Жан Оторва с Малахова кургана - Буссенар Луи Анри (книги без регистрации .txt) 📗

— Увы, это так, маршал!

— Неужели нам суждено было встретиться при таких тяжелых и трагических обстоятельствах?

— Трагических для моей любимой родины… для святой Руси.

— И тяжелых для вас, княгиня…

— Это верно: я ваша пленница.

— Мы не воюем с женщинами… Но на вас пало подозрение… скажем прямо: вас уличили в шпионаже… а у шпионов нет пола.

— Фи, маршал… какое вульгарное слово… не забывайте, вы обращаетесь к свояченице [89] князя Меншикова, выдающегося русского адмирала и главнокомандующего царской армии!

— Но как же, княгиня, как вы назовете то деяние… доказательство коего у меня в руках?

— Я люблю… нет, это слишком слабо… я обожаю… я боготворю мое отечество… я русская до глубины души… до последней капли крови! Я готова пожертвовать жизнью… готова умереть…

— Это делает вам честь, и я уважаю ваше чувство, но…

— Но я женщина!.. Я не могу командовать эскадроном, в упоении мчаться в атаку и рубить саблей чужеземцев, попирающих землю моей родины…

— Стало быть, вы, — холодно прервал ее маршал, — вы пистолету предпочитаете пистоли… [90] или, как это у вас называется, золотые рубли. Другими словами, вы за деньги добываете секретные сведения о нашей армии…

— Вы считаете это преступлением? А разве не этим занимаются ваши дипломаты, ваши военные атташе?

— Да, но в мирное время, а не на войне… Кроме того, они не попадаются…

— Дешевая ирония! Но что бы вы ни говорили, я повторяю: я — патриотка, а не шпионка.

— Бог мой! Можно назвать и так и этак, но разница здесь в том, что патриотка еще опаснее шпионки, если она, как вы, молода, красива, благородна, богата и бесстрашна.

— Ваши комплименты неуместны, маршал!

— Я не кривлю душой, княгиня! И в заключение могу сказать: патриотка, которая покупает совесть наших солдат… склоняет к предательству наших офицеров… толкает на гнусные поступки наших паршивых овец, а потом использует все это против нас… — Княгиня попыталась протестовать, но маршал живо перебил ее: — Не пытайтесь отрицать… у меня список… вот он… с именами, чинами и номерами полков. Вот, кроме того, секретные сведения об этих несчастных, которых я прикажу немедля арестовать, судить и вынести им суровые приговоры. Что касается вас, сударыня…

— Прикажете меня расстрелять?

— Следовало бы! Но я ограничусь тем, что вышлю вас во Францию, чтобы вас заточили там в крепость до конца войны.

Маршал, все еще очень слабый, встал. Он прохаживался по палатке, а Дама в Черном, не двигаясь, следила за ним со странным выражением ненависти и иронии.

Перед ней на складном столе стояла бутылка шампанского и полный бокал. Сент-Арно пытался поддержать свои силы, но едва держался на ногах.

У княгини на пальце сверкало кольцо с большим черным бриллиантом, который дополнял ее траурный убор. Бриллиант, двигаясь в оправе, плотно закупоривал собой маленькое углубление.

С величайшими предосторожностями она сдвинула камень, и в ту минуту, когда маршал повернулся к ней спиной, сделала над бокалом какое-то быстрое движение рукой.

Бесцветная капля соскользнула с кольца, упала в бокал и мгновенно растворилась в искрящемся шампанском.

Маршал ничего не видел, ничего не заподозрил. В эту минуту быстрый стук копыт оборвался у палатки, и снаружи донесся шум голосов. Дежурный провозгласил громким голосом:

— Адъютант его превосходительства милорда Раглана просит господина маршала принять его без промедления.

— Иду, — ответил Сент-Арно. — Простите, княгиня, я на минуту вас покину.

Дама в Черном слегка кивнула головой. Маршал, снова почувствовав слабость, взял бокал с обычным своим сердечным средством и выпил его залпом. Потом быстро перешел в соседнее помещение.

— Депеша вашему превосходительству, — проговорил по-английски молодой звучный голос. — Мне приказано вручить ее вам и дождаться ответа.

— Хорошо, лейтенант!

«Они будут заняты минут десять, — прикинула Дама в Черном. — Каждая минута дорога… надо действовать!.. О, я отомщу!..»

Она вытащила из кармана маленький перочинный ножик, обнажила лезвие, ловко прорезала в углу полотнище и приникла глазом к маленькому отверстию.

Княгиня ясно увидела адъютанта, молодого красивого шотландца [91] в походной форме.

Дьявольская улыбка исказила ее красивое лицо. Она внимательно огляделась вокруг. Никого. Никто ее не видел.

На ящике для багажа она заметила наполовину свернутый клетчатый походный плед и произнесла свистящим шепотом:

— Я спасена!

С необыкновенным проворством она расстегнула свою юбку из черного атласа, и та упала на землю. На ней осталась короткая нижняя юбка и невысокие русские сапожки а-ля [92] Суворов. Пленница оторвала от пледа широкую полосу, обернула ее вокруг нижней юбки и оказалась таким образом в подобии шотландского наряда. Оставшуюся часть пледа она перекинула через плечо.

С лихорадочной поспешностью, не делая, однако, ни одного неверного движения, женщина отрезала края своей фетровой шляпы, превратив ее в плоскую шапочку, украшенную задорным пучком черных перьев.

Это перевоплощение в шотландца, эти гениальные фокусы заняли у нее не больше четырех минут.

В соседнем помещении маршал и английский адъютант вели оживленную беседу. Дама в Черном вытащила карандашик, который всегда держала при себе и которым модницы подводят ресницы и брови. Скорей!.. Скорей! Она наметила над верхней губой тень, похожую на пробивающиеся усики, и тем самым завершила свое превращение в мужчину.

Изобретательность, хитроумие и хладнокровие сделали свое дело — метаморфоза [93] совершилась.

Она снова взяла ножик, осторожно разрезала полотно в задней части палатки и просунула голову в дырку.

С этой стороны палатки никого не было. Лишь несколько оседланных лошадей в сбруе покусывали друг друга и били копытами. На подносе с шампанским лежала коробка сигар. Незнакомка взяла одну, закурила, схватила подвернувшийся под руку хлыст, выскользнула в дыру и, подражая спесивым повадкам английских офицеров, направилась к лошадям.

Верный Лебре ходил взад и вперед перед палаткой командующего. Он поджидал Даму в Черном и не обратил внимания на смешного офицерика в шотландской юбке. Старшина отвернулся и продолжал прохаживаться перед палаткой.

Лжешотландец отвязал одну из лошадей, ловко вскочил в седло и спокойно пустил животное рысью. Двое часовых взяли на караул, и через пять минут всадник исчез из виду.

В этот момент маршал Сент-Арно снова почувствовал слабость и потерял сознание. Спешно вызвали штабного врача, тот хотел оказать командующему первую помощь, но сразу понял, что состояние больного очень серьезно, и послал за главным врачом, Мишелем Леви.

Мишель Леви, личный друг маршала, пришел к грустному заключению:

— Холера или отравление… Маршал не протянет и недели! Спасти его невозможно!

ГЛАВА 6

После сражения. — Среди врагов. — Раненый лейтенант. — Снова Дама в Черном. — Выстрелы. — Бешеная погоня. — Мертвая лошадь. — Засада. — Французский штаб в опасности. — Опутанный сетью. — Бравада. — Под кинжалом.

Сражение было ожесточенным, но коротким. В половине шестого пополудни бойня прекратилась [94]. Противник отступил по всем направлениям. Пострадавшие оглашали окрестности душераздирающими стонами.

Повсюду лежали и русские раненые. Бедняги не сомневались, что пришел их последний час. Они сталкивались со свирепостью турок, и сами, побеждая, никого не щадили, и потому думали, что в англо-французской армии такие же жестокие нравы.

На солдат с носилками и санитаров с окровавленными руками они смотрели как на палачей. Измученные страданием, искалеченные, потерявшие много крови, раненые покорно подставляли шеи и просили прикончить их поскорее, без лишних мучений.