Сын графа Монте-Кристо - Лермин Александр (прочитать книгу .txt) 📗
12. Отец и сын
Бенедетто, которого Монте-Кристо оставил в лодке в открытом море, спасся чудом. Бедные рыбаки вырвали его из водяной могилы, и когда убийца пришел в себя после долгого обморока, он тут же принялся искать шкатулку — она была рядом. Содержимое было нетронуто, рыбаки даже не подумали открывать шкатулку, запертую Монте-Кристо.
Змеиная натура Бенедетто и тут проявила себя. Однажды вечером, когда Бенедетто лежал на соломе, он услышал за стеной шепот нескольких голосов и, прислушавшись, понял, что рыбаки ведут важный разговор. Оказалось, что хозяева хижины принадлежали к патриотической лиге, распространенной по всей Италии. Цели лиги были те же, что и цели прежних карбонариев, только называлась она иначе, паролем было: «Бог и народ», и под знамя лиги стекались аристократы и поселяне. В этот вечер дело шло о рассылке оружия, назначенной на днях. Все было условлено, обозначено место высадки, и собрание разошлось.
На следующий день Бенедетто со слезами объявил гостеприимным рыбакам, что, не желая быть им в тягость, он намерен отправиться в Лукку — к друзьям. Достигнув Лукки, Бенедетто первым делом купил себе приличную одежду и войдя в город оборванцем, выехал из него щеголем. Под именем графа Сан-Пиетро явившись в Милан, он отправился к Радецкому, донес на спасшего ему жизнь рыбака и в подтверждение правдивости доноса сообщил верные сведения о месте и часе выгрузки оружия — для раздачи верным патриотам. Радецкий воспользовался доносом: рыбаков схватили, судили военным судом и расстреляли, оружие было конфисковано, а граф Сан-Пиетро с этой минуты сделался любимцем маршала.
Арестовав майора Бартоломео, Бенедетто, во-первых, был уверен, что старик помог скрыться графу Монте-Кристо, а во-вторых, он давно питал глубокую ненависть к майору Бартоломео. Читатели, конечно, помнят появление Бенедетто и Бартоломео в Париже под именем Кавальканти. Тогда Бенедетто встретился с майором в доме графа, где Бартоломео, никогда ранее не знавший Бенедетто, разыграл роль его отца. Конечно, хотя майор и не был беглым каторжником, все-таки его прошлое положение в свете нельзя было назвать особенно почетным — он был крупье в одном значительном игорном доме в Лукке.
Никто не мог сказать, каким образом этот крупье превратился в майора, даже его подруга и возлюбленная — прекрасная Аврора Бертелли — хранила строгое молчание на этот счет. Но когда, вернувшись из Парижа, Бартоломео выложил перед ней заработанные у графа Монте-Кристо пять тысяч франков, практичная красавица произнесла:
— Бартоломео, что если нам открыть свой собственный игорный дом? Ты довольно долго был крупье, попробуем умножить наш капитал!
Майор радостно согласился. Конечно, в Лукке он не смел конкурировать со своим прежним хозяином, и достойная чета переселилась в Милан и стала жить за счет глупости и корыстолюбия своих ближних. Бертелли, хоть юность ее давно прошла, все еще была опасной красавицей, и ей удалось поймать в свои сети не одну золотую рыбку.
Но нет розы без шипов. Однажды, когда Бартоломео в щегольском зеленом мундире принимал своих гостей, к нему подошел высокий стройный человек с лицом, обезображенным темно-красным шрамом, и, положив на плечо майора руку, вполголоса произнес:
— Здравствуйте, отец!
Майор вздрогнул и пробормотал, испуганно глядя на незнакомца:
— Милостивый государь — я не знаю — это большая честь… но…
Незнакомец громко захохотал и, отведя майора в сторону, значительно произнес:
— Поговорим откровенно. Помните вы имя Кавальканти, которое вы однажды приняли… против воли?
Майор побледнел, а собеседник безжалостно продолжал:
— Если начальство узнает, что вы подделывали документы и благодаря этому нажили немалое состояние, вы можете влипнуть не на шутку. Все полетит к черту и, кроме того… ну, да вы понимаете все отлично!
Майор осмотрелся с отчаянием: кто был этот человек, так бесцеремонно раскопавший его прошлое?
— Ну, что же, отец? — смеялся Бенедетто.
— Отец, отец,— бессмысленно повторял майор.— О, Боже, да неужели это ты?
И он машинально поднял руки, чтобы прижать Бенедетто к сердцу.
— Не нужно,— отстранил его тот, смеясь, и добавил: — мы не у графа Монте-Кристо, и можем обойтись без нежностей.
Майор вздохнул. За еще пятьдесят тысяч франков он готов был обнять десять тысяч сыновей.
— Но кто же ты? — робко спросил он наконец.— Ты, кажется, как я слышал…
— Берегись касаться прошлого,— с угрозой вскричал Бенедетто. — Здесь я — граф Сан-Пиетро.
— Доверенный…
— Радецкого,— добавил Бенедетто.— Совершенно верно.
— Но, как итальянец…
— Молчи и слушай: или ты будешь делать то, что я хочу, или я донесу на тебя маршалу,— грубо сказал Бенедетто. И когда майор молча повесил голову, негодяй начал излагать ему свои требования. Бенедетто потребовал от майора, чтобы он сам сделался шпионом и принял на службу в казино людей маршала, которые должны были доносить обо всем происходящем в заведении.
Можно носить ложное имя майора, можно разыгрывать роль нежного отца за пятьдесят тысяч франков, но при всем этом можно питать отвращение к предательству отчизны. Бартоломео, несмотря на множество пороков, был истинный патриот. Он всеми силами старался отклонить предложение Бенедетто, но когда последний пригрозил донести Радецкому и закрыть казино, майор сдался. Если он откажется, найдутся десять других, которые согласятся, рассудил Бартоломео и уступил требованиям Сан-Пиетро.
С тех пор майор употреблял все усилия, чтобы не допускать в казино итальянцев… Сделавшись грубым и заносчивым со всеми соотечественниками, он в то же время раболепствовал перед кроатскими и богемскими офицерами, которые скоро стали единственными посетителями казино, и шпионы Сан-Пиетро сидели без дела.
Только Аслитта, игравший двойную игру, остался верен казино: он был дружен с австрийцами и слыл ренегатом среди соотечественников. Но однажды, отведя Бартоломео в сторону, Аслитта признался майору, что он давно знает все обстоятельства и надеется на то, что майор поможет ему обмануть Сан-Пиетро и освободить Милан.
Бартоломео, до сих пор презиравший соотечественника, был вне себя от восхищения. Упав на колени перед маркизом, он назвал его божеством и совершенно передал себя в его распоряжение.
Бартоломео был очень счастлив тем, что мог насолить еиньору Бенедетто и принести пользу своей родине — сознание этого льстило его самолюбию; вскоре он стал лучшим агентом Аслитты, надеясь заодно с освободителями отчизны достичь почестей и славы.
Но его постигла иная судьба. Бенедетто по некоторым обстоятельствам заподозрив майора, приказал строго за ним наблюдать, и когда 15-го марта исчез из казино Монте-Кристо, он понял все…
Поздно ночью дверь сырой подземной темницы, в которой очутился Бартоломео, заскрипела заржавленными петлями. В тишине мечтавший о будущей славе, уже считавший себя мученником за освобождение Италии, майор поднял, голову и, видимо, испугался: в комнату вошли трое мужчин. Один из них держал в руке какой-то странный предмет — инструмент, походивший на палку с пучком волос на конце.
— Вставай, старый осел! — сказал, державший палку, обращаясь к заключенному.— Иди за нами.
Бартоломео покорно встал, оправил свой парадный зеленый мундир и начал спускаться по темной лестнице. Двое солдат, державших в руках факелы, грубо подталкивали его.
Бартоломео не был трусом, но гораздо охотнее пошел бы вверх, нежели вниз: свет вообще приятнее мрака. Ему становилось все холодней; наконец, он и его спутники остановились перед большой железной дверью. Ее открыли огромным ключом, и Бартоломео вступил в большую, мрачную комнату — комнату пыток.
На покрытых плесенью стенах висели тяжелые цепи, на полу стояли деревянные плахи, винты для сжимания пальцев и гири, в углах помещались другие странные предметы, назначение которых было непонятно майору.
