Закат викинга - Триз Генри (книги полностью txt) 📗
Он встал перед ними, распрямившись во весь свой громадный рост, и казался в ширину, как трое кри. Он был облачен в слегка поржавевшую кольчугу и рогатый шлем. Его боевой топор выглядел таким тяжелым, что ни один из пришедших не смог бы его даже приподнять.
Когда Груммох пошел прямо на чужаков, они отпрянули, затаив дыхание, хотя и не показали страха – из гордости.
– Так как? – спросил он громовым голосом. – Скажи мне, брат Ваваша, медведи явились, чтобы разговеться от поста с нами или нами?
– Пусть сами решают, – сказал Ваваша громко, чтобы всем было слышно. – Если они выбирают первое – милости просим, оленины хватит на всех, Если же второе – то они жаждут смерти. Что ж, мы не откажем им в этом.
Груммох, лениво кивнув, стал покачивать в руке «Поцелуй Смерти», точно помешивая бледный свет приближавшейся зари. Топор посвистывал, а болотные жители не сводили с него восторженных глаз.
Наконец вождь чужаков проговорил с кислой улыбкой:
– Этот парень не из тех, кого бы мне хотелось обидеть, если только десять моих братьев не окажутся рядом.
Груммох перестал вертеть боевой топор.
– Пойди и приведи своих десятерых братьев, – сказал он. – Я посижу тут на камушке и подожду. Я не из тех, кто уклоняется от сражения.
Но индеец покачал своей лохматой головой.
– На севере мы великий народ, – ответил он Груммоху, – и все нас уважают, даже большое племя иннуитов. Мы хотели бы сохранить свое положение. А сохранится ли оно, если твой огромный топор прогуляется по нашим головам? Послушай-ка меня, ты, белый бог! Давай продолжим путешествие вместе, и, если придется, будем сражаться бок о бок. Идет?
Ваваша кивнул, и Груммох тоже ответил согласием, потому что по правде говоря, ему вовсе не хотелось затевать сражение натощак.
Вскоре к ним присоединился Харальд, и все уселись вокруг большого костра. И Гичита был с ними. Отек сошел с его ноги, жар поутих, а краснота исчезла, как и обещала старая знахарка.
Вождь болотных кри достал из-под одежды длинную полую трубку черного дерева и приспособил к ее концу резную чашу из красного камня. Он наполнил чашу высушенными семенами и измельченными сухими листьями каких-то трав, потом поджег содержимое чаши и пососал другой конец черной трубки. У него изо рта пошел дым.
– Клянусь Тором, странное колдовство! – воскликнул Кнут Ульфссон. – Никогда еще мне не приходилось видеть, чтобы дым шел у человека прямо изо рта. Не сжигает же он рот изнутри, а, Ваваша?
– Никто еще пока от этого не сгорел, – хохотнул в ответ молодой воин. – Хотя пускать дым изо рта не в обычае моего народа. Правда, они могут выдувать дым, когда их призывают к этому другие племена. Это обозначает мир, понимаешь?
Вождь болотных людей передал трубку Груммоху, знаками показав, что тот должен последовать его примеру.
Великан втянул в себя дым через трубку, и тут же закашлялся так. Казалось, он тут же и умрет, потому что он позабыл выдохнуть дым, а вместо этого проглотил его, как проглотил бы глоток медового напитка.
Все краснокожие дружно рассмеялись, а один из болотных кри даже осмелился подойти и похлопать Груммоха по спине. Но тут же, скорчив гримасу, отдернул руку, потому что спина Груммоха в кольчуге была твердой, как амбарная дверь из крепкого дуба.
Так с веселым смехом трубка передавалась из рук в руки. Кнут Ульфссон выдохнул самую длинную из всех струю синего дыма.
– Это детская забава! – воскликнул он. – А ну, кто из вас решиться съесть и трубку, и то, чем она набита, вместе с огнем?
Однако Харальд остановил его строгим взглядом, потому что берсерк мог и в самом деле проделать то, о чем сказал, и ему было все равно, умно это или глупо.
Наконец трубка была вновь убрана под одежду Ланука, вождя болотных кри.
С этого времени оба краснокожих племени продолжили путешествие вместе.
И вот однажды, одним прекрасным утром, они миновав излучину реки остановились в священном трепете.
Их взорам предстали воды Великого Озера, широкого, как настоящее море. По поверхности зеленых волн точно лодки там и сям плыли стволы огромных деревьев. Противоположного берега озера было не видно.
– Мне доводилось пересекать страну финнов, – сказал Харальд. – Я встречал там немало озер. Но по сравнению с этим их озера просто лужи после дождя!
Груммох спросил Вавашу:
– Вся эта вода в самом деле озеро или, может быть, все-таки море? Мне как-то не верится, что озеро может быть таким безбрежным!
– Это озеро, друг мой, – сказал Ваваша. – Это Озеро Богов. Но это еще не конец нашего пути. Мы должны переплыть это озеро, затем еще одно, и еще одно, и только тогда мы попадем туда, где собираются все племена. Там цель нашего путешествия.
20. МЕСТО, ГДЕ СОБИРАЮТСЯ ВСЕ ПЛЕМЕНА
Когда лето было в самом разгаре, и орлы носились в небе, переполненные энергией жизни, а солнце, казалось, с каждым днем светит все ярче и ярче, беотуки и болотные кри поставили свои вигвамы из кожи бизонов, высотою с три человеческих роста. Эти кожаные жилища были ярко раскрашены, а отверстия для дыма в них были обращены на восток, потому что ветер на равнине, как правило, дул с запада.
И вдоль берегов огромного озера, и в лесах, и в обширных прериях – всюду высились вигвамы. Казалось, все краснокожие, сколько их было на земле, собрались сюда, чтобы поохотиться на круторогих бизонов и добыть священный красный камень.
Харальд и все викинги, стоя на палубе «Длинного Змея», смотрели на бессчетное множество вигвамов, утопающих в клубах дыма и пыли. Они прислушивались к мириадам доносившихся до них звуков: крикам мужчин, детскому визгу, собачьему лаю, поющим женским голосам, стуку топоров, барабанному бою, тонким голосам флейт, топоту танцующих ног…
– Никогда бы в жизни я не подумал, – сказал Груммох, – что можно увидеть и услышать такое множество живых людей и такое несметное количество звуков зараз. В Каледонии, когда осенью гуси готовились к отлету, нам, ребятишкам, казалось, что нигде в мире не может быть такого скопища живых существ. А теперь я думаю, что даже если бы все гуси, жившие на земле с начала времен, собрались вместе, и то бы их не было столько, сколько сюда привалило краснокожих.
– А я вот что думаю, – сказал Харальд мечтательно. – Вот бы всю эту толпу да переправить в Норвегию, да дать бы им в руки по боевому топору и по пучку стрел, какие дела можно было бы совершить! Тот, кто сделался бы их боевым вождем, мог бы с ними завоевать Англию и страну франков, Миклагард, Испанию и еще полмира! Такой вождь прославил бы свое имя, как никто на свете до него! Его назвали бы истинно великим!
– Мой отец, – вступил в разговор Кнут Ульфссон, – возглавил однажды поход против франков. Стал он во главе ирландцев, исландцев и данов. А все кончилось тем, что они друг другу перерезали глотки, и остался мой отец в стране франков с разбитым кораблем и ржавым кинжалом. С этим ему и предстояло добыть себе счастье. Три года добирался он до дому пешком. Вот уж не хотел бы я возглавить такое разношерстное войско. Эти краснокожие больше, чем любой народ, какой мне в жизни встречался, склонны перерезать друг другу глотки, уж поверьте мне!
Когда викинги отправились в большой вигвам Гичиты, они застали там вождей других племен, с которыми Гичита о чем-то совещался. Он принимал их полулежа на шкурах. Ноги у него все еще сильно болели, и он не мог разговаривать стоя. Зато все его воины полукругом стояли у него за спиной.
Другие вожди передавали трубку мира по кругу. Гичита говорил, а они кивали головами, и черные глаза их не выдавали никаких чувств. Выражение их не изменилось даже тогда, когда прибыли белые викинги и встали за спиной у Гичиты.
Харальд с удивлением обвел взглядом вождей у костра. Ему никогда не приходило в голову, что люди могут быть такими разными! Среди них были низкорослые, с плоскими желтыми лицами, как у иннуитов, и завернутые в медвежьи шкуры мехом наружу, так что и лица-то было трудно разглядеть, и высоченные, с коричневой кожей, на которых, наоборот, почти ничего не было надето, кроме расшитой бусами набедренной повязки, медных браслетов да маленького колчана со стрелами, висящего на ремешке на шее, и крепкие прочно «сколоченные» мужчины в расшитых коротких куртках и мокасинах, с уборами из орлиных перьев на головах, которые держали в руках ножи и опушенные мехом небольшие щиты. Словом, люди всякого вида и из всех племен. Гичита что-то говорил им на простом, примитивном языке, помогая себе жестами. Они либо кивали в ответ, либо махали руками.
