Ссылка - Самсонов Геннадий Федорович (книги онлайн без регистрации txt) 📗
После окончания педучилища, Анна стала учительствовать в школе. Дети любили ее, а сельчане были довольны учительницей. От женихов не было отбоя, но выбрала она Алексея Лаврова и выбрала давно, когда еще девчонкой с ребятами бегала на Волгу и лазала за яблоками в соседские сады. Это была неразлучная пара во всех проделках. Дружба с годами крепла и затем переросла в любовь. Дело шло к свадьбе.
Семья Лавровых имела средний достаток. Глава семьи – Степан был крепким хозяином, любил землю, держал скот. В зимнее время мастерил мебель, какую не всегда в городе найдешь. Сыновья Алексей и Илья были хорошими помощниками. Старший Илья был женат, но жил со своей семьей в родительском доме. Женщинам в доме работы хватало. Зимой ткали полотно, половики на пол, которые потом легко раскупались на весенних ярмарках. Летом вообще отдыха не было, то посевная, то сенокос, то уборочная. Достаток в семье доставался большим трудом членами всей семьи.
Само село мало пострадало от гражданской войны. Многие мужики возвращались с войны, жадно принимались за тяжелую крестьянскую работу. Осваивали пустоши, очищали луга от затянувшего их кустарника, валили лес под строительство новых дворов. Не гнушались в зимний период поработать топорами и по найму. Благо плотницкое дело в селе было почетным и здешние специалисты по дереву ценились во всей округе.
Но немало на селе было и тех мужиков, которые провоевав несколько лет, не нашли себя в мирной жизни. Идеи мировой революции не выветрились в головах бывших солдат. Неустроенность в жизни и бедность объединила их. В селах и деревнях шли постоянные митинги и собрания, создавались комитеты бедноты. Зажиточная часть крестьянства, а то и просто люди с достатком вызывали у бедноты чувство ненависти, подогреваемое руководством партийных ячеек.
Советская власть не могла ничем помочь бедноте, и пошла по старому, испытанному пути. Отобрать у тех, кто хоть что?то имеет и раздать тем, у кого этого нет, то есть уровнять всех в бедности и выполнить один из основных принципов революции – равенство своих граждан.
В стране остро не хватало продовольствия. В деревнях появились продотряды, вводилась продразверстка. В состоятельных дворах забирали скот, выметались закрома вместе с семейным запасом, описывалось и изымалось имущество. Колхозы создавались под стон и плач. Коллективизация проходила по всей стране. Колхозы создавались насильственным путем. Противящихся этому процессу объявляли кулаками, их пособниками и чуждым элементом советской власти. Каждому партия большевиков воздавала по «заслугам».
Церемониться было не в ее правилах.
IV
Тем ранним осенним утром Уваров Семен Николаевич возвращался с Волги. За плечами ружье, на поясе болталась пара подстреленных уток, в левой руке холщовая сумка с несколькими лещами. Зорька выдалась удачной и настроение у Уварова было приподнятым. Сегодня должны прийти Степан Лавров со своим сыном Алексеем, сватать Анну.
Договоренность была достигнута еще ранее и оставалось только соблюсти деревенские формальности. Свадьбу ладили сыграть на Покров день. Войдя в село и направляясь к своему дому Уваров у церкви заметил толпу людей. Слышался шум голосов, выкрики. «Опять митингуют» – недовольно пробурчал он и ускорил шаг.
Подойдя к церкви, он увидел невероятное. В дверях церкви стоял отец Никодим. Его ряса была распахнута, борода взлохмачена, глаза дико горели. В руках он держал жердину и размахивая ею, кричал:
– Антихристы, супостаты, не пущу. Не дам опоганить божий храм.
На почтительном расстоянии от отца Никодима стоял председатель сельсовета Миронов, за ним двое милиционеров. В стороне небольшими группами толпились сельчане. Лица большинства из них были угрюмы, в телах чувствовалось напряжение.
Председатель сельсовета Миронов, размахивая зажатой в руке какой?то бумагой, подступая к отцу Никодиму, кричал ему:
– Я от имени советской власти велю тебе освободить церковь для нужд колхоза. В случае неповиновения буду применять силу.
– Применяй окаянный, я все одно не пущу – отец Никодим вскинул голову в сторону толпы. – Люди добрые, православные, что же это делается на белом свете? Не гневите бога, не дайте совершить святотатство.
Толпа, опустив головы, молчала. Уваров подошел поближе и спросил у стоящих кучкой мужиков:
– Что случилось?
– Да вот церковь сельсовет хочет занять под склад, да батюшка вот уже полчаса отбивается. – пояснили мужики. – Ты бы Семен Николаевич поговорил с ним. Все одно бесполезно воюет. Против власти не попрешь.
Уваров оглядел толпу, напряженно ожидающей развяжи, поправил ружье и пошел к отцу Никодиму. Тот, увидев фельдшера, застыл в ожидании и Уваров увидел на его старческих щеках слезы:
– Батюшка, – голос Уварова дрогнул. – Пойдемте?ка домой. Ничего вам не сделать. Поберегите себя.
В это время Миронов махнул рукой и милиционеры с винтовками в руках побежали к дверям церкви. И тут произошло то, что всех подвергло в шок. Отец Никодим отбросил от себя жердину, сорвал с плеча Уварова ружье, оттолкнул Уварова в сторону и потрясая ружьем закричал подбегающим милиционерам:
– Стой. Назад. А то стрельну.
Милиционеры замешкались на мгновение и вдруг один из них вскинул винтовку и выстрелил в отца Никодима. По толпе народа прошел вздох, предатель сельсовета побледнел и кинулся к милиционерам.
Отец Никодим качнулся, грузно осел, прислонясь к двери, поднял руку, пытаясь сжать пальцы в кулак и бессильно опустил ее. Подняв глаза на наклонившегося к нему Уварова, батюшка тихо прохрипел:
– Прости, ради Христа, за ружье?то, Николаевич. Храни тебя Бог. Не уберег я храм божий. Не уберег.
Отец Никодим попытался еще что?то сказать, но силы покинули его. Голова его медленно опустилась на грудь и он затих. Ряса на его груди покрывалась бурыми пятнами. Уваров приподнял его голову, взял руку. Пульс не прощупывался. Он закрыл глаза батюшке, медленно поднялся с колен и обернулся к стоящим в стороне растерянным милиционерам:
– Что же вы, сукины дети, сделали. Он же вас просто остановить хотел. И ружье пустое, не заряженное.
– Разберемся – сказал подошедший председатель сельсовета и уже взявший себя в руки – А ну?ка расходись! – повернулся он к начавшей роптать толпе.
Сельчане угрюмо, медленно стали расходиться, отворачивая друг от друга глаза. Многих из них отец Никодим крестил, сочетал брачными узами, крестил их детей, отпевал близких, утешал в горькие минуты божьим словом, давал советы, разрешал конфликты, мирил. Только сейчас эти люди поняли, что в их жизни что?то оборвалось, нарушилась связь с прошлым, а будущее казалось неясным и пугало их.
Миронов, отводя глаза в сторону, проговорил, обращаясь к Уварову:
– Ты, Семен Николаевич, пока далеко никуда не отлучайся. В этом деле надо разобраться. А ружье я пока конфискую.
Он подобрал валяющееся рядом с телом батюшки ружье, кивнул головой милиционерам, растерянно стоявшим в стороне, и все трое направились в сторону сельсовета.
Несколько мужиков отстали от толпы, подошли к Уварову и занесли тело батюшки в церковь.
Уваров отдал им дичь и рыбу на помин отца Никодима, дал несколько советов по поводу похорон и медленно зашагал к своему дому. Навстречу ему, вся в слезах бежала Анна, услышав о случившемся у церкви.
– Ну чего ты, – обняв дочь за плечи, успокаивал ее Уваров. – Все со мной в порядке, сейчас обед приготовим, а там и Алексей с отцом придут.
– Не придут. – ответила Анна, смахнув слезы и сжав губы.
– Как это не придут? – не понял отец.
– Их рано утром на подводах в город отправили. Илью только не смогли найти. В доме все описали, скотину увели. Я и Алексея накануне вечером не видела. – голос Анны дрожал, сама она сжалась и закаменела.
Уварова потрясла эта новость, но он пересилил себя, взял под руку Анну, и они тихо побрели к дому.
Дома Уваров нехотя, почти механически позавтракал и после некоторого раздумья, подозвал к себе дочь:
