И плачут ангелы - Смит Уилбур (чтение книг .TXT) 📗

Однако Лодзи послал огромный караван фургонов с закаленными бойцами вроде Селуса и Бакелы во главе сотен вооруженных молодых людей и захватил выделенные земли. Ганданг с горечью перечислил длинный список обид и предательств, который привел к стрекоту пулеметов, разрушению королевского крааля в Булавайо и бегству Лобенгулы на север.

Наконец Ганданг описал смерть Лобенгулы. Сломленный и больной король принял яд. Ганданг лично поместил тело в тайную пещеру над равниной Замбези, положив у изуродованных подагрой ног Лобенгулы все его имущество: табурет, подставку для головы из слоновой кости, подстилку для сна и меховую накидку, пивные горшки и миски для мяса, ружья и щит, боевой топор и ассегай, а также глиняные горшочки с блестящими алмазами. Вход в пещеру заложили, и Ганданг уничтожил рабов, которые это сделали. Затем он повел сломленный народ обратно на юг — под власть белых.

Закончив рассказ, Ганданг опустил руки и поник, уткнувшись подбородком в широкую грудь, покрытую шрамами. Над собравшимися повисло молчание.

Тишину нарушил вождь, сидевший во втором ряду, — дряхлый старик без единого зуба в верхней челюсти, страдающий одышкой.

— Давайте выберем нового короля, — сказал он хрипящим голосом.

— Короля рабов? — оборвал его Базо. — Короля пленников? — Он презрительно рассмеялся. — Короля не будет до тех пор, пока нет народа.

Старый вождь опустился на место, жуя беззубым ртом и скорбно мигая. Как часто случается со стариками, его мысли перешли в другое русло.

— Скот, — пробормотал он. — Они забрали наш скот.

Остальные сердито загудели, соглашаясь с ним. Единственное истинное богатство — это скот. Золото и алмазы — побрякушки для белых, а скот — основа благополучия племени.

— Сияющий Глаз посылает наших юнцов, не обагривших копья кровью врага, управлять краалями, — пожаловался другой вождь. Имя «Сияющий Глаз» матабеле дали генералу Мунго Сент-Джону, главному уполномоченному по делам туземцев. — Их называют полицией компании, они вооружены ружьями и не почитают законы и обычаи племени. Они смеются над индунами и старейшинами и тащат девчонок в кусты. Сияющий Глаз заставляет всех амадода, даже тех, в ком течет кровь занзи, уважаемых воинов и отцов воинов, копать для него дороги, точно они презренные амахоли, пожирающие грязь рабы!

Один за другим вожди сердито перечисляли обиды, настоящие и вымышленные, только Сомабула, Бабиаан, Ганданг и Базо сидели с непроницаемым видом.

— Лодзи сжег наши щиты и сломал наконечники ассегаев. Он отказывает нашим молодым воинам в древнем праве нападать на племя машонов, хотя всем известно, что машоны — наши псы и лишь нам решать, жить им или умереть.

— Сияющий Глаз распустил импи, и теперь никто не знает, кто из мужчин имеет право брать жену; никто не знает, какое кукурузное поле кому принадлежит. Люди ссорятся, точно больные дети, из-за нескольких тощих животин, которых вернул нам Лодзи.

— Что же нам делать? — воскликнул один из вождей — и тут произошло нечто странное, чего не случалось никогда раньше.

Все, включая Сомабулу, повернулись к высокому молодому человеку по прозвищу Бродяга в ожидании ответа.

По знаку Базо Танасе, пригнувшись, вышла из тростниковой хижины. Одетая лишь в короткий кожаный передник, стройная и гибкая, она Держала в руках свернутую подстилку для сна. Опустившись перед мужем на колени, Танасе развернула подстилку у его ног — сидевшие поблизости индуны возбужденно зашумели. Обеими руками Базо высоко поднял то, что было спрятано внутри, — яркий отблеск заставил всех ахнуть. Наконечник имел форму, традиционную со времен короля Чаки; кованый металл был отполирован до блеска искусными кузнецами из племени роз- ^ви- К древку из красного дерева наконечник крепился медным проводом ^и грубым черным волосом из слоновьего хвоста.

— Й-и-е! — не выдержал один из вождей, и остальные подхватили зычный боевой клич воинов с такой силой, что слегка покачнулись; на липах зажегся экстаз безумия битвы.

Вскочив на ноги, Ганданг резким взмахом руки оборвал всеобщее ликование — вожди смолкли.

— Одним копьем всех не вооружить, одно копье не выстоит против трехногих ружей Лодзи!

Базо встал и повернулся к отцу.

— Возьми копье в руки, баба, — предложил он.

Не в силах отвести взгляд от оружия, Ганданг сердито покачал головой.

— Почувствуй его тяжесть — даже раба оно может сделать мужчиной! — негромко настаивал Базо.

На этот раз Ганданг протянул руку. Его ладонь побелела от напряжения, а пальцы дрожали, когда он сомкнул их на древке.

— И все-таки одного копья на всех не хватит, — упрямо повторил он — и тут же, не удержавшись, проткнул ассегаем воздух, пробуя превосходное оружие.

— У нас есть тысяча точно таких же, — прошептал Базо.

— Где? — мгновенно спросил Сомабула.

— Скажи нам, где они! — потребовали остальные, однако Базо решил их подразнить.

— К началу сезона дождей будет еще пять тысяч. Кузнецы работают в пятидесяти местах.

— Где? — повторил Сомабула. — Где они?

— Спрятаны в пещерах в этих холмах.

— Почему нам ничего не сказали? — недовольно спросил Бабиаан.

— Потому что тогда нашлись бы сомневающиеся в том, что это возможно, другие посоветовали бы подождать и быть осторожнее, а у нас не было времени для разговоров, — ответил Базо.

Ганданг кивнул:

— Мы все знаем, что Базо прав. Поражение превратило нас в болтливых старух. Но теперь… — Он передал ассегай сидевшему рядом вождю: — Возьми!

— Как мы соберем отряды? — спросил тот, взвешивая копье в руках. — Люди рассеяны по всей стране и сломлены духом.

— В этом и состоит задача каждого из вас. Нужно снова собрать отряды и обеспечить их готовность к тому времени, когда они получат оружие.

— Как же мы его получим?

— Женщины принесут в связках травы или в свернутых подстилках для сна.

— Где мы нападем на белых? Может, ударим в самое сердце — в большой крааль, который они построили в Булавайо?

— Нет! — решительно заявил Базо. — Именно такими безумными поступками мы сами себя уничтожили. Ослепленные яростью, мы позабыли, как сражались Чака [6] и Мзиликази. Мы нападали на врага там, где он был силен, шли по открытой местности к фургонам, прямо под огонь пулеметов… — Базо замолчал и склонил голову перед старшими вождями. — Прости, баба, щенку не подобает тявкать, пока не подал голос старый пес. Я забыл свое место.

— Ты не щенок, Базо, — проворчал Сомабула. — Говори!

— Мы должны стать блохами, — тихо сказал Базо. — Должны спрятаться в одежде белого человека и кусать уязвимые места, пока не сведем его с ума. А если он почешется, мы перейдем в другое уязвимое место. Мы должны скрываться в темноте и нападать на рассвете, поджидать на труднопроходимой местности, беспокоить фланги и тылы. — Базо не повышал голоса, но все слушали с огромным вниманием. — Ни в коем случае нельзя нападать на укрепленный лагерь, а как только трехногие ружья затрещат, словно болтливые старухи, мы должны растаять, точно утренняя дымка под первыми лучами солнца.

— Какая же это война! — возмутился Бабиаан.

— Самая настоящая, — возразил Базо. — Это новый вид войны — и лишь такую войну мы можем выиграть.

— Он прав! — раздался чей-то голос из рядов индун. — Так и нужно сделать!

Вожди высказывались один за другим, и никто не возражал против предложения Базо. Наконец очередь вновь дошла до Бабиаана.

— Мой брат Сомабула сказал правду: ты вовсе не щенок, Базо. Теперь скажи только одно — когда нам выступать?

— Этого я не знаю.

— А кто знает?

Базо посмотрел на Танасе, сидевшую у его ног.

— Мы не случайно собрались именно в этой долине, — ответил он. — Если никто не возражает, моя жена, приближенная Умлимо и посвященная в тайны колдовства, пойдет в священную пещеру, чтобы выслушать пророчицу.

— Тогда пусть идет сейчас же!

— Нет, баба. — Танасе склонила голову в почтительном поклоне. — Мы должны ждать, пока Умлимо пришлет за нами.