Большая интрига - Гайяр (Гайар) Робер (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Мерри Рулз выслушал с большим вниманием рассказ шотландца. Ему тоже приходилось видеть, как действуют флибустьеры. Он не мог забыть методы капитана Лефора, как и того, что тот сделал с ним и с лейтенантом Ля Пьеррьером.
Никто так не ненавидел флибустьеров, как Мерри Рулз, никто на Мартинике так не желал их уничтожения, как он. Впрочем, он уже решил, что каждый арестованный экипаж флибустьеров должен быть повешен сразу же, как будут получены доказательства их грабежей и убийств.
Он решил уточнить:
— Я дал указание, чтобы все пираты, которые будут пойманы у наших берегов, были сразу же казнены. К моему большому сожалению, я вынужден сегодня сказать, что покойный генерал придерживался по этому вопросу иного мнения и часто противодействовал моим проектам.
Мобрей внимательно взглянул на майора. Он никогда ему не нравился. Он не мог забыть, что Мерри Рулз хотел купить Гренаду и гренадцев у генерала дю Парке, когда он сам хотел сделать это приобретение на имя де Сериллака, и что ему удалось это сделать только благодаря своей дипломатии, в особенности благодаря тонкому подходу к Мари, не гнушаясь прибегать то к ласкам, то к угрозам.
Тут вновь заговорил отец Бонненон:
— Господа, мне особенно докучает сегодня голландский корабль — я говорю голландский, потому что члены его экипажа родом из этой страны — на корабле был поднят черный флаг, развевающийся с неописуемой надменностью. Вооруженные до зубов, они вывешивают эту эмблему убийства и преступления — черный флаг!
— Святой отец, может, вы нам расскажете, что сделал этот голландец? — вкрадчиво спросил Мобрей.
— Ну, конечно! Этот корабль прибыл с месяц тому назад в Анс де Реле. По-видимому, он приплыл со стороны канала Сент-Люси и уже попытался было бросить якорь у острова Святой Анны, когда увидели там карибских дикарей, занимающих до сих пор эту часть острова, и испугались их. Жители с Сент-Люси видели это. Короче говоря, этот корабль бросил якорь у острова Анс де Реле. С него сошло примерно двадцать разбойников. Она напали на город, опустошили все, захватили табак и сахарный тростник. Но и этого им показалось мало… Эти мерзавцы принялись за женщин. Мужья самых красивых из них остались живы благодаря лишь самоотверженности их несчастных жен, согласившихся на издевательства этих негодяев.
На лице Мерри Рулза появился страх.
— У нас только три корабля береговой охраны, — сказал он. — Этого совсем недостаточно для обеспечения нашей безопасности. Придется приказать капитану Байярделю, чтобы он обращался с этими разбойниками так же, как он обращается с кучкой карибских дикарей.
— Да, — согласился отец Шевийяр. Эти голландцы много себе позволяют. Мне сказали, что недавно видели английский корабль с флибустьерами около Фонд Капота. Нет никакого сомнения в том, что у этого английского экипажа были те же намерения, что и у голландского, о котором только что говорил настоятель, но, к счастью, колонисты были предупреждены и встретили пиратов с мушкетами в руках, и английский корабль должен был ретироваться.
— Англичане опаснее французских или голландских флибустьеров, — с уверенностью сказал отец Бонненон. Шевалье де Мобрей извинит меня, если я скажу, что несмотря на то, что мы и не находимся в состоянии войны с этой страной, видно, что она стремится захватить наши владения. Нам уже много раз приходилось защищаться от них. Кромвелю хотелось бы стать нашим покровителем, как и покровителем своей страны, — добавил он с тонкой усмешкой.
— Я бы больше боялся англичан, чем голландцев, — заверил отец Шевийяр.
Реджинальд повернулся к нему. Он был немного бледен и, несмотря на усилия, которые делал над собой, воскликнул:
— Вы напали на меня за мою национальность, отец мой, но позвольте мне все-таки защитить англичан, напомнив вам, что совсем недавно один французский пират по имени Лефор высадился со своим экипажем в форте Святого Петра и напал на него. И под таким флагом, что один английский корабль посчитал своим долгом прийти вам на помощь.
Он не смог продолжить, потому что кто-то прервал его громким голосом:
— Что вы сказали, месье? Что вы сказали? Сможете ли вы повторить такому человеку, как я, то, что вы только что сказали?
Мобрей резко обернулся и узнал капитана Байярделя, который, услышав имя Лефора, произнесенное громко, покинул свою группу, чтобы защитить своего лучшего друга.
На какое-то мгновение Реджинальд растерялся, но потом решился и твердо произнес:
— Я напомнил, месье, о том, что какое-то время тому назад французский пират напал на форт Святого Петра.
— Вы лжете, месье! — гневным голосом сказал капитан, выпрямившись во весь свой гигантский рост очень сильного человека. — Вы лжете, потому что пиратом, имя которого вы больше не осмеливаетесь произнести, был капитан Ив Лефор. Ив Гийом Лефор, месье, и потому что на остров должны были напасть карибские дикари и англичане одновременно, — англичане сговорились с дикарями, — Лефор вмешался и выстрелил из пушки. Вам нужны доказательства, месье? Поговорите об этом с мадам дю Парке. Она вам расскажет, что только благодаря вмешательству Лефора остров, ее супруг, она сама и жители его были спасены.
Мобрей дрожал всем телом. В его глазах светилась ненависть. Он проклинал себя за то, что начал этот разговор, хотя в его планы и входило уничтожить всех флибустьеров, которые мешали делам англичан в водах Карибского моря, он не мог стерпеть того, что этот дерзкий гигант обозвал его лжецом и, кроме всего прочего, опроверг его слова.
Он сглотнул, взял себя в руки и ответил сухим, но вежливым тоном:
— Я, видимо, был неправильно информирован, месье. Вы могли бы просто сделать мне замечание по этому поводу. Судя по тому, как вы говорите, у вас есть немало доказательств в пользу вашего друга. Однако никто вам не позволял обзывать меня лжецом. Подобного оскорбления я вам никогда не простил бы, капитан, если бы не учитывал ваше нервное состояние в этот момент.
— Я к вашим услугам, месье, — ледяным голосом ответил Байярдель. Если вы требуете сатисфакции, я всегда готов.
Положив руку на эфес рапиры, он посмотрел на врага.
Тут вмешался отец Бонненон, который развел своими ласковыми руками обоих мужчин:
— Дети мои! В такой печальный день! Прошу вас, никаких ссор! Всем присутствующим здесь необходимо, как никогда, сохранять самообладание и не горячиться. Как вы думаете, капитан Байярдель, что бы сказал генерал дю Парке, если бы увидел, с какой быстротой вы хотели выхватить вашу шпагу в тот момент, когда все погружены в глубокий траур?
— Святой отец, — спокойно ответил Байярдель, — генерал знал, что моя шпага была всегда между ним и его врагами. Она всегда и при любых обстоятельствах служит моим друзьям и моим господам. И ни место, ни время, ни возможные последствия моего поступка не помешают мне скрестить мою шпагу с любым, кто осмелится напасть на тех, кто дорог мне.
— Капитан Байярдель! — воскликнул строгим голосом майор Мерри Рулз. — Пока что еще я командую моими солдатами! И прошу вас успокоиться.
Все еще кипящий Байярдель, много повидавший в жизни, который однажды со своим другом Лефором держал Мерри Рулза на конце шпаги, собирался было что-то возразить, когда Мерри Рулз властным жестом вновь остановил его:
— Капитан Байярдель, вы ответите за свое поведение, которое я рассматриваю как приказ подчиниться. Достаточно, вы можете идти.
Гигант оглядел всю группу и поклонился, прежде чем уйти.
Ссора не прошла незамеченной для других. Она лишь усилила беспокойство колонистов, таких, как Босолей, Виньон и Сигали.
Эти люди, живущие более реальной жизнью, чем военные и даже священники, думали не только об их достоянии, но и трудностях, которые могли возникнуть вследствие изменений, которые произойдут в администрации острова, например, изменение меры веса, новые налоги и обложения, иначе говоря, все новые постановления, способные их разорить.
Поэтому они потихоньку прислушивались. Они пришли сюда, чтобы выведать что-нибудь, что помогло бы им понять, какое будущее может ожидать их.
