Пророчество Апокалипсиса 2012 - Дженнингс Гэри (мир книг .txt) 📗
Добравшись до внутреннего двора, мы повстречали там группы придворных музыкантов, певцов и танцоров. Их задачей было развлекать членов правящего дома, и они постоянно находились наготове на тот случай, если той или иной высокой особе будет угодно позабавиться. В просторных репетиционных помещениях артисты оттачивали свое умение, играя на барабанах, тыквенных трещотках, трубах из раковин, больших и малых колокольчиках и тростниковых флейтах, тогда как соблазнительно полураздетые женщины отрабатывали под эту музыку страстные, чувственные танцы.
Звездочет повел нас дальше, на второй этаж, где находились личные покои правителя и наиболее приближенных к нему особ: близких друзей, советников, воинов личной стражи, доверенных посыльных и наложниц. Здесь все дышало роскошью, подобной которой мы с Цветком Пустыни никогда в жизни не видели. Комната за комнатой, полные бесценных сокровищ.
На стенах и помостах красовались бирюзовые мозаики с вкраплениями лигнита, пирита, раковин, жемчуга, меди, серебра и золота. Более всего восхищали искусной работы декоративные маски и щиты, украшенные перьями орлов, ястребов и попугаев. Изготовленные из сверкающей, полированной меди, самые роскошные из этих щитов и масок переливались самоцветами, ракушками, жемчугами, серебром и золотом — точно так же, как выставленные напоказ великолепно разукрашенные головные уборы, венцы и жезлы. Развешанные по стенам или установленные на помостах зеркала из полированного пирита или обсидиана отражали и зрительно приумножали все эти сокровища.
На многих таких помостах были выставлены обтянутые кожей человеческие черепа со вставками из лигнита и бирюзы, а в нескольких случаях в глазницы были вделаны искрящиеся пириты.
Я рассматривал один из таких, отделанных с особым мастерством, черепов, когда вдруг ко мне подошел Дымящийся Щит. В непритязательной черной набедренной повязке, таком же плаще и высоких сандалиях, с длинными черными распущенными волосами. Украшений он не носил вовсе — ни перьев, ни браслетов, ни колец. У него не было даже татуировки.
— У тебя хороший вкус, Рубец, — похлопав меня по плечу, промолвил Дымящийся Щит. — Этот череп принадлежал моему близкому другу и товарищу. Он возглавлял команду и был лучшим игроком в тлачтли, какого я когда-либо знал, и столь же превосходным воином. Я собирался наполнить и покрыть череп резиной и вернуть его в столь любимую другом игру, но понял, что не могу расстаться с этой реликвией. Однако пойдем дальше. Вы гости, и я хочу предложить вам угощение.
Дымящийся Щит провел нас еще по одному лабиринту коридоров и вывел в очередной, просторный и великолепно украшенный внутренний двор, ярко освещенный не только луной и звездами, но и великим множеством пылающих жаровен и факелов. Площадью этот двор был, наверное, с десяток площадок для игры в тлачтли, в самом его центре находилось маленькое озеро, а по всей территории цвели и благоухали чудесные сады с яркими цветами, переплетающимися лозами и сладкоголосыми певчими птицами. Повсюду были расставлены клетки с пумами, ягуарами, анакондами, гремучими змеями, игуанами и аллигаторами. В фонтанах и прудах плескались лебеди, гуси, утки и белые цапли, многочисленные разноцветные рыбки и черепахи. Под сенью деревьев разгуливали ручные олени и пробегали кролики. На ветвях деревьев и камнях сидели орлы, ястребы и соколы — они были прикованы к насестам тонкими цепями, а глаза их сверкали неукротимой свирепостью.
Справа от меня находился огромный, путаный лабиринт из множества пересекающихся проходов между густыми, непроницаемыми кустами вдвое выше человеческого роста. Когда я с любопытством воззрился на этот сад, Звездочет взял меня за руку.
— Лучше тебе туда не соваться, юный Рубец, а то мне придется идти следом и вызволять тебя. Ты ведь пока совсем не знаешь дворца… и его обитателей.
В передней части внутреннего двора находились низкие помосты, уставленные яствами: медовыми маисовыми лепешками, тамале с мясом, бобами, горячим перцем чили, диким луком и томатами, какао из джунглей Жарких земель, сдобренным ванилином, охлажденным в кувшинах и подслащенным сиропом из агавы. Тут же стояли блюда с жареным мясом оленей, индеек, уток, диких свиней и кроликов, громоздились горы копченой рыбы, лягушек в соусе из красного перца, пресноводных креветок с красным перцем и томатами, горшки, полные бобов, маиса, каши, перца, дикого лука и томатов.
— Угощайся, Рубец, — предложил мне Звездочет, указывая на помост с напитками. — Тут полно напитков на любой вкус: от имеющего скверную репутацию октли до охлажденного шоколада.
А вот Дымящийся Щит повел себя по-иному: вручил каждому из нас по искусной работы чаше, богато украшенной мозаикой из бирюзы и обсидиана и до краев наполненной крепким неразбавленным октли, и предложил тост:
— За павших!
С этими словами он осушил чашу, и в тот же миг, словно по сигналу, площадку заполнили музыканты, певцы и танцоры. Под устойчивый ритм набитых зерном тыквенных и калебасовых погремушек зазвучали мелодичные, слаженные голоса. Потом в дело вступили настойчивые барабаны, странную, печальную мелодию подхватили трубы из раковин и длинные тростниковые флейты, а причудливо и маняще одетые женщины принялись соблазнительно крутиться и извиваться ей в такт.
Я неспешно потягивал полученный от воина октли, но тут Звездочет отвел меня в сторонку от нескончаемых блюд с закусками и кувшинов с напитками.
— Имей в виду: дворец нашего правителя — это яма со змеями и совсем неподходящее место для беззаботного пьянства. Чтобы здесь выжить, нужно всегда быть себе на уме. Будь поосторожнее с октли.
— Не похоже, чтобы Дымящийся Щит осторожничал, — бросив взгляд на воина, заметил я.
— О, так ты уже стал благородным воителем-Ягуаром? — съязвил Звездочет.
Я улыбнулся.
— Ты хоть знаешь, что представляет собой октли? — спросил Звездочет.
— А что, разве это яд, сваренный в преисподней рогатыми и клыкастыми демонами?
— Его получают из агавы, растущей на полях.
— Ну да, у нас из стеблей агавы строят хижины.
— Да, из агавы много чего делают. Одежду шьют иголками из ее шипов, из ее волокон вьют веревки, ткут грубые ткани.
— Мы высаживаем агаву рядами, разделяя ею посадки маиса, бобов или перца. Иногда делаем из ее сока сироп, но по большей части используем его для получения лекарства.
— Получить октли совсем не так трудно, — сказал старик. — Подрезаешь стебель у снования и собираешь сок, которым истекает растение, в меха или калебасы.
— А еще мы используем его как сладкую приправу.
— А здешний народ предпочитает, чтобы этот сок перебродил в октли, напиток демонов.
— Ему этот напиток, похоже, не вредит, — заметил я, указывая кивком на Дымящегося Щита, который опустошал уже вторую чашу.
— А у тебя он может отнять и без того уже ослабленный разум. Между тем тебя тут окружают отнюдь не друзья.
Я вообще не заметил, чтобы хоть кто-нибудь здесь со мною заговорил.
— Может, это из-за твоего великолепного наряда, — поддразнил меня Звездочет.
На мне не было ничего, кроме набедренной повязки, да никакой другой одежды я и не имел.
— На сей счет будь спокоен, — уже серьезно произнес старик. — Ты получишь лучшую одежду из хлопка, какую пожелаешь. Ты нравишься Дымящемуся Щиту.
— А тебе я нравлюсь?
— Рубец, я ведь вроде как предложил тебе стать моим помощником, так? — Звездочет смерил меня долгим, задумчивым взглядом.
— И что?
— Да то, что я не предложил бы такое человеку, который мне не нравится.
Теперь мы находились напротив возвышения, где лежали глиняные и тростниковые трубки. Люди подходили, брали их, возжигали их кончики от ближайших жаровен или установленных на держателях сосновых факелов и вдыхали, а потом выдыхали едкий дым.
— Похоже, — заметил я, — от этого занятия мне тоже лучше держаться подальше.
— Верно мыслишь. Дым так же опасен, как и хмель, если не хуже.
Но, судя по всему, гости воинов придерживались на сей счет иного мнения. Они с воодушевлением налегали на октли и вовсю дымили трубками, причем как мужчины, так и женщины. Особенно отличался по части выпивки наш Ягуар. Со временем несколько мужчин из числа гостей присоединились к танцующим женщинам. Танцевали они куда медленнее, чем профессионалы, а скоро и вовсе прекратили танцы и разошлись по укромным уголкам, где, как я заметил, некоторые из них… хм, обнимались.
