Сан-Феличе. Книга первая - Дюма Александр (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗

Потом он, чтобы не промахнуться, пальцем нащупал у него сонную артерию и вонзил в нее кинжал.

Смертельно раненный, адъютант не вскрикнул, не застонал.

Как из всякой артерии, кровь хлынула из раны фонтаном.

Маммоне припал губами к шее адъютанта, как когда-то к груди герцога Филомарино, и с наслаждением стал пить жидкую плоть, именуемую кровью.

Потом, утолив жажду, в то время как пленник все еще содрогался, Маммоне перерезал веревки, которыми тот был привязан к дереву, и потребовал пилу.

Ему ее тотчас подали.

Желая пить кровь из сосуда, соответствующего напитку, Маммоне распилил череп умиравшего вдоль бровей и над мозжечком, вынул мозг, образовавшуюся жуткую чашу вымыл кровью, которая все еще текла из раны, подобрал кверху волосы и связал их веревкою, чтобы поднять этот чудовищный сосуд, как поднимают за ножку бокал; тело он приказал раскромсать на куски и бросить псам.

Потом, узнав из донесений лазутчиков, что по дороге в Тальякоццо движется небольшой отряд республиканцев, человек в тридцать или сорок, он приказал спрятать оружие, нарвать цветов и оливковых ветвей, дать женщинам в руки цветы, а оливковые ветви — мужчинам и юношам, направиться навстречу французам и предложить офицеру, командовавшему отрядом и его солдатам принять участие в празднике, который жители Капистрелло, сплошь патриоты, устраивают в их честь.

Посланцы ушли, распевая песни. Все двери в домах распахнулись; на площади мэрии был накрыт большой стол; сюда принесли вино, хлеб, мясо, окорока, сыр.

Другой стол был накрыт для офицеров в здании мэрии; окна из этой комнаты выходили на площадь.

Неподалеку от села посланцы встретились с небольшим отрядом, которым командовал капитан Тремо 96. Переводчик-предатель, служивший отряду проводником, объяснил республиканскому капитану, чего именно хотят эти мужчины, дети и женщины, вышедшие ему навстречу с цветами и оливковыми ветвями в руках. Капитан был человек отважный и прямодушный, ему и в голову не пришла мысль о предательстве. Он поцеловал милых девушек, которые поднесли ему цветы, приказал маркитантке откупорить бочонок с водкой. Стали пить за здоровье генерала Шампионне, за успехи Французской республики, потом, взявшись под руки и распевая «Марсельезу», направились в селение.

Гаэтано Маммоне вместе с остальными жителями ожидал их у въезда в селение: там французов встретили восторженными возгласами. Опять стали брататься и под радостные крики направились к мэрии.

Здесь, как мы уже знаем, были накрыты столы; приборов поставили по числу солдат. Внутри здания обед подали или, вернее сказать, должны были подать нескольким офицерам и муниципальным чиновникам, под видом которых выступали Гаэтано Маммоне и главные его подручные.

Солдаты, в восторге от такого приема, составили ружья в козлы шагах в десяти от накрытого стола; женщины приняли у них сабли, и ребятишки затеяли с ними игру в войну; потом все уселись, откупорили бутылки, наполнили стаканы.

Капитан Тремо, адъютант и два сержанта заняли места в комнате нижнего этажа мэрии.

Люди Маммоне стали между столом и ружьями, которые капитан, перед тем как отправиться в дорогу, из предосторожности приказал зарядить; офицеров рассадили за столом в комнате так, что между ними оказалось по три-четыре разбойника.

Сигнал к началу резни должен был дать Маммоне: он, стоя у одного из окон, поднимет наполненный вином череп адъютанта Клэ и провозгласит здравицу в честь короля Фердинанда.

Все произошло, как он задумал. Маммоне снаружи подошел к окну, так что его самого не было видно, наполнил вином еще окровавленный череп несчастного офицера, взял его за волосы, как берут за ножку бокал, и, появившись у среднего окна, поднял череп, провозгласив задуманный тост.

Тотчас же все присутствующие ответили ему криками:

— Смерть французам!

Разбойники бросились к составленным в козлы ружьям; те, кто окружал французов, якобы чтобы прислуживать им, отошли в сторону; раздались выстрелы в упор, и республиканцы повалились, сраженные их же собственным оружием. Те из них, кто случайно уцелел, были зарублены женщинами и детьми, вооружившимися саблями французов.

Французские офицеры, сидевшие в зале, бросились было на помощь солдатам; но на каждого из них накинулось по пяти-шести человек и таким образом их удержали на месте.

Торжествующий Маммоне подошел к ним с окровавленной чашей в руках и предложил сохранить им жизнь, если они согласятся выпить за здоровье короля Фердинанда из черепа их соотечественника.

Все четверо с негодованием отказались.

Тогда Маммоне приказал принести гвозди и молотки, заставил офицеров положить руки на стол и пригвоздил их к столу.

Потом в комнату через двери и окна были брошены пучки и связки соломы; их подожгли, а затем плотно затворили двери и окна.

Мученичество республиканцев длилось, однако, не так долго, как рассчитывали их палачи. У одного из сержантов хватило мужества оторвать руки от стола, к которому они были пригвождены, и он, схватив шпагу капитана Тремо, оказал страшную услугу троим товарищам: он заколол их, после чего закололся сам.

Четверо героев умерли с возгласами: «Да здравствует Республика!»

Вести эти достигли Неаполя; они обрадовали короля Фердинанда, и он, видя, как горячо его поддерживают верные подданные, твердо решил не покидать столицу.

Предоставим Маммоне, Фра Дьяволо и аббату Пронио продолжать эти свои подвиги и посмотрим, что происходило в это время у королевы, которая, напротив, твердо решила уехать из Неаполя.

LXX. ПОДЗЕМНЫЙ ХОД

Караччоло сказал правду: для политики Англии было важно, чтобы Фердинанд и Каролина, изгнанные из столицы королевства на материке, обрели пристанище на Сицилии — острове, где они уже не могли бы рассчитывать на свои войска и на подданных, а только уповать на английские корабли и английских моряков.

Вот почему Нельсон, сэр Уильям и Эмма Лайонна побуждали королеву к бегству, к которому она и сама склонялась, охваченная страхом. Королева знала, как ее ненавидят, и предвидела, что, если начнется республиканское движение, народ не защитит ее, хотя может заступиться за короля, но, напротив, допустит, чтобы она попала в тюрьму, а то и погибла!

Призрак ее сестры Антуанетты, обхватившей руками голову, которая поседела за одну ночь, неотступно стоял перед нею

И вот десять дней спустя после возвращения короля, то есть 18 декабря, Каролина беседовала у себя в спальне с Актоном и Эммой Лайонной

Было восемь часов вечера Бешеный ветер бил крылами в окна королевского дворца, и слышался грохот моря, валы которого обрушивались на арагонские башни Кастель Нуово. В комнате горела единственная лампа, освещая план дворца, в чертежах которого королева и Актон, казалось, искали нечто ускользающее от них.

В углу комнаты, в полумраке, виднелась застывшая, немая фигура; человек стоял неподвижно как статуя, и, по-видимому, ждал распоряжения, готовый тотчас исполнить его.

У королевы вырвался нетерпеливый жест.

— Но ведь существует же этот потайной ход! — воскликнула она. — Я в этом уверена, хотя им давно уже не пользуются.

— И вы, ваше величество, считаете, что вам этот ход нужен?

— Необходим! — отвечала королева. — Предание говорит, что он ведет к военной гавани, и только так можно будет незаметно перенести на английские корабли наши драгоценности, золото, произведения искусства, которые мы хотим взять с собою. Если народ догадается о нашем отъезде и увидит, что на борт «Авангарда» переносят хоть один сундук, все поймут, что происходит, и поднимется бунт, — тогда уже не уехать. Значит, ход надо найти во что бы то ни стало.

И королева, вооружившись лупой, снова принялась упорно искать карандашные пометки, которые должны были обозначить подземный ход — средоточие всех ее надежд.

Актон поднял голову, поискав глазами тень, о которой мы упомянули, и, найдя, позвал: