Королева викингов - Андерсон Пол Уильям (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Хёскульд взял ее к себе в дом. Он быстро понял, что, немая или нет, она была весьма сообразительна, а ее поведение говорило о том, что она происходила из хорошего рода. Той зимой она родила ему сына, которого он назвал Олав в честь недавно почившего деда. Обычно он спал со своей женой Йёрун и нечасто вспоминал о своей наложнице. Ребенка он оставил ей, чтобы она его растила. Уже в два года — Ами особо подчеркнул это — Олав говорил и двигался не хуже четырехлетнего.
Однажды, выйдя за подворье, Хёскульд услышал чей-то разговор и, подкравшись незаметно, увидел возле ручья мать и ребенка. Женщине ничего не оставалось, кроме как признаться, что она вовсе не немая. Они сели рядом, и она рассказала ему, что ее зовут Мелькорка, она дочь короля Миркъяртана из Ирландии; по крайней мере, так эти имена звучали в устах говорящего по-норвежски. Когда ей было пятнадцать зим, ее захватили викинги. Хёскульд ответил ей, что она чересчур долго скрывала истину о своем происхождении.
Йёрун и Мелькорка не ладили между собой. Когда наконец дело дошло до рукоприкладства, Хёскульд вспомнил о небольшой хижине, стоявшей на отшибе от поселения, и поселил туда Мелькорку с Олавом. Хёскульд хорошо заботился о них.
Когда Олаву сравнялось семь зим, престарелый, но всеми почитаемый муж по имени Торд Бык взял его себе в воспитанники и очень полюбил мальчика.
А уже в двенадцать зим Олав поехал на тинг. Он всегда носил такую роскошную одежду и такое прекрасное оружие, что все узнавали его издалека. Поэтому, со смехом сообщил Ами, он получил прозвище Олав Павлин. При этом его любили и относились к нему с уважением.
А не так давно они узнали о том, что Ами, который был тогда в Исландии, грузил корабль для возвращения в Норвегию. Мелькорка сказала Олаву, что он должен отправиться за море и найти своих высокородных родственников. Хёскульд не обрадовался такому решению; к тому же богатство Торда, приемного отца Олава, составляли, главным образом, земля и домашний скот, а не товары, которые можно было бы увезти с собой. На это Мелькорка сказала ему, что сын мог бы получить то, в чем нуждался, от некоего Торбьёрна, богатого соседа, покоренного ее красотой. Она была согласна стать его женой, если бы тот пообещал поделиться тем, что имел, с ее сыном.
Когда затем Хёскульд отправился на тинг, Олав отступился от своего решения, сказав, что он и так достаточно богат. Тут состоялась и свадьба. Хёскульд, узнав обо всем этом, не испытывал большого счастья. Но, поскольку дело касалось близких ему людей и он не хотел воевать, то смирился с этим.
Перед отъездом Мелькорка дала сыну золотое кольцо, которое ей подарил отец по случаю появления первого зуба. Викинги и торговцы позволили рабыне сохранить кольцо, так как оно немало добавляло к ее цене.
— Я думаю, что он узнает его, — сказала она. Она также дала ему пояс и маленький нож — подарки от своей воспитательницы в Ирландии. Эти вещи ее хозяева тоже позволили ей оставить у себя, увидев, как много они для нее значат. Они не хотели, чтобы дорогая рабыня зачахла. Старуха должна была вспомнить эти вещи. Загадывая далеко вперед, она обучила Олава ирландскому языку.
Юноша вынул эти вещи из привешенного к поясу кошеля и показал королю и королеве. Гуннхильд повертела их в руках, вернула обратно и сказала:
— Нам с тобой нужно поговорить наедине. Возможно, я смогу дать один-два совета, которые помогут тебе в твоем поиске.
— Вполне возможно, — согласился Харальд Серая Шкура. — Матушка много знает и очень мудра.
«Он догадывается, что я имею в виду», — раздраженно подумала королева.
Это был прекрасный вечер. Гуннхильд покорила своим обаянием всех, и не в последнюю очередь нового гостя.
Когда он на следующий день явился к ней в дом, там все было приготовлено так же, как это делалось для Хрута и Хокона. Пожалуй, королева сделала кое-что даже с погодой, которая стала совсем пасмурной, с воющим ветром и проливным дождем — впрочем, на протяжении уже слишком многих лет в Норвегии не было по-настоящему хорошего лета. Дом казался вдвойне уютным, а пламя очага обдавало добрым теплом.
Они разговаривали долго; в комнате не было никого, кроме них двоих, он сидел рядом с королевой, а она собственноручно подливала ему вино, пока не увидела, что лицо юноши раскраснелось. Тогда она как бы невзначай спросила:
— Олав, что твой родственник Хрут говорил обо мне? Прошу тебя, скажи откровенно. Ничего не бойся.
— Мне просто нечего сказать, королева. Он лишь много раз хвалил тебя за все, что ты сделала для него.
Гуннхильд чувствовала, что это могла быть не вся правда. Однако Олав мог не часто видеться с Хрутом, а Хрут скорее всего никогда не станет распространяться о том дурном, что она ему сделала.
— Я хотела бы сделать для тебя столько же, Олав, — вкрадчиво пропела она, — а может быть, и больше.
Несмотря на хорошее воспитание, он вовсе не был застенчив. Его оказалось легко возбудить. Он был страстным любовником и быстро учился новому в этом деле.
Несколько недель прошли счастливо. На людях Олав развлекался, пил, разговаривал, веселился, обзаводился многочисленными друзьями. У него была и наложница, красивая свободнорожденная девка, охочая до любовных утех. Это помогло пресекать сплетни насчет того, что гость часто бывал в доме королевы.
Но по прошествии времени Олав заметно заскучал. Однажды он сидел с Ами на открытом воздухе на скамье, наслаждаясь солнечным светом, который столь редко озарял эту землю, пока он пребывал здесь. Тут же без дела толпилось еще немало народу. Гуннхильд увидела сидевших и направилась по каменным плитам, чтобы приветствовать их. Они же не сразу заметили ее. Подойдя поближе, она услышала, как Ами спросил у Олава, что его томит.
Тот вздохнул.
— Я должен отправиться в Западные земли. Нуждаюсь же я в твоей помощи, чтобы отправиться в свой путь как можно скорее.
— Очень скоро не получится, — ответил Ами. — Я не слышал ни об одном корабле, который сейчас направлялся бы туда. Подожди до следующего лета.
Гуннхильд вспомнила Хрута. Это была тоска, которую она могла помочь развеять, не причинив никому вреда. Тут мужчины увидели ее и поднялись на ноги.
— Вы теперь разговариваете не так, как прежде, — сказала она. — Впервые вижу я вас двоих спорящими.
Ами промолчал, смутившись, но Олав прямо заявил, что он очень хочет отправиться в путь, чтобы встретиться со своим дедом, королем Миркъяртаном. При этом он не только выполнит волю своей матери, но еще и надеется обрести славу и богатство.
Гуннхильд посмотрела в честные синие глаза, улыбнулась и ответила:
— Я полностью и достойно снаряжу ваш корабль для этого плавания.
Олав принялся на разные лады благодарить ее. С того дня к нему вновь вернулось веселье. И каждый раз, когда им удавалось остаться наедине, он отвечал королеве той благодарностью, которую она особенно ценила.
Благодаря доброжелательному отношению короля Харальда дела пошли быстро. Олав попросил команду из шестидесяти человек и получил ее. Гуннхильд поставила Ами кормчим и проследила, чтобы у отъезжающих было все, что могло потребоваться для морского плавания, боя или встречи со сколь угодно высокородными людьми.
В день отплытия Гуннхильд и Харальд сошли на берег, чтобы проводить Олава.
— Мы желаем тебе удачи вдобавок к своей дружбе, которую уже показали тебе, — сказал король. — И делаем это с открытой душой, ибо ни разу еще не прибывал к нам из Исландии человек, коему могли бы мы до такой степени доверять. — Ему и на самом деле понравился этот молодой человек, и он был счастлив видеть, что мать снова расцвела. — Между прочим, сколько тебе лет? — спросил он.
— Восемнадцать, король, — ответил Олав.
Харальд Серая Шкура рассмеялся.
— Удивительно! Ты только-только вышел из возраста детства. Приглашаю тебя снова посетить нас, когда ты направишься назад.
— И возьми с собой наши наилучшие пожелания, — добавила Гуннхильд.
После продолжительных благодарностей путешественники взошли на корабль. Швартовы шлепнулись в воду, весла сделали первый взмах и понесли длинный корабль вниз по фьорду к морю. Гуннхильд и Харальд глядели ему вслед, пока судно не скрылось из виду.
