Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник) - Купер Джеймс Фенимор (читать книги без TXT) 📗

– Уши мои открыты, – с важностью отвечал могиканин, – слова брата моего запали глубоко, на самое дно моей души. Пусть брат мой продолжает свою премудрую речь: песнь Королька Лесов и дружеский голос никого не утомляют.

– Да, мне нужно еще поговорить с тобой, и, как истинный друг, ты не должен сетовать, что речь моя склонится на меня самого. Почти бесспорно, что к концу этого дня я буду трупом. Я не желаю похорон, но если отыщут мои кости, собери их, любезный друг, и предай земле по обычаю людей белой расы.

– Все это будет сделано, как желает брат мой. Пусть он выгрузит на мое сердце и остальную тяжесть своей души.

– Но на моей душе легко, Великий Змей, и я готов встретить смерть! Довольно, пора кончить эту беседу! Хетти ждет меня в лодке, и срок моего отпуска кончился. Прощай, могиканин, вот тебе моя рука.

Чингачгук взял поданную ему руку и пожал ее со всею горячностью дружбы, но тут же принял глубокомысленный вид и приготовился на прощанье выдержать характер равнодушного философа. Какая-то тайная мысль отражалась на его челе, но Зверобой не хотел больше расспрашивать.

– Прощай, Великий Змей! – воскликнул он, пересаживаясь в лодку. – Кто знает, суждено ли нам увидеться опять!

Индеец взял протянутую руку и горячо ответил на пожатие. Затем, вернувшись к своей обычной невозмутимости, которую многие принимали за врожденное равнодушие, он снова овладел собой – чтобы расстаться с другом с подобающим достоинством. Зверобой, впрочем, держал себя более естественно и не побоялся бы дать полную волю своим чувствам, если бы не его недавний разговор с Джудит.

Он был слишком скромен, чтобы догадаться об истинных чувствах красивой девушки, но в то же время слишком наблюдателен, чтобы не заметить, какая борьба совершалось в ее груди. Ему было ясно, что с ней творится что-то необычайное, и с деликатностью, которая сделала бы честь человеку более утонченному, он решил избегать всего, что могло бы повлечь за собой разоблачение этой тайны, о чем впоследствии могла пожалеть сама девушка. Итак, он решил тут же пуститься в путь.

– Спаси тебя бог, Змей, спаси тебя бог! – крикнул охотник, когда пирога отчалила от края платформы.

Чингачгук помахал рукой. Потом, закутавшись с головой в легкое одеяло, которое он носил обычно на плечах, словно римлянин тогу, он медленно удалился внутрь ковчега, желая предаться наедине своей скорби и одиноким думам.

Зверобой не вымолвил больше ни слова, пока пирога не достигла половины пути между «замком» и берегом.

Тут он внезапно перестал грести, потому что в ушах его прозвучал кроткий, музыкальный голос Хетти.

– Зачем вы возвращаетесь к гуронам, Зверобой? – спросила она кротким и мелодичным голосом. – Мне бояться нечего, а ведь вы, Зверобой, очень умны, почти так же, как Генри Марч, или даже больше, если верить Джудит.

– Потому что окончился срок моего отпуска, добрая Хетти!

– Говорите яснее, Зверобой!

– Ну так слушайте же, я открою вам всю истину. Вам известно, что я в плену у гуронов, а пленники не всегда делают то, что им угодно.

– Но какой же вы пленник, если разъезжаете со мной по озеру в лодке моего отца, тогда как гуроны далеко от нас, в густом лесу? Я вам не верю, Зверобой!

– Нет, добрая Хетти, вы должны мне верить, и если бы вы не были слабоумны, то увидели бы, что я связан по рукам и по ногам.

– О, какое несчастье для человека быть слабоумным! Я вас решительно не понимаю, и хотя смотрю во все глаза, но никак не могу видеть, где ваши руки и ноги связаны. Растолкуйте мне, по крайней мере, чем вы связаны.

– Своим отпуском, Хетти! Это такие путы, которые стягивают крепче всяких цепей и веревок.

– Странно, никогда я не видала такой вещи.

– И не увидите, потому что отпуск, собственно говоря, связывает волю человека. Знаете ли вы, что такое обещание?

– Очень знаю. Обещанием называется данное слово исполнить что-нибудь. Матушка мне всегда говорила, что честный человек обязан исполнять свои обещания.

– Ну так вот, видите ли, отпуск есть не что иное, как обещание, которое честный человек обязан исполнить. Я попал в руки мингов, и они позволили мне повидаться с моими приятелями, связав меня честным словом возвратиться к ним по истечении срока для того, чтобы вытерпеть пытку, которая для меня назначена.

– А почему вы убеждены, что гуроны непременно будут вас пытать? Неужели вы думаете, что я провожаю вас затем, чтоб смотреть на ваши мучения?

– Совсем нет, добрая Хетти! Напротив, я надеюсь, что в ту минуту, когда станут сдирать с меня кожу, вы уйдете подальше, чтобы не быть свидетельницею моих мучений. Но пока довольно об этом. Я полагаю, что вы еще не забыли Генри Марча?

– Как же мне его забыть, когда он оставил нас только что, в прошлую ночь? Вы должны знать, что друзья долго удерживаются в нашей памяти, а Генри Марч был нашим другом. Почему вы о нем заговорили? Если из-за моей старшей сестры, то я могу вас уверить, Зверобой, что Джудит никогда не выйдет за Генри Марча. Она влюблена в другого и часто говорит о нем во сне. Но я не скажу вам имени этого мужчины, хотя бы вы осыпали меня грудами золота и всеми сокровищами короля Георга.

– Можете беречь про себя этот секрет сколько вам угодно, добрая Хетти! Да и к чему мне знать чужие тайны, раз одна моя нога уже стоит на краю могилы? Впрочем, ни голова, ни сердце не могут отвечать за то, что лепечет язык во сне.

– Согласитесь, однако, Зверобой, ведь это очень странно, что Джудит не любит Генри Марча. Он молод, храбр, отважен и такой же красавец, как она сама. Батюшка всегда говорил, что из них могла бы выйти прекрасная пара, хотя матери моей он не нравился так же, как Джудит.

– Ладно, бедная Хетти, трудно все это вам растолковать, а потому я не скажу больше ни слова, хотя то, что я хотел сказать, тяжестью лежит у меня на сердце. Беритесь снова за весла, девушка, и поплывем прямо к берегу, потому что солнце уже высоко и отпуск мой вот-вот кончится.

Теперь пирога направилась прямо к мысу, где, как хорошо знал Зверобой, враги поджидали его, он даже начал побаиваться, что опоздает и не поспеет вовремя. Хетти, заметившая его нетерпение, хотя и не понимавшая толком, в чем тут дело, помогала ему очень усердно, и вскоре стало ясно, что они поспеют к сроку. Только тогда молодой человек начал грести медленнее, а Хетти снова начала болтать, как всегда, просто и доверчиво, но нет никакой надобности воспроизводить здесь их дальнейшую беседу.

Глава XXVII

До полудня оставалось еще минуты две или три, когда Зверобой высадился на берег в том месте, где гуроны расположились своим лагерем, почти напротив «замка». Поверхность почвы в этом месте была ровная и не так лесиста. Здесь на природной лужайке часто назначались сходки охотников и дикарей, бродивших со своими капканами и ружьями для звериной ловли. Берег озера тут не был загроможден густым кустарником, и тотчас же при выходе на берег глаз мог свободно обнять почти все пространство мыса.

Мнения гуронов относительно возвращения их пленника разделялись. Многие утверждали, что бледнолицый никогда не согласится идти на добровольную пытку, тогда как некоторые из старейшин ожидали совсем другого поведения от человека, который обнаружил столько хладнокровия, мужества и прямодушия. Большинство в свое время согласилось отпустить пленника с единственной целью, чтоб иметь повод упрекнуть делаваров в вероломстве человека, проживавшего в их деревнях. Придавая особую торжественность всему этому, они за час до полудня собрали всех молодых людей, разведчиков и шпионов, а также женщин и детей, которые все должны были засвидетельствовать предполагаемое вероломство. «Замок» с этого места был открыт, и можно было видеть все, что происходило вокруг него. Поэтому никто не опасался, что Гарри, Чингачгук и молодые девушки ускользнут тайком. На всякий случай изготовили плот, чтоб произвести нападение на «замок» или на ковчег, смотря по тому, как потребуют обстоятельства. Вожди начинали думать, что было опасно оставаться здесь дольше следующей ночи. Только бы развязаться со Зверобоем, и потом назад, в Канаду, на берега озера Онтарио!