Королевская собственность - Марриет Фредерик (электронная книга txt) 📗
— Вы попросите?.. Нет, я попрошу вас, сэр, — отвечал мичман, забывая в припадке гнева присутствие старшего офицера, — чтобы вы соблаговолили пожаловать в эту лодку.
— А я попрошу вас, м-р Джерри, — сурово заметил штурман, — отправиться в ту лодку и взять с собою этих господ, да поменьше давать воли языку.
— Да, да, сэр! Пожалуйста сюда, сэр, — сказал Джерри м-ру Питеру с учтивым поклоном, указывая ему на бот шкафута. — Вот туда, в этом направлении, если вам угодно, — продолжал он, кланяясь м-ру Полю и указывая на кормовую часть судна.
— Почему же туда, сэр? — заметил Поль. — Я тоже отправляюсь на фрегат!
— Знаю, сэр! Положитесь на меня. Я принял во внимание косой угол вашего зрения. Вы, наверное, не попали бы, куда следует.
Негодование м-ра Поля превзошло всякую меру терпения, и штурман Пирс, которому наскучила безмерная дерзость Джерри, велел задержать на минуту отправку лодки, чтобы записать несколько строчек Прайсу с просьбой отослать подателя их на марс за его нахальство.
— М-р Джерри, — сказал он, — возьмите это с собой и передайте от меня командующему офицеру.
— Да, да, сэр. Отваливай, вперед!
Джерри, подозревавший, что записка была не в его пользу, взял на себя смелость, так как она не была ни заклеена, ни запечатана, прочесть ее, пока Прайс провел обоих пассажиров в каюту. Не отдать служебного письма могло бы иметь для него последствием потерю службы: но карабкаться, как обезьяна, по марсу в течение послеобеденного времени после молодецкого дела утром было уже слишком. Он снова пошел на палубу, где и наткнулся на Проза, стоявшего на шкафуте.
— Ну, Проз, милый мой, как вы поживаете?
— Клянусь душою, Джерри, я устал до смерти. Семь раз я таскался к этому отвратительному каперу, а теперь, только успел приготовить себе чаю, меня снова посылают за вещами для этих господ.
— Да, это понятно! Я пойду вместо вас, Проз, хотите? А где бот?
— Вот он, уже совсем готовый. Право, это большая доброта с вашей стороны, Джерри, сознаюсь вам!
Джерри схватился за фалреп и начал спускаться, как вдруг, словно внезапно что-то вспомнив, произнес:
— Ох, чуть не забыл. Вот записка от штурмана м-ру Прайсу… Отдайте ему ее, Проз.
— Хорошо, передам, — ответил Проз, отправляясь на квартердек, где находился Прайс, в то время как Джерри, не теряя ни минуты, отваливал на своем боте.
— Вот записка, сэр, от м-ра Пирса, штурмана.
— Гм… — произнес Прайс, пробегая ее. — М-р Проз, ступайте на марс и оставайтесь там, пока я не позову вас!
— Сэр! — возразил Проз в ужасе.
— Без возражений, сэр, живо!
— Позвольте, сэр, ведь…
— Еще слово, сэр, и я продержу вас там целую ночь! — воскликнул Прайс, поспешно отправляясь туда, куда призывала его служба.
— Боже мой, в самом деле! Да что же я сделал? — сказал Проз жалобным голосом, с большой неохотой подымаясь на такелаж главной мачты, к большому успокоению Джерри, который со своего бота внимательно следил за результатом своей хитрости.
— Прибыл за вещами этих джентльменов, сэр, — произнес Джерри, являясь м-ру Пирсу, к немалому удивлению последнего.
— Получил м-р Прайс мою записку?
— Да, сэр!
— Как же, ведь я просил его отправить вас на марс?
— Премного благодарен, сэр, за вашу доброту! — отвечал молодой человек, дотрагиваясь до шляпы.
Вернувшись на корабль, Пирс, раздосадованный тем, что требование его не было исполнено, обратился к Прайсу за разъяснениями.
Последний объявил, что отправил Проза на марс и не отзывал его оттуда до самых восьми часов. Таким образом выяснилось все дело, и Джерри был прощен за свою изобретательность, тогда как единственным утешением для бедного Проза было разъяснение, что все это произошло по ошибке.
Когда приз был приведен в готовность, капитан М. поручил его Кортнею, которому в помощь придал двух мичманов. Его выбор пал на Сеймура и Джерри, на последнего скорее ради собственного его развлечения, чем ради пользы дела. Расстояние до Ямайки, куда шло судно, и оттуда до Барбадоса было невелико, а капитан М. не любил ослаблять своего экипажа. Поэтому он отделил ему только десятерых матросов. Сверх того пятеро пленных было послано им на подмогу. М-р Кэпон и м-р Контракт, по их собственному желанию, отправились в качестве пассажиров.
В полдень, когда все припасы были перенесены на борт, Кортней получил свои инструкции, и в несколько часов фрегат скрылся из вида. Они едва успели прибрать и приготовить все как следует, как поднялся сильный норд-ост, предвестник продолжительного свежего ветра. Так и оказалось: ветер быстро поднимался, и экипаж находил затруднительным своевременно убирать паруса. До самого наступления темноты ветер дул со значительной силой, не постоянно, но порывами. И солнце, садясь в волны, своим грозным красным отблеском предсказывало, что ветер станет еще крепче. Шхуна летела под уменьшенными парусами, то зарывая под волнами свой нос, то грузно опускаясь, по мере того, как ее подветренная кормовая часть поднималась волной. Все было готово к ночи, и Сеймур расхаживал по палубе, пока Кортней с остальными спустились вниз и ранее обыкновенного разошлись на ночлег. Одной из причин, почему его назначили на приз, послужило его знание французского языка, могущее оказаться полезным в сообщениях с французскими пленными, взятыми в помощь экипажу.
Однако едва они расстались с фрегатом, и Кортней пожелал, чтобы пленники взялись за снасти и помогали сбавлять паруса, они все отказались. Сеймура не было тогда на палубе, и хотя он узнал об их поведении, однако не имел случая поговорить с ними. Двое из них сидели в задней части судна, в то время как Сеймур разгуливал по палубе. Они были очень заняты своим разговором, когда Сеймур остановился подле них, беззаботно склоняясь над бортом и наблюдая за рядами волн. Вдруг он услышал, как один из них сказал другому: — Тише, он может услыхать нас. — А вот сейчас посмотрим, — отвечал другой. Он немедленно встал и спросил Сеймура что-то по-французски относительно погоды: но так как Сеймур отвечал отрицательно на английском языке, пленные не сочли нужным уйти с места и продолжали свой разговор. Постоянное опускание судна под волны было бы достаточной причиной, чтобы прекратить прогулки по палубе, но Сеймур, чтобы уничтожить всякое подозрение, прошелся раза два по палубе прежде, чем снова остановился подле такелажа, где сидели французы. Ветер дул слишком сильно, чтобы позволить услышать из их разговора что-нибудь более, чем одну-две случайные фразы. Однако и то, что случилось ему схватить, возбудило в нем живое желание узнать более.
— Их всего-то шестнадцать вместе с этим ничтожеством, — заметил один, — а нас всех… Остаток фразы он не расслышал. Сеймур сосчитал англичан, находившихся на борте судна, и нашел, что вместе с Билли Питсом, которого Макаллан отпустил Кортнею в качестве камердинера, действительно, их было столько. Последний эпитет относился, по-видимому, к его приятелю Джерри. Через несколько минут до его слуха долетело: «Они побросают нас за борт, если нам не удастся. А если удастся, мы побросаем их за борт». — Ничего, не робей! Мы без труда сладим с ними: сил у нас хватит, — отвечал другой. Затем они встали и ушли.
Для нашего героя было ясно, что что-то готовится. Но в то же время казалось совершенно невероятным, чтоб шести пленникам могла прийти в голову мысль захватить судно с шестнадцатью англичанами. Решившись передать обо всем слышанном Кортнею, Сеймур продолжал гулять до конца своей вахты, затем был сменен и отправился в свою койку.
Ветер свежел всю ночь: но так как было ясно, небо свободно от облаков, и солнце ярко светило, ветер был им на руку, когда утром все сошлись на завтрак, хотя Питер и Поль жаловались, что качка повлияла на их аппетит. Сеймур передал Кортнею подслушанные им отрывки разговора, и как ни безумной казалась мысль о захвате судна, Кортней согласился с ним, что она заслуживает внимания. Он приказал запереть оружие в отдельной каюте и не выпускать пленников на палубу после наступления темноты. Сеймур не считал себя вправе настаивать на более крутых мерах, однако не мог подавить в себе мысли, что на судне не все шло так, как бы следовало. Он размышлял обо всем до тех пор, пока Билли Питс не возвестил, что готов обед и не прервал его размышлений.
