Семья Горбатовых. Часть первая - Соловьев Всеволод Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
«Не подпишу!»
В его тоне чувствуется решимость.
«Что же это такое? Ведь это такой ужас, такой позор, о каком еще до сих пор не слыхано! Ведь это настоящее несчастье!..»
И Зубов вдруг ослабел, вдруг ощутил в себе сознание полной беспомощности. Вся его самонадеянность, весь апломб исчезли. Он быстро, с побледневшим лицом и трясущимися губами, подошел к Моркову и шепнул ему:
— Скорей, как можно скорей привези Безбородку! Может быть, он уговорит, найдет резоны… Скорей, ради Бога, а я здесь останусь… Скорей, каждая минута дорога!..
В его голосе слышались мольба и отчаяние. Морков исчез из кабинета, а он снова подошел к королю. Он был на себя не похож, он почти не понимал, что такое говорит.
— Ваше величество, ради Бога, успокойтесь! — шептал он. — Не гневайтесь… войдите в наше положение, мы никак не могли предвидеть подобного недоразумения, мы основались на словах ваших, официально переданных императрице господином Штедингом…
— О чем это вы мне говорите, князь? — запальчиво крикнул Густав. — Я очень хорошо знаю, что я обещал и что от моего имени было передано императрице. Повторять мне теперь все одно и то же нечего. Мне никто не заявлял до этой минуты, что я должен буду подписывать такие обязательства. Зачеркните эти статьи, и я с удовольствием подпишу все остальное и еду во дворец — вы видите, я совсем одет… совсем готов. Задержка происходит не от меня, а от вас!
— Но разве я могу изменить что-нибудь из того, что утверждено и решено императрицей? — отчаянно проговорил Зубов.
— Так доложите ей!
— Как же можно теперь докладывать, она уже в тронном зале, окруженная всем двором. Митрополит давно ждет… Уже около часу, как ваше величество должны быть там… Ваша невеста… подумайте же о ней, ваше величество!..
— Я о ней очень думаю, — нахмурив брови, сказал король, — но и для нее я не могу сделать невозможного.
— Да ведь это что же?.. Это разрыв… величайшее оскорбление, которое вы наносите императрице, великой княжне, ее родителям, равно как и всей России!
Король сделался совсем мрачным и вдруг поднялся со своего места, выпрямился во весь рост, яркой краской заалели его щеки, и бешеным голосом он крикнул:
— Оскорбление! Что такое вы мне говорите? Это мне наносится величайшее оскорбление. Меня хотели поймать! Меня хотят силою принудить на унизительный для моего достоинства поступок, но я не поддамся вам, будьте в этом уверены, князь Зубов!.. Я докажу, что вы ошиблись в расчетах!
И он, оттолкнув от себя ногой кресло, гневно вышел из комнаты.
Зубов несколько мгновений стоял как окаменелый. Но вот он заметил регента, который совсем съежился в своем кресле и смущенно посматривал по сторонам.
— Ваше высочество, — подбегая к нему, проговорил Зубов, — ведь вы же меня уверяли, вы мне обещали… я больше всего на вас рассчитывал… Да пойдите же, уговорите его!
Регент съежился еще больше.
— Что же я тут могу сделать? — глухо проговорил он, разводя руками. — Неужели вы думаете, что я его не уговаривал… Но вы сами видите, с ним нельзя сладить. Я могу просить, доказывать, убеждать; но если ничего не действует — я не могу силой его принудить.
— Так пойдите же… пойдите же, уговорите его! — отчаянно повторял Зубов, почти силою поднимая регента с кресла. — Пойдите, ведь вы понимаете положение… Ах, Боже мой, вы сами заинтересованы в этом, — прибавил он, понижая голос. — Ваше высочество, все что угодно, все ваши желания будут исполнены, только уговорите его!
— Я пойду, я буду просить, я постараюсь его успокоить, — грустным тоном проговорил регент и пошел к той двери, за которой скрылся племянник.
Зубов огляделся. В кабинете теперь находился только Штединг, который подошел к столу и мрачно разглядывал разложенные бумаги. Зубов хотел что-то сказать, но не сказал ничего, только раздраженно махнул рукою и принялся быстрыми шагами ходить по комнате.
«Господи, хоть бы скорее Безбородко!»
Он взглянул на часы — был уже давно девятый час. Холодный пот выступил на лбу его.
«Что там теперь? Что она думает? И если он не подпишет… если я не приведу его… О, нет, это невозможно!»
Безумное, бессильное бешенство запертого в клетке зверя охватило его, он сжимал кулаки, он уже совсем метался по комнате.
А минуты шли за минутами, и стрелка все ближе и ближе подвигалась к девяти.
XXX. БЕДА
Наконец в кабинете короля появилась неуклюжая фигура Безбородки. Он вошел, переваливаясь и запыхавшись. Пухлое, всегда веселое и беззаботное лицо его на этот раз было грустно.
— Граф, наконец-то вы! — кинувшись к нему, заговорил Зубов. — Ведь девять часов… поймите — девять часов, а он не подписывает!
— Если уж вы не сумели уговорить его, ваша светлость, — медленно произнес Безбородко, — то я тем более не уговорю. Я только сейчас, дорогою сюда, узнал от него, — он указал на сопровождавшего его Моркова, — все подробности. На мой взгляд, дело безнадежно.
И, наклонясь к Зубову, он прошептал ему:
— Я полагаю, что это не случайность, не внезапный каприз, все это, наверно, подготовлено заранее.
— Вы думаете? — простонал Зубов, пораженный этой мыслью, еще не приходившей ему в голову. — Но кто же мог это сделать, кого вы подозреваете?
— Я еще ничего не знаю, потом можно расследовать, потом выяснится, а теперь что же…
— Но ведь нельзя же допустить такого несчастья… Постарайтесь, граф, ради Бога, вы всегда так спокойны, так красноречивы… Может, вам удастся… на вас только одна надежда!
И он, не любивший Безбородку, нанесший ему немало оскорблений, всеми мерами, хотя часто безуспешно, старавшийся стереть его с лица земли, выставивший ему соперником своего угодника Моркова, — он теперь засматривал ему в глаза, готов был ему льстить. Он говорил с ним таким тоном, каким до сих пор никогда еще не говорил.
— Ради Бога, граф, на вас одна надежда, — повторил он, — только ваш ум может нас выручить!
— Напрасно так просите, ваша светлость, — с легкой саркастической усмешкой проговорил Безбородко.
«Ваша светлость» его устах, при его малороссийском выговоре, звучало как-то особенно насмешливо.
— Напрасно просите, я для императрицы и России буду стараться, но ни на что не надеюсь. Я не причастен к этому делу, и если бы вы раньше захотели меня выслушать, то я никогда бы не посоветовал такого риска.
Он отошел от Зубова и обратился к Штедингу, прося доложить королю о том, что он просит дозволения переговорить с ним.
Штединг вышел, и через минуту Густав появился в кабинете. Он, очевидно, несколько успокоился, в нем уже незаметно было недавнего бешенства.
Зубов заметил это, у него явилась слабая надежда на то, что регент успел уговорить племянника.
— Что вам угодно, граф? — обратился он к Безбородке. — Вы, верно, от императрицы? Если она согласна вычеркнуть известные статьи, я тотчас же подпишу и немедленно еду во дворец.
Но Безбородко не имел никаких полномочий, он даже не успел переговорить с государыней, Морков увлек его без всяких объяснений.
Безбородко мог только повторять королю то, что ему говорил Зубов, указывать на то, что теперь нет никакой возможности договариваться, что каждая минута промедления есть прямое оскорбление со стороны короля императрице и ее семейству.
— Подумайте о последствиях, ваше величество, — говорил Безбородко. — Может быть, действительно произошло недоразумение; но всякое недоразумение впоследствии легко выяснится в личном объяснении вашего величества с нашей государыней. Подумайте о последствиях!..
— Хорошо, — перебил его король, — если это недоразумение, которое, как вы говорите, легко может быть объяснено и улажено, я готов сейчас же ехать во дворец, пусть нас обручат. Я поверю вашему торжественному удостоверению в том, что излишние статьи будут вычеркнуты, и завтра подпишу все, что могу подписать.
— Как? Обручение без подписи? Но ведь это совершенно невозможно! — невольно крикнул Зубов.
