Тайна римского саркофага - Кузнецов Афанасий Семенович (библиотека электронных книг .txt) 📗
Война приближалась к границам Италии.
В этот период Ватикан вступил в контакт с Англией и США. Западные союзники, как и Ватикан, испытывали одинаковый страх перед победой революционных сил в Италии. Они разработали совместный план действий. Он состоял из двух частей. Первая – свержение Муссолини, которое стало уже неизбежным. Вторая часть – помешать победе революционных сил в Италии.
Результат вскоре стал очевидным. Италия безоговорочно капитулировала, сохранив, однако, фашистский режим в замаскированном виде. Но трудящиеся массы страны усилили борьбу за демократические свободы. Ряды коммунистической партии быстро росли, народ Италии все внимательнее прислушивался к ее лозунгам и призывам…
…Так шла жизнь за стенами дома старого русского художника. Алексей и Език томились от безделия, им не терпелось принять участие в общей борьбе.
– Подождите, – твердил Исупов. – Вас не забыли, о вас помнят, вас позовут.
На вилле без хозяина
Нарядная белая вилла стояла на холме привилегированного предместья Рима – Париоли. Здесь, на тихих зеленых улицах, жили аристократы, дипломаты и королевские чиновники.
Поздней сентябрьской ночью Марио – сторож белой виллы – тихо открыл железную калитку и впустил трех человек: Николо, Алексея и Езика.
– Марио, это наши друзья, Кубышкин и Вагнер, – сказал Николо. – Они будут у тебя жить. И бороться за наше общее дело.
Марио оглядел пришедших и, улыбнувшись, дружески поздоровался. Все располагало к нему – выразительные карие глаза, приятный тембр голоса, спокойные жесты. На вид ему было не более сорока, хотя его старила клинообразная бородка.
У этой виллы была своя история.
Массовые забастовки весны 1943 года объединили рабочих и ободрили антифашистов, а у сторонников фашистского режима вызвали пораженческие настроения и растерянность. Началось повальное «бегство крыс» с тонущего корабля итальянского фашизма. Из Рима позорно бежали в Бриндизи под охрану американского десанта король Италии Виктор-Эммануил со своей семьей, правительство во главе с маршалом Бадольо и генералитет.
В числе сбежавших был и владелец виллы, дальний родственник короля, архитектор Джиберти.
После 8 сентября северную и центральную Италию оккупировали гитлеровские захватчики. Итальянский народ был оставлен на произвол Гитлера и Муссолини. Правительство Бадольо надеялось, что фашистам удастся разгромить итальянское движение Сопротивления. Но они просчитались. Во главе патриотов встала коммунистическая партия Италии.
Росла подпольная сеть, множилось число конспиративных квартир. Среди них оказалась и эта аристократическая вилла…
После ухода Николо Марио познакомил «квартирантов» с их новым жильем. Алексея и Езика особенно заинтересовал кабинет архитектора. Между окон, как в часовне, разместились два немецких серванта. На одном из них были расставлены фигурки из саксонского фарфора, статуэтки из слоновой кости, китайские драконы, ларец из серебра для хранения писем; на другом – постные физиономии католических святых, кардиналов, нунциев и римских пап, вылепленных из воска. Это был своеобразный «исторический музей» католицизма.
Стены кабинета украшала фресковая живопись. Крупным планом была изображена казнь святого Джованни, которому турки отрезали голову. Тут же были воспроизведены и эпизоды из жизни папства: «Лев III коронует Карла Великого императором», «Торговля индульгенциями», «Крестовые походы», «Сожжение Джордано Бруно» и другие. Казалось, сама история пришла из тихих залов музея в эту комнату с готическими окнами.
– Придется вам пожить среди пап, – пошутил Марио.
– Хорошо, что они молчат, – в тон ему ответил Алексей.
– А ты знаешь, как зовут вот этого папу? – Език кивнул на бюст длинноносого человека.
– Откуда мне знать? – усмехнулся Алексей. – Я и русских-то патриархов не знаю ни одного.
– Это Иннокентий Восьмой, – пояснил Език. – У нас в Польше католицизм, поэтому мы о папах знаем больше, чем русские. Кстати, этот связан немножко и с вашей историей. На приемах у Иннокентия Восьмого русские послы сидели на самых почетных местах после сенаторов. А когда однажды один из кардиналов хотел посадить посла Данилу Мамырова где-то в углу, тот сказал: «Не быть по-вашему. Велико княжество московское. И не подобает послу великого государя сидеть на задворках…» Пришлось кардиналу отступить перед ним. Език улыбнулся – все это запомнилось ему еще со школьных лет.
– Так-то! – удовлетворенно произнес Алексей. – Видишь, Език, даже и в то время с Россией считались. А то ли еще будет, когда разобьем немцев.
– А это гороскоп хозяйского сына, Джованни, – продолжал Марио, показывая на небольшой металлический круг, похожий на карманные часы. – Когда Джованни убили, товарищи переслали гороскоп родителям. Видите здесь, посредине – лев. Это небесный «знак бессмертия», под которым, считалось, родился архитекторский сын.
– От пули не спасет никакой гороскоп, – ответил Алексей, – продолжая рассматривать фотоальбом. – Смотрите! Это уж настоящие фашисты!
На фотографии возле берез, запорошенных снегом, стояли солдаты итальянской армии, закинув винтовки за плечи. Перед ними, среди беспорядочно раскиданной одежды, сидела полуобнаженная девушка. Она пыталась прикрыться руками.
Рядом, прямо на снегу, сидели другие обреченные – мужчины, женщины, дети.
Под фотографией мелким, четким почерком было написано по-итальянски: «Так мы уничтожаем семьи русских партизан в Орловских лесах».
Вагнер прочитал надпись и вопросительно поднял глаза на Алексея:
– Это там, где ты родился?..
Алексея словно током ударило. Он как-то не обратил внимания на надпись раньше, и теперь лицо его побледнело, брови круто сошлись на переносице, на скулах заходили желваки. Теперь он вглядывался в фотографию с особым пристрастием. Ему казалось, что он отыщет среди этих несчастных кого-то из своих. Ведь отец его наверняка ушел в партизаны… Но лица были незнакомые. Впрочем, их трудно было разглядеть: многие плакали, обняв друг друга, некоторые отвернулись в сторону, третьи закрыли лица…
Алексей захлопнул альбом и порывисто поднялся. Карие глаза его совсем потемнели.
– Какого черта, до каких пор мы будем сидеть без дела? – глухо произнес он, шагая по кабинету.
Вагнер вздохнул.
– Терпенье, мой друг!..
Утром пришел Николо. Алексей набросился на него:
– Я так больше не могу! Должны же мы хоть что-то делать!
– Конечно, – спокойно отозвался Николо. – И мы уже кое-что для вас придумали. Слушайте…
…Поздно ночью Алексей, Вагнер и Марио, вооружившись красками и кистями, незаметно вышли из виллы. Вернулись лишь под утро.
Всюду, где прошли эти трое, на стенах каменных домов, на тротуарах появились карикатуры на Гитлера и Муссолини и надписи: «Да здравствует СССР!», «Смерть Гитлеру!», «Да здравствуют партизаны Италии!», «Долой фашизм!», «Долой дуче!».
Большинство лозунгов Алексей и Език с помощью Марио написали по-итальянски. Но потом Алексей не выдержал и вывел на стене родные броские слова: «Смерть Гитлеру!» По-русски. А Език тщательно вырисовал по-польски: «Да здравствует свобода!».
Подобные опасные задания приходилось выполнять часто. Алексей был рад, что угнетающее безделье окончилось, Он мог чувствовать себя человеком только тогда, когда боролся, когда своими руками делал то, что приближало победу над фашизмом.
Иногда они слушали антифашистскую радиостанцию «Милано-Либерта» и Москву. Все передачи подробно записывались, а утром Марио относил записи редакциям подпольных газет.
Приближалось 7 ноября 1943 года – 26-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Простые люди Рима решили отметить этот праздник. На стенах домов и тротуарах появились приветствия в честь Октября и героического советского народа. В ночь на 7-е на площадях и высоких зданиях были вывешены красные флаги. Фашистам удалось снять их лишь к полудню.
Во многих районах города состоялись митинги. Под охраной гапистов на улице Витторио-Венето, где помещалось главное немецкое командование, выступил коммунист Галафати. «Граждане Рима! – говорил он. – Сегодня, 7 ноября, годовщина русской революции… Славная Красная Армия гонит нацистского зверя в его берлогу… Смерть немецким захватчикам! Смерть фашистским наемникам!»…
