Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (читать книги TXT) 📗
Ночью видимость улучшилась В ожидании минных атак Борейко приказал солдатам посменно дежурить у орудий.
Вскоре после полуночи зашла луна. К бухте Белого Волка со всех сторон начали приближаться вражеские миноносцы. Они шли сразу с севера, юга и востока, в одиночку и группами. Между ними сновали мощные катера.
– К орудиям! Огонь! – выскочил Борейко из блиндажа.
Опережая утесовцев, загрохотали пушки «Севастополя», «Отважного» и миноносцев. За ними вступили в бой береговые батареи, затрещали пулеметы.
Японские миноносцы, попадая в лучи прожектора, бросались в сторону. Затем они пускали мины, разворачивались и уходили, отстреливаясь из всех орудий. Двенадцатидюймовым снарядом с «Севастополя» снесло одному и – них переднюю часть. Миноносец некоторое время еще двигался, но уже зарывался в воду. На мгновение мелькнули лопасти винта, и все исчезло. В другой миноносец сразу попало несколько снарядов Окутываясь облаками пара, он быстро начал оседать, продолжая при этом яростно стрелять из всех пушек. У третьего было повреждено рулевое управление. Он полным ходом ринулся на «Отважного», как бы желая его протаранить. Взрывом мины, удачно пущенной со «Сторожевого», его переломило, и он мгновенно скрылся под водой. Еще два миноносца, потеряв ход, остановились на виду у батареи. Борейко расстреливал их в течение нескольких минут.
У берега то и дело взрывались вылетавшие на камни мины, другие рвались на противоминных бонах, третьи запутывались в минных сетях и долго жужжали в них, как шмели.
Увлеченные борьбой с миноносцами, моряки совсем не следили за минными катерами. Воспользовавшись этим, японцы вдоль берега подобрались к самой корме «Севастополя» и в упор выпустили мину. Страшный грохот показал, что попадание было удачно. Прекратив стрельбу, корабль торопливо подтянулся почти вплотную к берегу и сел кормой на дно. Затем японцам удалось повредить также «Отважного» и «Сторожевого». С артурской эскадрой было покончено.
Когда наконец скрылся последний вражеский миноносец, Борейко с удивлением увидел, что наступает рассвет. Всего за ночь прошло не менее пятидесяти вражеских кораблей, и добрый десяток из них нашел свою могилу в бухте Белого Волка.
– Вашбродь, учителька просют вас к себе. Их ранило осколком, – доложил Борейко денщик.
– Что же ты молчал раньше? Где она? – И поручик поспешил в блиндаж.
На охапке гаоляна лежала с неестественно выпрямленной правой ногой бледная Оля и тихо стонала.
– Не волнуйся, Боречка, мне повредило правое колено, но рана не опасная, – чуть слышно проговорила она.
– Ненаглядная моя, зачем ты только сюда приехала, – заволновался поручик, – лучше бы мне оторвало сразу обе ноги… Потерпи немного, я сейчас постараюсь вызвать врача с «Севастополя»…
Вместе с доктором с броненосца прибыла и обеспокоенная полученным известием Акинфиева. Осмотрев Олю, доктор объявил, что разбита коленная чашечка. Рана не опасна, но учительница может на всю жизнь остаться хромой. Отчаянию Борейко не было предела.
С наступлением дня раненую на катере отправили в Артур в сопровождении Акинфиевой.
– Что в конце концов случилось ночью с «Севастополем»? – вспомнил Борейко.
– Отвоевался наш броненосец! В корме минная пробоина в три квадратных сажени Исправить ее и Артуре нет возможности, – отвечал врач.
Глава седьмая
Белый просматривал табель снарядов, еще сохранившихся в крепости, когда неожиданно пришел полковник Рейс. Белый не любил и не уважал льстивого и двуличного начальника штаба Стесселя и избегал встречаться с ним.
Полковник справился о здоровье генерала, пожаловался на погоду, спросил, скоро ли будет свадьба Вари. Белый отвечал кратко и (ухо, все более недоумевая, зачем же явился Рейс. Наконец он не выдержал и в упор спросил его об этом.
Рейс заговорил о тяжелом положении крепости, о мрачном будущем Артура в случае взятия его штурмом.
– С гибелью эскадры значение Артура как крепости сводится к нулю. Наконец, во имя сострадания к десяткам тысяч раненых и больных и выбившемуся из сил гарнизону нужно подумать о пределе обороны.
Белый молчаливо слушал, глядя в упор на своего собеседника.
– Трудно надеяться на освобождение Артура извне.
Эскадра Рожественского едва ли справится с японцами.
Маньчжурская армия далеко и пока что не собирается идти на выручку крепости, – продолжал полковник.
– Какой же прикажете сделать вывод из ваших речей, господин полковник? – покрутил длинный седой ус генерал.
– Не считает ли ваше превосходительство нужным собрать совет обороны и на нем обсудить затронутые мною вопросы? – увильнул от прямого ответа Рейс.
– Отчего не собрать? Поговорим на совете, как нам лучше оборонять нашу крепость, – с иронией ответил Белый.
Седой мудрый казак давно уже разгадал смысл всех словоизлияний Рейса и теперь явно издевался над ним.
Полковник поспешил откланяться, сообщив, что он уже переговорил по этому вопросу с Кондратенко и сейчас отправляется к Смирнову.
– В добрый час. Рекомендую вам запастись герпением, когда вы будете разговаривать с комендантом крепости, – совсем уже насмешливо напутствовал его генерал.
Около пяти часов вечера того же дня в кабинете Смирнова собрались Фок, Белый, Никитин, Горбатовский, Рейс и начальник штаба Смирнова полковник Хвостов. Ждали запоздавшего Кондратенко.
– Я хочу вас коротенько ознакомить с новыми вариантами обороны Артура, – похлопал Смирнов рукой по объемистой папке.
– Надеюсь, в них нег высшей математики? – спросил Белый.
– О нет! Тут только общие соображения, – ответил
Смирнов и начал монотонным голосом читать длиннейшие диспозиции гарнизону крепости при всяких возможных и совершенно невозможных случаях японского штурма.
Присутствовавшие, прикрывая зевоту, с тоской слушали генерала. Появился Кондратенко.
– Теперь мы все в сборе. Приступим же к делу, – громко заметил Белый.
– Да, да, – заторопился Смирнов. – Я вам зачитаю свои соображения в другой раз. Итак, господа, Высокая пала, эскадра больше не существует. Что же нам делать дальше?
– Продолжать оборону, – отозвался с места Кондратенко.
– Но у нас на исходе снаряды и патроны, гарнизон быстро тает, – подал голос Рейс.
– Снарядов хватит на отбитие двух больших штурмов, – резко проговорил Белый, – а если штурмов не будет, то на два-три месяца обороны.
– Как обстоит дело с продовольствием? – справился Кондратенко.
– Муки имеется на два месяца, крупы на две недели, на мясо можно пустить еще до трех тысяч лошадей, что даст возможность продержаться около двух месяцев, – ответил Смирнов.
– Кроме того, сегодня в Голубиную бухту пришел, прорвав блокаду, английский пароход «Кинг Артур». На этот раз моряки своевременно предупредили меня, и все обошлось благополучно, – сообщил Белый.
– А что он доставил? – живо спросил Фок.
– Пятьдесят тысяч пудов муки, немного консервов и колбасы, но боевых припасов, к сожалению, на нем не оказалось.
– Тогда мы обеспечены продовольствием, по крайней мере, еще на месяц, то и до конца февраля. За это время к нам могут подойти и другие пароходы, – обрадовался Кондратенко.
Затем он сообщил о показаниях пленного японского адвоката. Это вызвало оживленный обмен мнений среди присутствующих. Все в один голос, кроме Рейса, говорили о необходимости защищать Артур до последней возможности.
– Раз положение японцев столь критическое, наш долг перед родиной елико возможно затянуть оборону крепости. Преждевременная ее сдача, хотя бы на один день, будет тяжким преступлением, граничащим с прямой изменой, – необычно для него пылко проговорил Белый.
– Генерал-адъютант все же приказал мне поставить на совете вопрос о пределе возможной обороны крепости, – проговорил Рейс.
– Говорить о сдаче Артура сейчас совершенно недопустимо, – горячился Кондратенко. – Будем воевать, пока есть снаряды и патроны! Не станет их – пойдем в штыки, будем драться врукопашную.
