Приключения Джейкоба Фейтфула - Марриет Фредерик (читать книги полностью без сокращений txt) 📗

Скоро мы с Томом собрали грот, опустили якорь. Легкая баржа замедлила ход. Домине, взглянувший на лес мачт, который мы миновали поглр Лондонского моста, вдруг спросил:

— Добрый кормчий, куда мы идем?

— Я вам отвечу по-своему, мастер, — отозвался старый Том и запел.

— А теперь, мастер, покушаем. Мы до завтрашнего утра не подымем якоря. Ветер дует нам прямо в лоб, и он довольно свеж. Погреемся-ка грогом.

— Я слыхал об этом напитке и не прочь попробовать его, — заметил Добс.

ГЛАВА XII

Мы уселись за стол, на котором стояла сковорода, так как у нас не было блюда; поели мы вволю. Ньюфаундленд, игравший подле младшего Тома постукивая хвостом, получил остатки кушанья.

Том принес бутылку и оловянные стаканчики. Старый Том сделал один стакан грога для себя, другой для Тома; и мне незачем говорить, который из них был крепче.

— Одной бутылки мало, отец, — сказал Том, — ведь нас четверо.

— Одной бутылки, плут? — сказал Том старший. — Да в шкафу есть вторая.

— Ну, мне кажется, что у тебя уже двоится в глазах, отец, — заметил Том.

Старик вообразил, что его сын утащил вторую бутылку, вскочил со стула и заковылял к шкафу. Мальчишке только этого и было нужно — он быстро переменил свой стакан на стакан отца.

— Бутылка в шкафу, — заметил успокоенный старый Том, вернувшись на место. Он поднес стакан к губам, вскрикнул: — Что я наделал? — и тотчас же подлил водки в свою смесь.

— Клянусь крепостью бутылки в шкафу, ты сделал свой грог вдвое крепче. Подлей-ка и мне капельку; мой грог на семи водах, а между тем я у тебя не в черной книге.

— Нет, нет, Том, твой следующий стаканчик будет покрепче, — ответил отец. — Ну, а как нравится напиток вам, мастер?

— Очень, — ответил Домине.

Наполнялся один стакан за другим, и старый Том уверял, что грог излечивает от всех болезней лучше шарлатанских лекарств; в подтверждение своих слов он пел отрывки старых песен. Я заметил, что мой достойный наставник начал поддаваться действию алкоголя; я несколько раз дергал его за сюртук, так как мне не хотелось, чтобы он пил еще. Но Домине не обращал на меня никакого внимания. Тогда я поднялся и пошел на нос посмотреть на канат.

— Странная вещь, — пробормотал Домине. — Зачем это Джейкоб сильно дергал меня за платье?

— А разве он дергал? — спросил Том младший.

— Да, много раз, а потом ушел.

— Кажется, он слишком сильно тащил вас за сюртук, — заметил Том младший; он наклонился и, сделав вид, что поднимает с палубы фалду, которую оторвала собака, показал ее моему наставнику.

— Что сделал ты, о Джейкоб, избранный сердцем сын? — по-латыни произнес Домине, с отчаянием разглядывая лоскут сукна.

— Долго сильно дергал, вот и оторвал, — пропел старый Том и, посмотрев на сына, прибавил: — Ну и плут же ты, как я погляжу.

— Дело сделано, — заметил Домине и со вздохом положил оторванную фалду в уцелевший карман. — Что сделано, того не переделаешь.

— Да, — заметил Том, — но мне кажется, что игла с ниткой скоро соединит части вашего сюртука; можно сказать, они вступят в брак, и сюртук браковать не придется.

— Верно, (буль-буль), экономка поправит дело, но все же это возбудит ее гнев. Но перестанем думать об этом, — сказал Домине и выпил еще стакан, с каждой минутой пьянея все больше и больше. — Мне кажется, будто меня что-то поднимает; я мог бы плясать; мне кажется, я могу даже запеть.

— Да, веселый мастер? — спросил Том старший. — Давайте вместе петь и плясать. Эй, хор, подтягивай.

— Споем песню и попляшем, — затянул Том.

ГЛАВА XIII

До меня долетело пение Тома старшего и какое-то карканье, которое, как я догадался, исходило из уст Домине. Он подпевал. Я пошел к нему с целью, если возможно, остановить его вовремя. Но грог уже ударил в голову Домине, и мой старый наставник не обратил никакого внимания на мои просьбы. Младший Том принес вторую бутылку, и Домине осушал один стакан за другим.

— Эй, Джейкоб, почему ты не потягиваешь и не подтягиваешь? — кричал мне старый Том.

Я присоединился к хору, в котором голос Домине звучал особенно сильно, хотя и не так музыкально, как голос Тома старшего.

— Эвое, — крикнул он, — эвое! — И он пропел куплет, в котором играли роль латинские глаголы.

— О, я не забываю песен моей юности, — сказал мой наставник, — и напиток действует на меня, как пар на древнюю сивиллу note 14. Я скоро начну пророчествовать, предсказывать будущее.

— Я тоже могу сделать это, — сказал младший Том и, подтолкнув меня локтем, засмеялся.

— Ты — Ганимед note 15. Наполни же мой кубок, — сказал Домине, обращаясь к младшему Тому. И, посмотрев на его отца, прибавил: — А вот — Аполлон или, вспомнив, что у тебя нет ног, — половина Аполлона… Следовательно, ты, так сказать, полубог. (Буль-буль). Сладка твоя лира, друг кормчий, сладки твои вымыслы.

— Полно, мастер, я не лгун, — обидчиво закричал Том. — Придержи-ка язык, не то плохо вам придется.

— Да ведь я говорил о твоем музыкальном таланте; я говорил о нем аллегорически.

— Я никогда, никогда не лгал, — повторил старый Том, который, выпив лишнее, всегда начинал горячиться.

Видя, что начинается настоящая ссора, я, не обращая внимания на младшего Тома, который хотел, чтобы «старики схватились», заставил их помириться; они послушались моего совета и в течение минут пяти жали друг другу руки. Когда рукопожатие, наконец, окончилось, я снова стал молить Домине не пить больше и уйти спать.

— Друг Джейкоб, — возразил Домине, — спирт ударил тебе в голову, и ты вздумал учить своего воспитателя и наставника. Пойди-ка да ляг лучше и выспись хорошенько. Поистине, Джейкоб, ты, говоря по-английски, просто-напросто пьян. Можешь ли ты спрягать, Джейкоб? Боюсь, что нет. Можешь ли ты склонять, Джейкоб? Боюсь, что нет. Можешь ли ты скандировать стихи, Джейкоб? Боюсь, что нет. Нет, Джейкоб, мне кажется, ты даже нетвердо держишься на ногах и видишь неясно. Слышишь ли ты, Джейкоб? Если да, я прочту тебе наставление против пьянства, и с этим ты ляг в постель. Как ты хочешь выслушать его — по-латыни или по-гречески?

— К черту вашу латынь и греческий язык! — закричал старый Том. — Приберегите их до завтра. Спойте-ка песенку, сердечный, или, хотите, я спою?

И он загорланил; в песне говорилось про грог, про веселье, и был припев: «Мы будем петь немножко».

— Петь немножко, — запинаясь, прохрипел Домине.

— Смеяться малость, — прибавил молодой Том.

— Работать малость, — выкрикнул Домине.

— Смеяться малость, — прибавил молодой Том.

— И плясать малость, — снова прокаркал Добс. Это продолжалось долго, долго. Подлили в стакан, и старый Том начал песню сызнова; и, когда дело дошло опять до припева «плясать немножко», старый Том вскочил, обхватил руками Домине и принялся плясать; вместе с ним запрыгал и младший Том. Плясали они минуты две, весело подпевая, но вот старый Том споткнулся, ударился головой в живот Домине, который упал, схватив за руку молодого Тома, повалился на палубу и стукнулся носом о доску. С сожалением поднял я моего бедного профессора и уложил в постель; младший Том сделал то же для отца и лег спать. Я спать не мог и до рассвета расхаживал по палубе, вспоминая обо всем, что случилось в этот день, и спрашивая себя, что скажет Домине, когда придет в себя. В четыре часа, по уговору, я разбудил Тома младшего, лег в его постель и скоро так же крепко заснул, как спали Том старший и Добиензис»

ГЛАВА XIV