Порт-Артур. Том 1 - Степанов Александр Николаевич (книги онлайн .txt) 📗

– Наша пехота несет большие потери, особенно Первая дивизия в центре и Третья – на левом фланге. Необходимо немедленно принять самые решительные меры к преодолению сопротивления противника.

– Тогда придется выдвинуть из резерва Третий пехотный полк и бросить его в атаку.

– Но куда? До сих пор в русской позиции нет ни одной бреши.

– Левый фланг русских сильно выдвинут вперед и к тому же обстреливается с моря. Здесь находится тактический ключ ко всей позиции, ваше превосходительство! Следовательно, сюда и надо двинуть резервный полк.

– Без хорошей артиллерийской поддержки он тоже едва ли будет иметь успех, а снарядов у нас в обрез. В случае неудачи и русской контратаки мы окажемся в весьма критическом положении, ибо артиллерия не имеет снарядов, а полки расстроены тяжелыми потерями.

– Пока жив наш Ямато-Дасаки (японский дух), нам нечего опасаться поражения! Великая праматерь Аматерасу-Амиками [118] всегда поддержит своих верных сынов!

– У русских есть хорошая пословица: «На бога надейся, сам не плошай». Поэтому, не оставляя надежды на помощь богини Восходящего Солнца, надо подумать и о пополнении снарядами, хотя бы из артиллерийских парков Пятой дивизии, расположенной у станции Пуландьян. Я поручаю это вам, Ямаоки-сан!

– Для выполнения вашего распоряжения потребуется время, ваше превосходительство.

– На выдвижение резервов в боевую линию тоже нужно время. Даю вам два часа на выполнение моего поручения. Я же в это время подтяну Третий полк к месту атаки и буду лично напутствовать его на пути славы!

Майор откозырял и поспешил к своей лошади.

Оставшись один, Оку задумался. Он знал, что к северу от него находится Первый Сибирский корпус русских. Надо было успеть во что бы то ни стало до ею подхода разгромить артурские войска и затем всеми силами обрушиться на север. Поэтому, чтобы наверняка обеспечить успех, сегодня целых три дивизии были брошены на один русский полк, занимавший цзинджоуские позиции. Тем не менее русские оказали совершенно исключительное сопротивление сперва при занятии города Цэинджоу, являющегося как бы передовым редутом всей позиции, а затем и по всей линии фронта.

«Один полк против двенадцати. Шестьдесят орудий против двухсот сорока! И все же за семь часов боя решительного успеха не достигнуто, – мрачно соображал генерал, – а сзади за Тафаншинскими высотами стоит еще целая русская дивизия, не бывшая в бою. Есть о чем призадуматься!»

Генерал мрачно шагал по своему наблюдательному пункту. Затем он приказал одному из ординарцев тотчас же отправиться к Третьему полку в деревню Шиндзы и передать приказание приготовиться к атаке.

Когда солдат ушел, Оку поднес было бинокль к глазам, но тотчас его опустил. Он опять увидел – и который раз сегодня, – захлебнувшуюся около самых окопов русских очередную атаку японской пехоты.

Появился еще ординарец, на этот раз от начальника санитарной части армии, с донесением, что с начала боя через перевязочные пункты прошло около ста раненых офицеров и свыше трех тысяч солдат. Командующий нахмурился.

«Если к этому прибавить еще убитых, то наши потери составят до полутораста офицеров и не менее четырех тысяч нижних чинов, то есть около четверти всего офицерского состава армии и полутора полков солдат. На позициях у русских и в начале боя не было такого количества людей, – горестно думал генерал. – Еще одно последнее усилие, и если оно не удастся, то, придется прекратить бой и ожидать высадки новых подкреплений, обороняясь одновременно и с юга и с севера от наступающих русских армий», – решил Оку

Явился Ямаоки и доложил, что артиллерийские снаряды уже подвозятся.

– Передайте сейчас же генералу Нира, чтобы он открыл самый сильный огонь по противнику и стрелял до последнего снаряда! – распорядился Оку.

Вскоре японская артиллерия вновь усиленно загрохотала по всему фронту, а пехота опять бросилась в атаку, но снова была отбита.

– Все резервы, какие еще есть под руками, немедленно бросить вперед! Я жду, что господа офицеры покажут себя истинными самураями и вместе с солдатами покроют себя вечной славой! – диктовал Оку майору свой очередной приказ.

Артиллерия усиленно стреляла.

– Патроны в полках на исходе, на батареях осталось по пяти-шести снарядов на орудие! – тревожно сообщили из дивизии через полчаса.

– Стрелять до последнего патрона и снаряда, а затем идти в штыки, и да поможет нам великая Аматерасу! – неистово кричал Оку в телефон своим командирам дивизий.

Вечерело. Победа, казалось, окончательно ускользала из японских рук, и тут неожиданно с правого фланга передали радостную весть о том, что полки Четвертой дивизии ворвались в русские окопы.

– Банзай! – забывая о своем престиже, во всю глотку закричал обрадованный генерал и стал усиленно смотреть в подзорную трубу.

Ему было видно, как серо-зеленые фигурки широкой волной заливали взятую позицию. Перед ними стремительно двигались назад белые линии русских цепей. Вскоре вся позиция была покрыта флагами Страны Восходящего Солнца. Победа стала несомненной.

– Прикажете отдать диспозицию в преследовании противника? – спросил у генерала Ямаоки.

– Я еще не сошел с ума! Ни одного шага дальше позиции! На ночь приготовиться к отбитию контратаки противника и тотчас начать подготовку позиции к обороне на случай завтрашнего боя, – приказал генерал. – Теперь же подтянуть парки и два полка из Пятой дивизии к Цзинджоу.

Со всех сторон шли радостные вести о захваченных пленных и трофеях, но больше всего Оку обрадовался, когда лазутчики донесли об отходе частей, стоявших за Тафаншинскими воротами. Артурская армия перестала угрожать ему с юга.

– Теперь пишите диспозицию, Ямаоки-сан. Всем частям армии, за исключением двух полков и трех батарей Первой дивизии, к утру подготовиться к движению на север. Оставшимся под Цзинджоу частям держать связь с противником, но отнюдь не ввязываться при этом в бой, – продиктовал командующий майору.

Когда около полуночи было получено сообщение об оставлении русскими Дальнего, Оку еще раз в этот день прокричал «банзай» в честь своего императора.

– Право, Ямаоки-сан, растерявшиеся и перетрусившие русские генералы сегодня больше моего заслужили благодарность нашего божественного Тенно, – проговорил он, обращаясь к своему офицеру.

В знак согласия тот молча наклонил голову.

Глава третья

Когда японцы начали общее наступление на русские позиции, генерал Фок, на обязанности которого было руководить обороной Цзинджоу, находился на Тафаншинских высотах. Отсюда, почти в шестиверстной дальности, он наблюдал за ходом боя. Генерал нервничал и чувствовал неприятную истому. Он помнил секретный приказ Стесселя – не задерживаться под Цзинджоу и отходить прямо в Артур. Надо было его выполнять. Около по-прежнему сидел Надеин и угрюмо шамкал беззубым ртом:

– Пора двинуть на помощь Третьякову Тринадцатый и Четырнадцатый полки и бригадой Ирмана [119], иначе будет пождно и придетша оштавить пожицию.

Неподалеку, в ожидании генеральских распоряжений, группой стояли чины штаба и командиры всех полков дивизии.

– Третьяков трус и подлец, раз он сам не может справиться с японцами, занимая такую позицию и имея около полусотни орудий, из которых больше десятка тяжелых крепостных, – сердито бросил Фок ворчавшему Надеину. – На таких позициях я бы волком ходил и всех японцев передушил, как цыплят.

– Окопы и батареи ражрушены, артиллерия молчит, нет шнарядов, полк потерял половину швоего шоштава, – не унимался старик Надеин.

– Дезертиры и бегуны, а не солдаты! Смотрите, сколько их в тылу без винтовок ходит.

– Это артиллеришты, у них нет ни винтовок, ни шнарядов для штрельбы.

– Вооружить их винтовками раненых и убитых и послать в окопы.

– Едва ли это вожможно при данных обштоятельштвах.