Королева викингов - Андерсон Пол Уильям (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Визит доставил удовольствие и гостю, и хозяевам.
Почти сразу же после того, как ярл Хокон отбыл домой, Гуннхильд вновь выслала на ночь всех из дома. В небо взвилась крылатая тень. Превратясь в ласточку, она сделала низкий круг над крышей, под которой скрывался Харальд Гренска, и проследила в горах путь, по которому можно было добраться до этого дома. Но когда ласточка искала Астрид, вдову короля Трюггви, земли, в которые она направлялась, накрыл туман; белая пелена, становившаяся еще более непроницаемой в лунном свете. Приближение рассвета заставило Гуннхильд вернуться домой. Она не могла рисковать тем, что ее найдут голой среди разложенных колдовских принадлежностей.
Ледяной холод, ударивший ее летящую душу, сказал ей, что ребенка Трюггви ждет особая судьба. Но Гуннхильд не знала, ни какова она, ни которая из норн поет над этим ребенком.
Возможно, ей стоит попробовать еще раз, позже, когда ночи станут длиннее.
Но ее мысли отвлекли более радостные новости. Харальд Серая Шкура выбрал себе дом с подворьем рядом с городом в Ранрики. Эта область вытянулась вдоль восточного берега Скагеррака; дом находился в Королевском Краге немного выше по течению от устья реки Гота. Там король мог держать целый флот, контролируя и проливы, и море. Его гонцы или воины могли незамедлительно выполнить любую его волю на всем пространстве недавно завоеванного Викина, а Викин, наряду с Траандхеймом, считался самой богатой, самой сильной частью Норвегии. Совсем близко к югу, отделенный лишь тонкой полоской области Хизинг, лежал Датский Халланд. Таким образом он мог без труда узнать, что задумывают датчане или западные готы. Королевский Краг был открыт для целого мира, и в этом Бю-фьорд не мог с ним сравниться.
Харальд желал, чтобы его мать переселилась туда. Он предложил ей дом намного лучше нынешнего и все остальное, чего она только могла бы захотеть.
Гуннхильд долго гуляла по лесу наедине со своими воспоминаниями. А затем в очередной раз погрузилась на корабль.
Харальд встретил королеву подобающим образом. Под суровостью, бывшей едва ли не основным из всех его настроений, она видела, она чувствовала сыновнюю любовь.
Новый дом ей понравился. А несколько позже, когда она уже успела в нем освоиться, прибыл отряд всадников. Их предводитель был одет в богато вышитую тунику. На боку у него, прикрывая колено, висел красный щит с изображением золотого льва. Солнечный свет играл на позолоте шлема и рукояти меча. Олав Павлин возвратился из Ирландии.
XIV
Конечно же, он не пошел от причалов пешком и не стал посылать гонца, чтобы попросить прислать лошадей. Он купил их на месте. Король Харальд тепло приветствовал его, а королева Гуннхильд еще теплее. Сказав гостю много добрых слов, его попросили задержаться подольше. Он принял приглашение с благодарностью. Когда же он разгрузил свой корабль, хозяева обменялись с гостем прекрасными подарками. Олав был теперь богат.
Его рассказ целую неделю заполнял вечера. Плавание на запад проходило тяжело, над морем стояли густые туманы и то штиль, то противные ветры. В конце концов его команда начала роптать. И только благодаря опыту и знаниям Ами они смогли добраться до Ирландии. Там их сначала приняли за налетчиков и потребовали, чтобы пришельцы сошли на берег безоружными. Когда Олав отказался, ирландцы решили было напасть на него, но по приказу Олава его команда выстроилась вдоль борта с таким угрожающим видом, что береговая стража отступила. Послали за королем Миркъяртаном. Олав рассказал королю правду, получил разрешение в одиночку сойти на берег с оружием и показал королю то, что ему дала с собой Мелькорка. Миркъяртан пришел в сильное возбуждение, сказал, что Олав очень похож лицом на его дочь, и сразу же пообещал, что признает его как своего родного внука. Норвежцы и ирландцы ушли с берега наилучшими друзьями.
— А удалось ли тебе найти ее няньку? — ласково спросила Гуннхильд, когда они остались одни.
Свечи освещали большую кровать, на которой они лежали, отдыхая; голова Гуннхильд покоилась на плече мужчины. Этот свет придавал его коже золотистый оттенок и почти совсем скрадывал ее морщины и дряблость кожи. Схожий с ароматом кедровой смолы запах их любовных объятий смешивался с легким благоуханием можжевельника, устилавшего пол. Королева чувствовала себя юной девушкой.
Он кивнул.
— Да. Нянька оказалась совсем старой и давно уже не вставала с постели, но поднялась, когда король сказал ей, кто я такой. Я обнял ее, посадил к себе на колени — она была такая маленькая, вся иссохшая, легкая, как перышко, — и рассказал ей, как хорошо ее воспитанница жила в Исландии. Когда я вернул ей нож и пояс, которые она подарила моей матери, старая женщина разрыдалась. Сквозь слезы она сказала, что я родился и вырос прекрасным мужчиной. Всю зиму она ходила на своих ногах, была оживленной и веселой.
Гуннхильд погладила его щеку. Борода была шелковистой на ощупь.
— Прямо как ты, Олав.
— Когда я собирался уезжать, — продолжал он, — то предложил взять ее с собой. Моя мать была бы рада повидать старуху. Но король возразил против этого: слишком уж дряхлой она была. Мне было больно прощаться с нею.
Гуннхильд вздрогнула.
— Давай не будем пока что говорить о прощании. — Она повернулась на бок, чтобы поцеловать его. Ее распущенные седоватые волосы рассыпались по его груди.
Олав хорошо отблагодарил своего ирландского деда. Морские викинги и грабители, спускавшиеся с холмов, причиняли много бед этому небольшому королевству. Когда Олав со своей дружиной, присоединившись к Миркъяртану, выступил против них, от немалого числа врагов удалось избавиться навсегда. Уцелевшие не осмелятся скоро вернуться. Однако не Олав, а Ами рассказал, что король начал спрашивать у своих норвежских друзей советов и в других делах.
В конце концов он созвал народное собрание, на котором предложил Олаву стать королем после своей смерти. Олав красноречиво поблагодарил его, но ответил, что не хочет преступать права сыновей Миркъяртана. Лучше кратковременный почет, чем длительный позор.
— Кроме того, моя мать никогда не будет счастлива снова, если я не вернусь к ней, — сказал он Гуннхильд, когда они лежали вместе в другой раз.
— Да, ты отправишься домой, когда пожелаешь, и с моим благословением, — ответила она. — Но останься здесь, по крайней мере, на зиму. Останешься?
Олав улыбнулся.
— Я ничего не желал бы больше, моя госпожа. — Он притянул ее к себе.
Он, как и в первый приезд, держал девку-наложницу там, где квартировал. Гуннхильд ничего не имела против этого. Это помогало препятствовать сплетням и — об этом она думала с сожалением — позволяло ей время от времени отдыхать. Скорее, Гуннхильд слегка сочувствовала девице. Было ясно, что она влюбилась и совершенно не была готова к одиночеству, которое ждало ее впереди.
Олав, главным образом, находился среди мужчин, поскольку сам стал мужчиной. Его все любили. Король Миркъяртан наделил его большим богатством. Здесь, в Норвегии, Олав показал себя очень щедрым. Король Харальд с радостью взял его в свою дружину.
Это вовсе не было простой демонстрацией дружеских отношений. Харальд Серая Шкура и его брат Гудрёд часто ездили по Викину. Они подавляли волнения, чинили суд и всячески укрепляли свою власть над этими местами.
Порой они сокрушали какого-нибудь идола или сжигали святилище. Олав не участвовал в этом. Он принял неполное крещение, но не прошел обряда крещения водой. Если бы он принял христианство, сказал он со своей обычной откровенностью, это было бы плохо воспринято в Исландии, а он ни за что не согласился бы прятать свою веру под плащом. Король Харальд смирился с таким решением; ему приходилось терпеть многих других язычников, с которыми он имел дело. Он даже сказал, что хорошо понимает тяжелое положение Олава, и исландец больше не заговаривал на эту тему.
Впрочем, ни в одной из этих поездок они не пытались изловить молодого Харальда Гренску. Сеть Гуннхильд уже дрожала от множества известий о том, что они опоздали. Этот Харальд нашел себе приют в Свитьёде. Там он удостоился дружбы некоего Тости, самого могущественного из шведских владетелей, не относящихся к королевскому дому. Этот Тости так часто и успешно ходил в набеги, что к его собственному имени народ добавил имя валькирии — Скёгуль-Тости. Харальд Серая Шкура не мог теперь дотянуться до Харальда Гренски.
