Остров Демонов - Боуман Джон (список книг .txt) 📗
Бастин медлила с ответом.
— Нет, — сказала она наконец, растягивая слова. — Он гораздо старше. Он маркиз… богатый… и со множеством титулов…
— Мне бы не хотелось, чтобы он приезжал. Мне не хочется, чтобы и дядя оставался здесь…
— Не говори так, дорогая. Твое счастье в его руках. Он любит тебя…
— Не любит. И я не люблю его. Большой… безобразный… — холодное молчание Бастин заставило Маргерит замолчать. Она сообразила, что няня не просто ошеломлена, а ужасно напугана. — Что случилось, маменька?
Бастин крепко обняла ее за плечи.
— Постарайся понравиться ему, — горячо прошептала она. — О, моя дорогая, не огорчай своего дядю!
ГЛАВА 4
Маргерит спускалась вслед за дядей по лестнице, чувствуя себя необычайно подавленной. Бастин осталась наверху, и теперь Маргерит пыталась понять смысл ее страстного предупреждения. На самом деле девочка не считала, что дядя не любит ее. Все окружающие проявляли к ней привязанность и заботу, и на словах мессир де Роберваль не был исключением. Она лишь имела в виду, что ей бы не хотелось, чтобы он ее любил. И по поведению Бастин она чувствовала, что не зря отвергала любовь дяди и что это сулит ей опасность.
Ее тетя и маркиз, друг дяди, сидели в дальнем конце зала. Когда Маргерит и Роберваль вошли, те обернулись к ним. Маркиз казался колченогим мальчиком, а на фоне пламени камина одно его плечо торчало выше другого.
Маргерит остановилась, чувствуя все нарастающую тяжесть на сердце, но дядя так резко потянул ее за руку, что она чуть было не потеряла равновесие. Тетя поднялась им навстречу.
— Подойди, Маргерит, не бойся, — она повернулась к маркизу. — Она общалась лишь со своей няней и со слугами…
Роберваль коротко рассмеялся.
— Как жемчужина в шкатулке.
Маргерит подошла к тете, бросая быстрые взгляды на маркиза, и остановилась.
Он вовсе не был похож на дядю. Несмотря на хрупкое телосложение, в нем чувствовались изящество и благородство, что еще больше подчеркивалось его великолепным платьем: камзол из серого бархата с серебряными пуговицами был отделан мехом рыси, серые шелковые панталоны обтягивали его тощие бедра, а на серебряных пряжках играли отблески пламени камина.
Роберваль поднес подсвечник прямо к испуганному лицу девочки.
— Ну как? — в его грудном голосе явственно звучало удовлетворение.
— Дурак! Мне не нужно говорить, что она красива, — голос у маркиза был чистым и молодым. — Опусти свечи, Роберваль, ты пугаешь девушку!
Маргерит посмотрела ему в лицо и только сейчас заметила, как он стар. Он не носил бороды, и щеки его были изрезаны морщинами; над тонкими губами хищно нависал длинный нос, а в прямых рыжеватых волосах сквозила сильная проседь. Но глубоко посаженные глаза были ясны и улыбались — совершенно не по возрасту.
— Твой дядя так и не представил нас друг другу, — сказал он. — Я Шарль де Турнон; ну а вы, конечно, девица де Коси.
Маргерит присела в реверансе.
— Вы должны простить меня, мадемуазель, — продолжил маркиз, склоняя голову, — но даже королеве грустно смотреть на мою несчастную спину, которой Бог наградил меня при рождении.
Маргерит промолчала.
— Говори, — прошипела тетя. — Скажи маркизу, что ты находишь его обаятельным, как это делают все дамы при дворе.
— Я в восхищении от вас, монсеньер.
— Нет, Маргерит, давай говорить друг другу только правду. Ты считаешь меня стариком, в котором есть что-то зловещее.
— Вы совсем не кажетесь стариком, — неожиданно для себя возразила девочка.
Роберваль засмеялся.
— Это ты старик, Роберваль, невоспитанный старик. У меня и Маргерит есть нечто общее. — Турнон дотронулся до своего сердца и улыбнулся в первый раз. — Молодость вот здесь! — он сделал несколько шагов — осторожных, будто боясь уронить свой собственный горб — и привлек Маргерит к себе. — Давай уедем отсюда туда, где мы сможем вместе чувствовать себя молодыми.
Когда они медленно шли по галерее, он взял ее за руку и — это напомнило Маргерит прогулки с Пьером, пока тому еще не исполнилось четырнадцати лет, и он не вышел из детского возраста. Вот они достигли конца галереи и вышли к зеленой лужайке, тянущейся до самого сада. Маргерит невольно захотелось побежать по этому простору, но крепкая рука маркиза удержала ее.
— Не сегодня, мадемуазель. — Его голос был столь приятным и даже ласковым, что Маргерит впервые доброжелательно посмотрела на него. Эта разница между внешностью и голосом восхищала девочку, и она невольно была заинтригована манерой общения нового знакомого. Ей даже показалось, что они были давними друзьями. Турнон обнял ее за плечи и опять привлек к себе.
— Ты славная девушка, но я уверен, что ты мало знаешь о любви.
Мягкий мех его камзола защекотал нос Маргерит, так что она едва не чихнула. Она подумала было, что на самом деле ничего не знает о любви, но потом вспомнила: маркиз ведь даже не подозревает о существовании Бастин и Пьера.
— Отведи меня в свое тайное прибежище, Маргерит, у тебя наверняка должно быть какое-то укромное местечко, которое принадлежит только тебе…
Маргерит задумалась. До приезда дяди ей казалось, что весь замок и парк принадлежат ей — ей и не нужно было укрытие. Были, правда, еще брешь в стене и старая яблоня; но это принадлежало не только ей, а и Пьеру. Немного погодя она подумала про вчерашнего олененка и тропинку к реке.
— Мы можем спуститься к реке, — сказала девочка. — Ветви ив образовали там шалаш.
В тени ив вода была спокойной, словно зеркало; она подступала к самым корням деревьев и зеленому берегу, усыпанному розовыми маргаритками. Своими длинными и ловкими пальцами Турнон начал мастерить маленькие кораблики из листьев и веточек и опускать их на воду, так что скоро по течению поплыла целая флотилия зеленых парусов. Делая кораблики, он не забывал расспрашивать свою спутницу.
— Ты когда-нибудь чувствовала себя одинокой, Маргерит?
Маргерит надкусила травинку, которую держала в руках, и покачала головой. Маркиз предложил ей присесть на траву рядом с ним, но она осталась стоять, вспомнив запрет Бастин и свое испорченное платье. Его игра с корабликами казалась такой детской, что девочка про себя изумлялась: как ему удалось осадить ее дядю, казавшегося таким важным вельможей?
— Тебе никогда не хотелось увидеть, что находится за этими стенами? Тебе никогда не хотелось побывать при дворе? Или в Других странах?
Пьер часто забирался на верхушку старой яблони и представлял себя то испанским адмиралом, открывающим Новую Испанию, то знаменитым рыцарем Баярдом, наводящим ужас на язычников, то королем, одержавшим победу при Мариньяне и капитулировавшим при Павии. Пьер всегда порывался убежать. Он ненавидел строгость порядков и размеренное разнообразие жизни аббатства. Если в мечтах своих он готовился стать рыцарем, то подруга должна была сделаться его дамой сердца, чтобы он мог носить ее цвета и складывать трофеи к ее ногам. Но Маргерит охотнее удержала бы его дома.
— Стены твоего замка обветшали, Маргерит, — добавил маркиз. — О, камни еще достаточно тверды, но они отжили свой век. Эти башни, коридоры и бойницы теперь совершенно бесполезны. Сегодня окна Франции широко распахнуты: полы вместо шкур покрывают ковры из Генуи, на стенах висят картины Леонардо и дель Сарто, а Италия, которую мы пытались завоевать, сейчас завоевывает нас сама.
Маргерит не переставала удивляться его способности перевоплощаться из старика, казалось, впавшего в детство, в мудрого сеньора. Его глаза внимательно рассматривали ее: маленькие, хитрые, как у африканской обезьянки, которую она видела в Аббевиле, и печальные одновременно.
Турнон снял плащ и расстелил его на траве.
— Садись на плащ, и ты не запачкаешь платье.
Маргерит колебалась, боясь испортить великолепный бархат, но он взял ее за руку, посадил рядом с собой и привлек так близко, что рысий мех снова защекотал ей ноздри. Она задержала дыхание, чтобы не чихнуть.
