Хищники Аляски - Бич Рекс (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Что вам сказать? Он почти отгрыз ее. Англичанин испускает вой на манер чистокровного сибирского волкодава, я вступаюсь за него и убиваю медведя топором, хотя еле держусь на ногах от смеха. Та же самая история происходит теперь со мной и Гленистэром. Когда ему наскучит эта новая игра в законность, я вмешаюсь и ликвидирую это дело на благоразумных началах.
– Вы говорите так, как будто бы с вами обошлись несправедливо, – сказала Элен.
– Вот именно, – ответил он убежденно. – Я отношусь ко всем законникам весьма недоверчиво, не исключая и этого бритого старикашки, вашего дяди. Извините, пожалуйста. Да что тут извиняться. Ведь я вам друг, а он вам седьмая вода на киселе. Нет, милая моя. Все они никуда не годятся.
Как и все жители Запада, Дэкстри был одержим недоверием к профессиональным юристам, недоверием глубоким, не рассуждающим и непоколебимым.
– А у вас есть еще родственники кроме него? – спросил он, видя, что девушка не склонна продолжать разговор на эту тему.
– У меня есть брат, или, вернее, я думаю, что у меня есть брат. Он убежал, когда мы были еще совсем детьми, и с тех пор я не видала его. Я имела известия о нем через третье лицо три года тому назад – будто он во время первого массового движения на Клондайк был в Скэгвей. Домой он, во всяком случае, ни разу не возвращался. Я переехала жить к дяде Артуру после смерти отца. Я все надеюсь найти брата. Это жестоко с его стороны так прятаться от меня – я всегда так любила его.
Оба сидели, печально глядя на волнующиеся зеленые волны. Грустные размышления сблизили их.
– Хорошо еще, что у нас с мальчиком было немного денег про запас, – вновь заговорил Дэкстри, возвращаясь к мучившему его вопросу. – Если бы не это, нам пришлось бы плохо, и мальчик не мог бы забавляться этими дорого стоящими юридическими игрушками. Я лично считаю их роскошью, вроде шелкового белья и консервированных персиков. Нас спасло то, что я доверяю банкам не более, чем юристам. Я купил стальной сейф и притащил его на прииски. Он весит тысячу восемьсот фунтов, и мы держим в нем свои деньги. И сейчас его сторожит человек по имени Джонсон. Его не так-то легко украсть, а для того, чтобы взорвать его, надо такое количество пороха, что взрыв будет слышен за пять миль. Этак безопаснее… Тут уже не может быть никаких проворовавшихся кассиров, ни прочих штук. Завтра я переселяюсь на прииски и начинаю наблюдать за этим инспектором до окончательного решения дела.
Элен поднялась, он пошел проводить ее по песчаному переулку до грязной главной улицы поселка. Тогда еще не существовало ни дощатых, ни булыжных мостовых, и беспрерывное движение превратило улицу города в липкое болото шоколадного цвета. Люди увязали в этом болоте по щиколотку, а магазинные вывески, окна и ставни были сплошь забрызганы грязью. Завидев какую-нибудь повозку, пешеходы спасались в первый попавшийся подъезд и там дожидались возможности двинуться дальше. Стоило повозке в свою очередь свернуть с относительно безопасной главной улицы в боковой переулок, представлявший собою настоящую трясину, как она немедленно попадала в ужаснейшую переделку: лошади выбивались из сил, храпели, фыркали, и в воздухе носилась жуткая брань. Измотанные животные то и дело падали, а пешеходы – даже те, что были в болотных сапогах – не рисковали сойти с досок, проложенных от одного дома к другому.
Не желая попасть под фонтан грязи, брызгавшей из-под колес встречной повозки, Дэкстри увлек девушку в подъезд «Северной Гостиницы» и встал перед ней, прикрывая ее своей особой.
Несмотря на позднее время, Бронко Кид только недавно встал и теперь прогуливался в ожидании часа, когда он сможет приступить к исполнению своих обязанностей.
Когда Дэкстри с девушкой вошли в подъезд, он разговаривал с хозяином бара и, пока она с любопытством разглядывала обстановку гостиницы, успел изучить ее лицо.
Она впервые видела игорный притон и с удовольствием познакомилась бы с ним поближе, но спутник ее двинулся дальше.
Когда они вышли, Кид обратился к Рейли:
– Кто это?
Рейли пожал плечами; тогда Кид молча повернулся и вышел черным ходом.
Сначала он шел не торопясь, но когда оказался на улице, побежал с резвостью жеребенка по узким доскам, тянувшимся вдоль домов, прыгая с доски на доску и шлепая по лужам. Добежав до первого переулка, стряхнул грязь с сапог, затем нахлобучил «сомбреро» на самые брови и вновь неторопливой походкой вышел на главную улицу.
Дэкстри и Элен перешли на другую сторону и теперь шли ему навстречу, так что он мог хорошенько разглядеть их. Он впился внимательным взглядом в лицо и фигуру девушки, но, когда она в свою очередь взглянула на него, сгорбился и шмыгнул мимо. Потом он вновь повернулся и шел за ними до тех пор, пока мужчина, сопровождавший девушку, не распрощался с ней; произошло это у дверей новой гостиницы.
Через полчаса он уже сидел за стаканом вина в баре «Золотые Ворота» и разговаривал со своим знакомым, служащим гостиницы.
– Кто эта девушка, которая только что вошла? – спросил он.
– Вы говорите о племяннице судьи?
Они разговаривали вполголоса, как и полагалось людям их профессии.
– Как ее фамилия?
– Кажется, Честер. А что? Она вам нравится, Кид?
Тот сосредоточенно молчал, но собеседник его принял это молчание за знак согласия и продолжал разглагольствовать, бросив самодовольный взгляд на собственное отражение в зеркале и поправив бриллиантовую булавку у себя в галстуке:
– Ну, что же. Меня она может иметь. Я решил познакомиться с нею.
– Не советую, – внезапно сказал Кид таким тоном, что его собеседник вздрогнул и сразу увял.
Когда Кид вышел, он подумал про себя:
«Фу! Бронко самый неприятный человек во всем лагере. Меня мороз по коже подирает от его взгляда. Можно подумать, что он приревновал меня».
Когда Дэкстри на следующий день собрался идти на участок, к нему ворвался его компаньон. Вид у Гленистэра был взволнованный, и глаза его горели от возбуждения.
– Как ты думаешь, что они сделали? – закричал он.
– Не знаю. А что?
– Взломали сейф и взяли наши деньги.
– Что такое?
Старик в мгновение ока вскочил на ноги. Он все последние дни дулся на Гленистэра, но теперь перед лицом общего несчастья он забыл о личных счетах.
– Да. Они свистнули наши деньги, палатки, инструменты, книги, брезентовые рукава, все наши личные вещи – все. Они прогнали Джонсона и захватили весь прииск. Черт знает, что такое. Я отправился на участок, но они даже не подпустили меня к работам. Та же самая история и с другими приисками на Энвил Крике, они не позволяют нам присутствовать при взвешивании. Так они мне заявили сегодня.
– Слушай! – резко сказал Дэкстри… – Деньги в сейфе привезены нами из Штатов и являются нашей личной собственностью. Суд не имеет никакого права на них. Это еще что за чертов закон.
– О, что касается закона, то о нем уже перестали упоминать, – злобно сказал Гленистэр. – Я сделал глупость, что не убил первого же из них, вступившего на наш участок. Я вел себя как новорожденный младенец, а теперь мы попали в гнуснейшую историю. Шведы не в лучшем положении, чем мы. Они совсем растерялись после последнего постановления.
– Я все еще ничего не понимаю, – сказал Дэкстри.
– Судья издал так называемое «постановление», расширяющее права инструктора и уполномочивающее Мак Намару вступить во владение всем имуществом на участках – палатками, инструментами, запасами и личным имуществом всякого рода. Постановление это, по словам Уилтона, вышло вчера вечером без извещения другой заинтересованной стороны, в данном случае – нас. Я пошел поговорить с Мак Намарой и нашел его в нашей палатке перед сломанным сейфом.
– Что это означает? – спросил я. Тогда он показал мне новое постановление. «Я отвечаю перед судом за каждый грош этих денег, – сказал он, – за каждый инструмент на участке. Ввиду этого я не могу позволить вам подходить близко к разработкам». – «Подходить к разработкам? Вы не хотите позволить нам присутствовать при взвешивании золота на нашем собственном прииске? Как же мы будем знать, честно ли ведется дело?» – «Я – представитель суда и несу ответственность перед судом», – заявил он и при этом улыбнулся с таким торжествующим видом, что я положительно озверел. «Вы лживый вор, – сказал я, глядя ему прямо в лицо. – Но вы зарвались. Вам удалось надуть меня раз, но теперь уже этот номер не пройдет».
