Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 3 - Дюма Александр (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Арамис и Портос обменялись взглядом, выражавшим отчаяние. Нечего больше рассчитывать на знаменитое воображение д’Артаньяна, нечего, следовательно, надеяться, в случае поражения, на его помощь!
Продолжая допрос, Арамис осведомился у пленного о намерениях королевских военачальников в отношении тех, кто распоряжается на Бель-Иле.
– Приказ, – отвечал офицер, – в бою убивать, после боя вешать.
Арамис и Портос снова переглянулись; кровь бросилась им в лицо.
– Я слишком легок для виселицы, – усмехнулся Арамис, – таких, как я, не повесишь.
– А я слишком тяжел, – сказал Портос, – такие, как я, обрывают веревку.
– Я уверен, – учтиво заметил пленный, – что мы были бы снисходительны и предоставили бы род смерти вашему выбору.
– Тысяча благодарностей, – серьезно проговорил Арамис.
Портос поклонился.
– Еще по стаканчику, за ваше здоровье, – предложил он и выпил.
В таких разговорах коротали они время за ужином. Офицер, оказавшийся человеком умным, понемногу поддавался обаянию ума Арамиса и сердечного простодушия великана Портоса.
– Простите меня, – начал он, – за вопрос, который я собираюсь задать, но люди, допивающие совместно шестую бутылку, имеют, пожалуй, право немножко забыться.
– Задавайте же ваш вопрос, задавайте! – разрешил Портос.
– Говорите, – добавил ваннский епископ.
– Не служили ли вы, милостивые государи, в мушкетерах покойного короля?
– Да, сударь, мы были королевскими мушкетерами, и превосходными мушкетерами, – ответил Портос.
– Это верно; больше того, я сказал бы, что вы были лучшими среди лучших, когда б не боялся оскорбить память моего отца.
– Вашего отца! – воскликнул Арамис.
– Знаете ли вы, как меня зовут?
– Нет, сударь, но если вы скажете…
– Меня зовут Жорж де Бикара.
– Ах! – вскричал Портос. – Бикара! Помните ли вы, Арамис, это имя?
– Бикара! – задумался Арамис. – Мне кажется…
– Вспомните хорошенько, сударь, – попросил офицер.
– Это нетрудно! – воскликнул Портос. – Бикара, по прозвищу Кардинал… один из четырех явившихся воспрепятствовать нам в тот день, когда мы со шпагой в руке познакомились с д’Артаньяном.
– Совершенно верно, господа.
– Это был единственный, – улыбнулся Арамис, – кого мы не ранили.
– Из этого следует, что он был превосходным воякой.
– Это правда, сущая правда, – одновременно заметили оба друга. – Господин де Бикара, мы весьма рады познакомиться с сыном столь храброго человека.
Бикара пожал руки, протянутые ему бывшими мушкетерами.
Арамис взглянул на Портоса, и его взгляд говорил: «Вот человек, который поможет нам».
– Согласитесь, сударь, – обратился он к офицеру, – что отрадно быть честным всегда и везде?
– Мой отец, сударь, постоянно повторял то же самое.
– Согласитесь также, что довольно печально столкнуться с людьми, которых ждет смерть от мушкета или веревки, и узнать, что эти люди – старинные знакомые вашего уважаемого отца, знакомые, доставшиеся вам от него, так сказать, по наследству.
– О, вы не обречены на такую ужасную участь, друзья мои, – возразил молодой человек.
– Ба! Но ведь вы сами сказали об этом.
– Я говорил это час назад, когда совершенно не знал вас, а теперь, когда я вас знаю, я говорю: вы избегнете этой горестной участи, если сами того пожелаете.
– Как это, если сами того пожелаем? – вскричал Арамис, в глазах которого загорелось нетерпение. Произнося эти слова, он попеременно смотрел на Портоса и офицера.
– Лишь бы, – сказал Портос, глядя, в свою очередь, с благородным бесстрашием на Бикара, – лишь бы от нас не потребовали чего-нибудь унизительного.
– От вас ничего не потребуют, господа, – продолжал офицер королевской армии. – В самом деле, какие требования можно к вам предъявлять? Если вас найдут, то предадут смерти; постарайтесь же, чтобы вас не нашли.
– Полагаю, – с достоинством проговорил Портос, – полагаю, что я нисколько не ошибусь, если скажу: чтобы найти нас, нужно сначала проникнуть сюда.
– Вы совершенно правы, друг мой, – медленно произнес Арамис, все еще испытующе глядя на Бикара, который хранил молчание и которому было явно не по себе. – Вам хочется, господин де Бикара, рассказать нам о чем-то важном, сделать нам какое-то весьма существенное признание, но вы не решаетесь на него, разве не так?
– Милостивые государи, друзья! Если я позволю себе полную откровенность, то нарушу присягу. И все же я слышу голос, который заглушает мои сомнения и велит решиться на это.
– Пушки! – воскликнул Портос.
– Пушки и мушкетная трескотня! – подтвердил Арамис.
Откуда-то издалека, со скал, донеслись зловещие звуки боя, но уже через мгновение все затихло.
– Что это? – спросил Портос.
– То, чего я больше всего опасался, – ответил Арамис. – Ведь атака, произведенная вашими солдатами, сударь, – продолжал он, обращаясь к Бикара, – была всего-навсего демонстрацией? И в то время, как ваши отряды отходили, уступая нашему натиску, вы были уверены, что вам удастся высадиться на другой стороне острова?
– Да, и в нескольких пунктах.
– В таком случае мы погибли, – спокойно заметил ванн-ский епископ.
– Погибли! Это возможно, – согласился Портос. – Но ведь нас еще не схватили и не повесили.
И с этими словами он встал из-за стола, подошел к стене, хладнокровно снял с нее свою шпагу и пистолеты и принялся осматривать их с тщательностью старого опытного солдата, идущего в бой и понимающего, что жизнь его в значительной мере зависит от качества и состояния оружия, с которым он пойдет на врага.
При первых же пушечных выстрелах, при известии о том, что остров может быть внезапно захвачен королевскими войсками, растерявшаяся толпа устремилась в ворота форта. Народ искал у своих вождей помощи и совета.
В окне, выходившем на главный двор, заполненный ожидающими приказаний солдатами и растерянными, умоляющими о помощи местными жителями, между двумя ярко горящими факелами показался бледный и подавленный Арамис.
– Друзья мои, – начал д’Эрбле с мрачной торжественностью, отчетливо произнося каждое слово, – друзья, господин Фуке, ваш покровитель, ваш друг и отец, по приказу короля арестован и брошен в Бастилию.
Продолжительный крик, исполненный ярости и угрозы, донесся до окна, перед которым стоял епископ, и этот крик вызвал в нем ответное чувство.
– Отомстим же за господина Фуке! – кричали в толпе наиболее пылкие. – Смерть королевским солдатам!
– Нет, друзья, нет, – сурово сказал Арамис, – нет, не надо сопротивления. Король – хозяин у себя в королевстве. Король – исполнитель божественной воли. Бог и король поразили господина Фуке. Склонитесь же пред волей господней. Любите бога и короля, поразивших господина Фуке. Не мстите за вашего господина, не стремитесь отомстить за него. Вы напрасно пожертвуете собой, напрасно принесете в жертву ваших жен и детей, ваше имущество, вашу свободу. Сложите оружие, друзья мои! Сложите оружие, раз таков приказ короля, и мирно расходитесь по вашим домам! Это я вас прошу об этом, это я настаиваю на этом, и, если без этого не обойтись, я приказываю вам это от имени господина Фуке.
В толпе, собравшейся под окном, прокатился продолжительный гул, порожденный гневом и ужасом.
– Солдаты короля Людовика Четырнадцатого проникли на остров, – продолжал Арамис. – Теперь между вами и ими было бы уже не сражение, а резня. Идите и забудьте о мщении. На этот раз я приказываю вам это именем господа бога.
Мятежники, безмолвные и покорные, медленно расходились.
– Но, черт подери! Что вы сказали! – воскликнул Портос.
– Сударь, – обратился к епископу Бикара, – сударь, вы спасаете здешних жителей, но не спасаете ни себя, ни вашего друга.
– Господин де Бикара, – молвил с исключительным благородством и такой же учтивостью ваннский епископ, – господин де Бикара, будьте любезны считать себя с этой минуты свободным.
– Чрезвычайно охотно, но…
– Но вы окажете этим услугу и нам, ибо, сообщив начальнику экспедиции, представляющему здесь короля, о покорности жителей острова, вы не преминете, конечно, рассказать ему и о том, как эта покорность была достигнута, и тем самым добьетесь и для нас какой-нибудь милости.
