Серебряный орел - Кейн Бен (онлайн книга без .TXT) 📗
— Даже не требуют остановиться, — сказал Ромул.
— Они сразу решили пойти на таран.
— Бедняги.
Трирема шла на такой скорости, что бронзовая голова тарана приподнялась над водой. Друзья не могли оторвать глаз от того, что происходило на море. Торчавшее вперед на полтора десятка шагов острие являлось самым грозным оружием римских военных кораблей. Но ни Ахмед, ни его команда не сознавали этого. Они лишь видели трирему, которая догоняла их под острым углом и явно пыталась ударить в борт.
Над водой разнеслись испуганные крики, к которым сразу присоединились визгливые стенания пленных женщин.
С неодолимой силой таран врезался в дау около носа. Даже с берега, на изрядном расстоянии, можно было явственно расслышать треск досок. Маленькое судно легло на противоположный борт. Нескольких пиратов от удара вышвырнуло за борт, и они барахтались в воде, беспомощно наблюдая за своими товарищами, большинство которых попадало на палубу. Раздались испуганные, растерянные крики. Удар, полученный дау, был смертельным.
Чтобы поскорее покончить с делом, триерарх, командир римского корабля, проревел приказ. И тут же лучники с триремы принялись пускать стрелы. Они смертоносным градом посыпались на пиратов. С такого близкого расстояния трудно было промахнуться. Недисциплинированные, перепуганные, не знавшие, что предпринять, пираты погибали там, где стояли или лежали. Несчастные женщины гибли наравне со своими поработителями. Что удивительно, Ахмед остался невредим и, не утратив смелости, тщетно пытался отдавать приказы уцелевшим пиратам.
Триерарх пролаял другую команду, и тут же в унисон сработали катапульты. Каменные ядра просвистели в воздухе и раздробили кости нескольким неудачникам, огромная стрела пригвоздила Зебулона к мачте. Теперь невредимыми оставались лишь несколько пиратов. Римские командиры не намеревались попусту рисковать жизнями своих морских пехотинцев. Такова была римская тактика в ее наилучшем, самом жестоком проявлении.
У Ромула стало тяжело на душе. Пираты гибли жалкой смертью, они не могли даже сойтись лицом к лицу с противниками и попытаться дать бой. Да, они были кровожадными злодеями, но он прожил и сражался бок о бок с ними почти четыре года. И еще эти ни в чем не повинные женщины… Юноша отвернулся, не желая видеть происходящее. Но тут же вновь повернулся к морю.
Морские пехотинцы длинными баграми оттолкнули дау от триремы; открылась зияющая брешь, пробитая в борту пиратского судна. Но римляне предприняли этот маневр отнюдь не для того, чтобы полюбоваться успехом своей атаки. Как только затычка в виде бронзовой головы тарана исчезла, в пробоину устремилась морская вода, уничтожившая и олибанум, и специи, добытые пиратами. Дау начала тонуть.
Ромул никогда прежде не видел, насколько страшен результат таранного удара римского корабля.
Дау утонула за считаные мгновения. Вскоре от нее ничего не осталось, кроме нескольких обломков да мелькавших среди невысоких волн голов четырех или пяти все еще живых пиратов. Среди них Ромул узнал Ахмеда. Но если они надеялись на пощаду, то тщетно. Лишенные милосердия победители вновь взялись за луки.
Но голова нубийца все еще оставалась на поверхности.
Ромулу казалось, будто сквозь крики римлян прорезается голос Ахмеда, без устали выкрикивавшего проклятия. Таким он навсегда запомнит пиратского капитана.
Но тут в воздухе просвистели новые стрелы, и все кончилось.
Теперь Ромул радовался тому, что они бросили Мустафу в Кане. При некотором везении его судьба могла сложиться лучше, чем у его товарищей по пиратской команде. Как всегда, юноша задумался: знал ли гаруспик заранее о том, что сейчас случилось?
— Надо убираться отсюда, — сказал Тарквиний. Ромулу пришлось потрясти головой, чтобы прийти в себя. — Пока триерарх не заметил нас и не послал людей на берег, — добавил гаруспик.
— Да, конечно. — Поглощенный картиной сражения, а вернее, убийства, Ромул позабыл о том, что им никак нельзя рассчитывать на благосклонный прием со стороны римлян. После увиденного можно было не сомневаться, что им не дадут возможности оправдаться. Два друга предпочли осторожность и, пригибаясь к земле, устремились по пологому склону прочь от моря, подальше от изящного силуэта триремы. Перевалив за гребень, они исчезли из поля зрения моряков.
В небе сияло яркое солнце, и одежда быстро высохла. Но, увы, у них не было ничего, кроме этой самой одежды, доспехов и мечей. Тарквиний, правда, успел прихватить свою неразлучную секиру. Еще на двоих имелась одна полупустая фляга с водой, но ни крошки еды. А без лука и на охотничью добычу рассчитывать не приходилось.
«Мы живы, — мрачно думал Ромул. — Все остальное неважно».
— Как тебе удалось спастись? — спросил он.
— Изловчился, схватил Ахмеда за ногу и повалил его.
— И он, значит, не смог тебя зарубить?
Тарквиний красноречиво пожал плечами.
— Ты мог бы выступать на арене. — Ромул рассмеялся и хлопнул друга по плечу.
Гаруспик состроил гримасу.
— Для этого я слишком стар.
Ромул пропустил его ответ мимо ушей. Ему не хотелось всерьез думать об этом. Он был сильным и уверенным в себе молодым человеком, но все равно нуждался в психологической поддержке со стороны друга.
— Африка! — провозгласил Тарквиний, делая широкий жест.
Зрелище было потрясающим.
Перед ними на север и на запад раскинулась равнина, густо заросшая пышной травой. На юге горизонт ограничивала гряда невысоких пологих холмов. То тут, то там из травы поднимались деревья и чахлые кусты. Термитники причудливой формы торчали, как вылепленные из красной земли корявые пальцы. Птиц было столько, сколько Ромул не видел никогда в жизни, — и чайки, прилетевшие с моря, и медоуказчики, и иволги, и зимородки, и бесчисленное множество других, неведомых ему пичуг. Не менее обильным казался и животный мир. Совсем неподалеку паслись, не выказывая испуга, большие и маленькие антилопы нескольких различных видов. Чуть поодаль щипали траву, отмахиваясь пышными хвостами от мух, великолепные создания, похожие на лошадей, но покрытые широкими черно-белыми полосами. У впадины, заполненной водой, стояло стадо слонов; животные шумно пили воду и время от времени, при помощи хоботов, окатывали себя водой. По их спинам, выискивая паразитов, разгуливали изящные белые птицы. Если какую-нибудь из них обдавало струей воды, она негодующе вскрикивала и перелетала на спину другого великана.
Эта мирная сцена нисколько не походила на ту, когда они видели слонов в последний раз. Ромул не хотел вспоминать о ней.
— Смотри! — изумленно воскликнул он, указывая на полосатых лошадей.
— Зебры, — последовал ответ.
Тарквиний никогда не переставал удивлять Ромула своими познаниями.
— Во имя Гадеса, откуда ты знаешь?
— Я видел таких во время триумфа Помпея в Риме, — ответил Тарквиний.
— А эти? — Ромул указал на трех животных совершенно немыслимого вида, которые объедали листья с верхних веток деревьев. Песочно-желтая шкура с короткой шерсткой была усеяна темно-коричневыми пятнами различных оттенков. Животные отличались длинными ногами и шеями с жесткими гривами, их головы венчали коротенькие рожки.
— Жирафы.
— Они очень опасны?
— Вовсе нет, — рассмеялся гаруспик. — Они травоядные.
Ромул покраснел, смутившись.
— Но тут и львы должны быть. — Ему доводилось видеть, что эти гигантские кошки способны сделать с человеком, и он не горел желанием встретиться с кем-нибудь из них лицом к лицу.
— Значит, нам придется смотреть во все глаза, чтобы не напороться на львов, — ответил гаруспик. — А также на носорогов, буйволов и леопардов. Жаль, что у нас нет копий.
— Львов и леопардов я уже видел, — сказал Ромул, обшаривая взглядом зеленую равнину. — А других, которых ты назвал, нет.
Это было замаскированной просьбой к Тарквинию начать очередной рассказ-урок. Естественно, он говорил не только о флоре и фауне, но и касался истории Эфиопии и Египта, а также приводил сведения об их цивилизациях и народах.
