Роковое наследство - Феваль Поль Анри (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
– Ты ненавидишь! – повторил художник, в голосе которого смешались восхищение и ужас. – Но ты не должна забывать, что отомстить невозможно.
Девушка хотела было возразить, но промолчала.
– В ушах у меня до сих пор звучит прерывистый шепот моей матери, – произнес Ренье. – Она сказала мне: «Ты сильный, убей его».
Ирен вздрогнула.
– Однако потом она добавила: «Нет, дитя, ты не сможешь расправиться с ним. Ты не тот человек, который способен поднять руку на родного отца. Ты не в силах относиться к нему, как к опасному дикому зверю. Поэтому ты должен бежать. Закон этой жуткой семьи гласит: убей – или погибни. Третьего не дано... Беги, мой сын, беги на край света, словно ты совершил преступление».
– Она была права, – тихо произнесла Ирен. – Нужно бежать. Куда бы ты ни отправился, я готова следовать за тобой.
Ренье прижал руку девушки к своей груди. Он ничего не ответил.
Ирен посмотрела ему в глаза.
– Твоя мать сказала еще что-то, – проговорила она. – Я уверена: ты утаил от меня то, что касается наших отношений... Твоя мать твердила: «Эта девушка погубит тебя. Она предала тебя, забудь ее».
Не давая художнику возразить, Ирен продолжала:
– Она снова была права. Я прекрасно понимал ее. Я знаю: еще она сказала тебе, что из-за меня твои враги расправятся с тобой, что мой отец неизлечимо болен, поскольку видел сокровища...
Ренье изумленно смотрел на девушку.
– Да, – выдохнул он. – Именно это она мне и говорила.
– Она была права! – с горечью повторила Ирен. – Ты должен послушаться свою мать. Мы с отцом можем принести тебе несчастье, поэтому тебе необходимо покинуть нас.
Девушка говорила абсолютно искренне. Молодой человек с восторгом взирал на нее. Никогда еще он не обожал так свою возлюбленную.
– Пусть земля ей будет пухом, – медленно произнес Ренье. – На некоторое время эти воспоминания завладели мной. Но есть другие, которые останутся со мной на всю жизнь. Ведь у меня есть и другая мать, которая тоже кое-что мне завещала... Я прекрасно помню тот день... Ты так много плакала, что уснула прямо у кровати, на которой лежала умирающая. И тогда госпожа Карпантье сказала мне: «Ренье, скоро ты станешь взрослым мужчиной. Мой бедный Винсент всегда был добр к тебе. Прошу тебя, не забывай его. Может быть, ты сумеешь ему чем-нибудь помочь. Не оставляй его наедине с его горем. Обещай мне, что никогда не бросишь его в беде».
Я молча кивнул.
«Ренье, я тоже старалась сделать для тебя все, что в моих силах, – продолжала наша мать. – Умоляю тебя будь верным защитником моей девочки. Ты любишь ее, как брат. Теперь тебе надо будет относится к ней как дочери. Я ухожу, и ты должен заменить меня. Обещай мне это, и тогда я смогу спокойно закрыть глаза».
Я прижал ее холодную руку к сердцу и поклялся, что выполню последнюю волю своей благодетельницы.
– Значит, вы любите меня, потому что это ваш долг? – не поднимая глаз, спросила Ирен.
– Это священный долг, который... – начал было Ренье. – Я лгу! – внезапно воскликнул он. – Я пытаюсь обмануть и тебя, и самого себя. Да, память о твоей матери для меня священна, но для меня нет ничего выше моей любви. Ты не представляешь, сколько я страдал из-за тебя, ты не знаешь, до какой степени душа моя принадлежит тебе. У меня нет никого, кроме тебя. Я хотел скрыться от этого человека только из-за тебя: мне казалось, что отцеубийство навсегда разлучит нас. Неужели ты думаешь, что я мог хоть на минуту забыть о тебе? Из-за тебя я очутился во власти этой женщины, графини Маргариты. Она говорила мне о тебе. Потом я сбежал. Как помешанный бродил я под твоим окном. Но в моем безумии таилась великая мудрость, ибо оно помогло мне узнать, что тебе грозит опасность. Я оказался тем часовым, который первым увидел приближающегося врага. Это я поднял тревогу. Слава Богу, я дождался того часа, когда ты вспомнила обо мне и произнесла мое имя. И тогда я смог ответить тебе: «Я здесь!»
Художник крепко обнял свою возлюбленную. Ирен хотела было что-то сказать, но не успела: Ренье приник к ее губам в страстном поцелуе.
– Я люблю тебя! Люблю! – бормотал юноша. – Судьба к нам жестока, но все-таки я счастлив. Я счастлив, что моя любовь и мой долг находятся в полном согласии. Но если бы они противоречили друг другу, победила бы любовь. Ты сказала, что принадлежишь мне. Остальное меня не волнует. Твой отец – это мой отец. Что касается опасности, то я призываю ее, я ее благословляю, потому что она снова сделала из нас семью. Мы больше никогда не расстанемся. Или мы вместе спасемся, или вместе погибнем!
Ирен нежно поцеловала молодого человека.
– Ренье! Любимый мой! – прошептала она.
И они снова обнялись.
Наступило глубокое молчание. И вдруг влюбленные услышали какие-то подозрительные звуки. С одной стороны, что-то происходило на лестничной площадке, с другой – в комнате, где был заперт Винсент Карпантье.
XXVI
ОПЕРАЦИЯ «МЕДВЕДЬ»
Ирен и Ренье насторожились. Они вновь почувствовали, что опасность – рядом.
– Это он. Он вернулся, – чуть слышно произнесла Ирен, лицо которой исказила ненависть.
– Я был бы этому рад, – ответил Ренье. – Но пока я могу сказать только одно: их там по крайней мере двое. Слышишь, они разговаривают...
Действительно, за дверью кто-то шептался. Однако тихие голоса перекрывал куда более сильный шум: казалось, в кабинете собираются высадить раму.
– В кабинете есть окно? – поинтересовался Ренье.
– Да, – кивнула Ирен. – Оно выходит в сад, как и наше. Но оно заколочено.
Молодой человек шагнул к двери кабинета.
– Отец не угомонился, – проговорил художник. – Его спокойствие было притворным. Он просто хотел провести нас.
– Но ведь он так устал! – возразила девушка. – К тому же здесь слишком высоко, чтобы спуститься на землю. Не ходи туда, там уже все стихло. Не то что на лестнице...
– Может быть, это Эшалот и его жена? – предположил Ренье. – Они славные люди, но совсем как дети. Кстати, тебе не показалось, что эта женщина слишком много суетится?
Он подошел к окну и щелкнул задвижкой.
– Они открывают окно! – произнес чей-то голос за дверью.
Художник этого не услышал.
– Отцу все равно, какой этаж, – говорил он. – Это такой человек, который ни перед чем не остановится. Даже если бы он сидел на Вандомской колонне, я не был бы уверен, что он не сбежит.
Ренье выглянул в окно. На улице царила ночь. Даже луна куда-то исчезла.
Когда его глаза привыкли к темноте, он убедился, что окно, находившееся справа, в самом деле заколочено. Молодой человек прислушался. Все было тихо.
Он уже собирался захлопнуть створки, как вдруг сообразил, что Ирен шепотом произносит его имя.
Ренье резко обернулся и увидел, что девушка, приложив палец к губам, подкралась к двери. Знаком Ирен подозвала художника к себе. Молодой человек повиновался ее безмолвному приказу.
На лестничной площадке говорили совсем негромко, но, поскольку в комнате тоже царила полная тишина, все было слышно.
– Они там. Видишь, свет горит, – произнес первый голос.
– Я уверен, что несколько минут назад видел эту женщину на углу у главного входа в кабачок «Свидание», – ответил ему второй. – Интересно, что она там разнюхивает? А мужчина сейчас внизу. Он спрятался у ворот.
– А кто тогда здесь? – удивился первый. – Ведь не ветер же открыл окно.
– Я хорошо знаю их обоих, – прошипел второй. – Я сделал этим людям много добра, за которое они отплатили мне черной неблагодарностью. Эта женщина давала раньше представления на ярмарках. Что касается мужчины, то он в свое время был учеником аптекаря. Потом этот тип работал у меня. Сейчас он прислуживает итальянцу, который живет тут по соседству. Помогает ему делать его крьь синую отраву. Даю голову на отсечение, что они привели сюда вышивальщицу, художника и старика-каменщика. Эти люди только тем и живут, что путаются во всякие интриги; Пусть господин Кокотт пустит в ход свою отмычку, и тогда мы увидим, прав я или нет!
