Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ) - Шульман Нелли (читать книги полностью txt) 📗
— У меня свои, — Мэри достала из серебряной коробочки тонкую сигарку. Посмотрев на мощную, в домашней, бархатной куртке, спину мужчины, — Федор отошел к окну, она тихо спросила у Тео: «Мишеля вещи готовы? Корабль послезавтра отплывает».
Тео внезапно вытерла слезинку шелковым платком и покачала красивой головой: «Господи, мальчику шестнадцать всего…Мэри, вы присмотрите за ним, по дороге, а там…, - Тео не закончила и махнула рукой.
— Там генерал Кардозо о нем позаботится, — ласково сказала Мэри. «Он в штабе у Наполеона будет, Мишель, там безопаснее».
Тео вспомнила, как она стояла в своей гардеробной, наклонившись над безжизненным тельцем, заставляя его дышать.
— Я все знаю, — Мэри потянулась и взяла ее длинные, смуглые пальцы. «Мне тетя Марта рассказала, как вы его спасли. Тетя Тео, не плачьте…,-женщина поморгала и улыбнулась: «Прошло. Когда-нибудь, — Тео помолчала, — они все из гнезда разлетятся. Тедди за океан от матери живет».
— Двое внуков у Марты, — подумала Тео. «И Бен маленький — он ведь тоже ей, как внук. Господи, дай ты мне внуков увидеть, пожалуйста. И Теодору тоже».
Она оглянулась и заметила, что муж вышел на балкон.
Федор посмотрел на нежное, чуть окрашенное золотом небо. Он заставил себя развернуть письмо.
— Дорогой Теодор! — читал он.
— У нас все в порядке. Моше и Элишева посылают тебе свою любовь. Их сыночек растет, госпожа Судакова понемногу оправляется. Моя Батшева стала невестой Хаима, старшего сына Эстер. Когда она уедет в Америку, я останусь совсем один. Твой брат процветает. Ты, наверное, знаешь, что после смерти Ханеле и ее мальчика, когда Лея потеряла разум, он женился на моей Малке. Я с девочкой не говорил уже четыре года, он запрещает ей с нами встречаться. Внучек я тоже не видел, а ведь их у меня уже трое… — перо, на мгновение, остановилось.
— Я работаю вместе с Моше, на стройке. Твой брат приказал меня изгнать из общины, из-за того, что Рахели вышла замуж за Пьетро… — Федор, оглянувшись, выругался сквозь зубы и буркнул себе под нос: «Что, мне теперь на Святую Землю ехать, чтобы этого, — он хотел ругнуться, но сдержался, — в чувство привести? Рав Судаков, — он тяжело вздохнул. Вернувшись в кабинет, дымя сигарой, Федор сел: «Раз уж все мы здесь, расскажу вам кое-что».
Он достал из шкатулки сложенный листок: «Тут по-русски, я переведу».
Женщины слушали его. Потом Тео, вскинув черные, большие глаза, неуверенно проговорила: «Но ведь это может быть неправдой, Теодор…»
— Может, — согласился муж. Он взял с полки большой, изданный в Веймаре, атлас. «Шнеур Залман пишет, что это где-то здесь, — Федор полистал страницы и указал на карту.
— Сорок миль от Белостока, а дальше… — мужчина развел руками.
— А дальше лес, — тихо отозвалась Мэри и открыла свой блокнот: «Раз мы в Данциге будем, я все Иосифу передам».
— Лес, — повторил Федор, все еще глядя на белое пятно в правом углу карты. «Как это Шнеур Залман сказал: «Не появляются же эти амулеты из воздуха, кто-то их пишет. Я уже несколько видел, и было понятно — они одной руки».
— Руки Ханеле, — вздохнул он. Убирая атлас, Федор уверенно сказал себе: «Если она там, Иосиф ее найдет».
Петя посмотрел на пустую, с одной кроватью и столом, комнату: «Багаж на корабле, и тетя Мэри тоже там. Она так интересно о нашей семье рассказывала…, Как вырасту, когда война закончится — поеду в Англию. Или, может быть, сюда кто- то отправится».
Он почувствовал у себя на плечах сильную руку брата и шмыгнул носом.
Прекрати! — строго велел Мишель. «Мы с тобой еще увидимся, Петька, обещаю. А ты за мамой и папой присматривай, понял? И учись хорошо». Он поцеловал брата в затылок и Петя попросил: «Покажи алмаз. А отчего ты его не носишь?»
Мишель рассмеялся: «Не в армии же его носить, дорогой мой. Как встречу девушку, которую полюблю — ей отдам».
Петя коснулся пальцем синего, блестящего, переливающегося в свете солнца, камня и ухмыльнулся: «Мне папа саблю Вельяминовых отдаст. Там на эфесе руны, ей как бы ни тысяча лет уже. «Меч Сигмундра, сына Алфа, из рода Эйрика. И да поможет нам Бог», — гордо сказал мальчик. «И икону — тоже».
— Мама меня ей благословила, — вздохнул Мишель. «Я писать буду, Петька, а ты позаботься о маме, хорошо? Пошли, — он подтолкнул брата к передней.
Всю дорогу до пристани мать держала его за руку. Мишель вдохнул запах роз. Остановившись, юноша посмотрел на Тео, — мать была выше его на голову. Мишель тихо сказал: «Не волнуйся так, мамочка, пожалуйста»
Тео перекрестила его и, нагнувшись, поцеловала в лоб: «Пиши, милый мой. Хоть как, но пиши. Ты теперь адъютантом у императора будешь, Господи, если бы мама твоя дожила… — она подышала. Мишель прижался губами к ее теплой, родной руке: «Мы с тобой в Париже увидимся, мамочка. Обещаю».
Отец и брат шли впереди. Федор, обернувшись, смешливо сказал: «Тетя Мэри уже рукой тебе машет».
Федор обнял старшего сына: «Служи с честью, милый мой. Твоя мама достойная женщина была, не посрами ее имени. Все, — он прикоснулся губами к высокому лбу, — пора тебе на корабль».
Он взошел по трапу — невысокий, изящный, в простом, темном сюртуке. Федор вспомнил: «Говорят, Наполеон, хоть императором стал, а до сих пор в форме полковника ходит. Спит в палатке, из солдатского котла ест. Как Александр Васильевич покойный».
— Тетя Мэри, — тихо спросил Мишель, подойдя к женщине, — а вы видели Наполеона?
Зеленые глаза усмехнулись. Она посмотрела на блестящий золотом шпиль крепости: «Милый племянник, даже если и видела, то тебе не скажу. Впрочем, от Данцига до Парижа дорога недолгая, ты с ним сам вскоре встретишься».
Корабль медленно отходил от набережной. Мишель взглянул на родителей — высоких, вровень друг другу, на рыжую голову брата и твердо сказал себе: «Мы не прощаемся».
Нежная, прозрачная ночь спускалась на город, на широкую Неву, на черепичные крыши, на зелень деревьев и дворцы по левому берегу реки. Корабль уходил на запад. Федор незаметно пожал пальцы жены: «Не плачь, любовь моя. Он сын Жанны, он наш сын. Он справится».
Тео перекрестила белые, развернутые паруса и прижала к себе младшего сына: «Да. Вот и проводили мы одного мальчика, остался ты, Петенька, — женщина улыбнулась. Они, взявшись за руки, пошли домой.
Часть восьмая
Польша, лето 1805 года
Часы на ратуше Данцига пробили полдень, позолоченная статуя короля Сигизмунда Августа, что украшала шпиль, посверкивала в лучах полуденного солнца. На Длинном Рынке было шумно, кричали торговцы, по булыжнику прогуливались ленивые, откормленные голуби. Журчала вода в фонтане Нептуна. За деревянными столами, что хозяева таверн вынесли на улицу, было не протолкнуться.
Высокий, широкоплечий мужчина в простом, темном сюртуке и круглой шляпе с полями, — из-под нее видны были седые виски, — принес две кружки с пивом. Устроившись на скамье, он посмотрел на своего спутника.
Тот сидел, откинувшись к теплой, каменной стене трактира, блаженно закрыв глаза. Каштановые, чуть выгоревшие волосы, шевелил ветер, загорелое лицо было спокойным.
— И ведь не скажешь ему ничего, — сердито подумал Иосиф.
— Решил своими глазами посмотреть, что тут за вольный город. Господи, только бы не узнал его никто. Впрочем, мы тут ненадолго. Встретим Мишеля и сразу на корабль сядем. Мэри даже из порта не выйдет, незачем, чтобы он ее видел. У него память отличная, чуть ли не каждого солдата по имени называет.
— Если бы ты не был евреем, Жозеф, — смешливо сказал Наполеон, отпивая пиво, — я бы дал тебе какой-нибудь королевский престол. Вы с Ланном у меня оба высокие. Монарх должен производить впечатление на подданных. Ты ведь шесть футов три дюйма? — он открыл один синий глаз.
Иосиф кивнул и улыбнулся: «У вас средний рост, месье Николя, пять футов шесть дюймов».
— Месье Николя Дюпюи, — повторил он про себя, — торговец из Страсбурга.
