Королева викингов - Андерсон Пол Уильям (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Тень повернулась и бежала прочь.
Позже, забившись в свое тело, когда серое рассветное небо прогнало прочь самый дикий ужас, Гуннхильд вспомнила, что ярл Хокон часто вспоминал о Торгерд Невесте Могилы. Не могло ли случиться так, что колдовские боги, самым последним могучим защитником которых он был, приставили ту, коей надлежало вершить выбор среди убитых, опекать его?
Королева напрягла всю свою волю и поднялась с пола. От холода боль, которую она ощущала каждой своей костью, несколько притупилась. Независимо от того, по какой правде жил этот свет, единственное, что теперь оставалось делать, это устанавливать в нем мир. Именно это она должна советовать своим сыновьям и заново учить их ожиданию.
X
Всю ту зиму и весну знатные люди, среди которых был и Аринбьёрн, разъезжали туда и сюда между севером и югом. В конце концов благодаря их усилиям и умелой торговле удалось достичь соглашения и положить конец войне. За ярлом Хоконом сохранялись те же самые права и власть в Траандло, какими пользовался его отец Сигурд, а за королями была признана верховная власть и право на получение дани, которыми обладал король Хокон. Это было с обеих сторон скреплено самыми крепкими присягами.
Отсюда родилась мысль, что еще больше добра должна принести встреча лицом к лицу. Один из посыльных короля Харальда, красноречивый маленький человечек по имени Эдмунд, попросил ярла Хокона отойти в сторону на несколько слов. Конечно, ни один Эйриксон не испугался бы лично показаться здесь. Однако в крови многих трондов должна еще играть неутоленная жажда мщения. Разве не поможет их успокоить, разве не будет лучше для всех и каждого, если великий ярл сам посетит королей и вернется обратно, обремененный богатыми дарами и великими почестями?
Хокон некоторое время колебался, но затем все же дал согласие. От своих разведчиков он знал, что братья Харальда собрались в викинг, кто на восток, кто на запад. А старший король держал при себе не больше людей, чем было на самом деле необходимо. Кроме того, в случае любого предательства Эйриксоны сразу же потеряли бы все, что так недавно приобрели. Действуя очень быстро, чтобы все же не дать возможности королям приготовить для него какую-нибудь ловушку, ярл снарядил два десятка кораблей с большими дружинами.
В Бю-фьорде все оказалось готово именно для такого приема, какой был ему обещан. Правда, на возвышении сидела одна королева Гуннхильд. Ее сын Харальд, сказала она гостю, с нетерпением ожидал этого дня, но, к великому его сожалению, совершенно неотложные дела неожиданно вынудили короля уехать. Она же, со своей стороны, сделает все, что в ее силах, чтобы заменить сына и сделать так, чтобы поездка высокородного гостя оказалась не просто полезной, но и достигла тех больших целей, ради которых была предпринята.
Хокон помнил о том, какая сила стояла у него за спиной, и потому ни в малейшей степени не воспринял ее слова как унижение для себя. Скорее это ее дом выказал к нему высокое доверие, приняв его, имея на подворье меньше воинов, чем он привел с собой.
Пир, который устроила Гуннхильд, был достоин воспоминаний.
Никто не удивился, когда хозяйка спокойно сказала, что они могли бы, если он того пожелает, встретиться наедине назавтра, да и в любое время потом.
Хотя, когда ярл прибыл в ее дом, в небе ярко светило солнце, там горели тонкие восковые свечки, слабый свет которых заставлял по-особому блестеть полированное серебро, делал деревянные панели стен чуть ли не прозрачными и углублял оттенки красок гобеленов. Запах сосновых шишек, потрескивавших в маленьком очаге, смешивался с ароматом благовоний, дымившихся в жаровне. Служанки, подносившие вино в стеклянных кубках, были молодыми и миловидными. Хокон с улыбкой занял предложенное ему почетное место.
— Королева очень добра, — сказал он. — Ее коронованные сыновья вряд ли могли бы принять меня лучше.
— И, думаю, пока еще не смогут, — ответила она голосом, напоминавшим мурлыканье кошки.
Некоторое время оба, впрочем, сохраняли настороженность — женщина, хранившая нестареющую красоту в девической стройности, больших серовато-зеленых глазах и чертах лица, и горбоносый молодой человек, короткая черная борода которого не прикрывала подвижный рот.
— Что ж, и это верно, — заметил Хокон почти также непринужденно, как и она, — кровь была пролита… Но, прости меня, это они пролили ее.
— Их братья — мои сыновья и мои братья — тоже гибли. Но теперь, я надеюсь, между нами установится прочный мир. — Гуннхильд улыбнулась так же, как и Хокон ей. — И я надеюсь, что ты тоже надеешься на это.
Он рассмеялся.
— Несомненно, те, кто рассказывал мне, что ты, королева, обладаешь несравненным умом, были правы. — Он сделал небольшой глоток из своего кубка и продолжал совершенно по-дружески: — Мне пришла в голову мысль, что, возможно, ты имеешь некоторое отношение к тому, что король Харальд случайно был вынужден отлучиться.
— Я уже сказала тебе вчера: это такое дело, с которым он счел нужным разобраться как можно скорее, чтобы не возникла семейная вражда и не погибло слишком много хороших людей. И он только-только узнал обо всем этом.
— Гм. Я, конечно, далек от того, чтобы усомниться в твоих словах, королева, или его. Ссоры вспыхивают постоянно, и, конечно, самое разумное не дать им дойти до большой крови, как это часто бывает в Исландии. А насколько быстро нужно разбираться с ними — это, несомненно, вопрос здравого смысла. — Хокон встретился с пристальным взглядом Гуннхильд и вскинул брови. — Но даже в этом случае, королева, я не могу отрешиться от мысли, что ты немного повлияла на здравый смысл короля.
Гуннхильд рассмеялась, Хокон также.
— Я полагаю, что мы начинаем понимать друг друга, — сказала она, — и можем говорить свободно и прямо.
Ярл кивнул.
— Вместо того, чтобы ходить вокруг да около, в результате чего или король, или я, или мы оба можем забрести в такой угол, куда никто из нас не собирался заходить, но откуда при всем желании невозможно найти выхода.
Да, он действительно настолько проницателен, как о нем говорили, а может быть, и еще проницательнее, думала Гуннхильд.
— Я не могу возразить на это: да, мои сыновья жесткие люди. — Она сама знала, что надо было сказать: надменные, непреклонные. — Я не могу говорить за них. Но я могу выслушать тебя, постараться взглянуть на вещи твоими глазами и попытаться выбрать тот выход из положения, который покажется наилучшим — навык, которым должна обладать каждая женщина. — Его брови снова приподнялись, хотя губы остались неподвижными. — Позже я смогу сообщить им, о чем мы с тобой беседовали, и дать советы, которые могут потребоваться.
— Будем надеяться, что короли прислушаются к ним, — заметил Хокон.
Собеседники обменялись быстрыми усмешками.
Они не стали обсуждать самые важные вопросы, такие, как лов рыбы и охота на морского зверя вокруг Лофотенских островов, сбор и распределение дани с финнов или предоставление помощи и защиты людям, которых король или ярл — но не оба — объявили вне закона. На сегодня было достаточно просто упомянуть о них, а далее позволить разговору течь, как ему самому заблагорассудится, как то бывает при встречах друзей после долгой разлуки.
— Годы, проведенные в Англии и Дании, позволили тебе много узнать, не так ли? — сказал Хокон где-то посреди беседы. — Я иногда почти жалею, что на мою долю не выпало чего-нибудь в этом же роде — хотя бы на некоторое время!
— Я слышала, что ты и сам часто бывал за морями, — ответила Гуннхильд.
— О да и встречался с самыми разными людьми, от королей до рыбачек. — И их дочерей, подумала Гуннхильд. Каждый раз, когда служанка подходила, чтобы наполнить кубки, Хокон успевал окинуть ее взглядом с ног до головы. — Но мне никогда не приходилось, подобно тебе, жить среди людей, поклоняющихся Христу. Я никогда не имел продолжительной беседы с кем-либо, умудренным в христианских знаниях. Книга… — Он вздохнул. Возможно, искренне. — От меня скрыты такие чудеса. Знания о мире от одного до другого предела и от наших дней до начала времен… Тебе посчастливилось иметь дело с епископами. — Его голос стал еще мягче. — Ты была в дружбе с тем священником, который был так дорог моему тезке королю Хокону.
