Императорский всадник - Валтари Мика Тойми (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗

Они рассказывали, что перед их Богом все равны — рабы и свободные, богатые и бедные, умные и глупые — и что всех людей они считают своими братьями и сестрами. Я верил не всему, что они говорили: уж слишком они испугались, услышав, что отец и Паулина Плавция покинули их. Клавдия утешала Акилу и Прискиллу, уверяя, что Паулина, конечно же, поступила так не по внутреннему убеждению, а лишь для того, чтобы спасти репутацию своего мужа.

… Следующим утром я получил верховую лошадь и знак гонца, который надлежало носить на груди. Паулина вручила мне письмо к Авлу Плавцию, Клавдия горько заплакала, и я пустился в путь по военным дорогам через Италию и Галлию.

Глава 3

БРИТАНИЯ

Я достиг берегов Британии с наступлением зимы, и меня встретили бури, туманы и ледяные проливные дожди. Как известно любому, кто побывал в тамошних краях, они производят на римлянина странное впечатление. Здесь нет городов в привычном смысле этого слова, а климат тут таков, что человек, не умерший от воспаления легких, наверняка подхватит по меньшей мере ревматизм, от коего не избавится до конца своих дней — если только бритты не проломят ему череп тяжеленной палицей с шипами или не уволокут к своему жрецу друиду, имеющему обыкновение предсказывать будущее какому-нибудь своему соплеменнику по кишкам незадачливого римлянина. Все это мне рассказывали легионеры, прослужившие здесь уже по тридцать лет.

Авла Плавция я застал в лондинийской фактории, расположенной на берегу бурной реки. В Лондинии у него находилась главная квартира, потому что здесь было построено несколько домов по римскому образцу. Прочитав письмо жены, он не рассвирепел (чего я в глубине души очень опасался), а, напротив, громко захохотал, хлопая себя по ляжкам. Несколькими неделями раньше он, оказывается, получил тайное послание императора Клавдия, в котором его уведомляли, что он заслужил право на триумф. Теперь Авл Плавций был занят тем, что приводил в порядок свои дела в Британии, чтобы с наступлением нового года передать кому-нибудь командование и вернуться в Рим.

— Значит, я должен созвать всех наших родственников, чтобы осудить перед ними мою добрую женушку? — громыхал он, и от смеха слезы катились у него из глаз. — А как же мои похождения здесь, в Британии? Да хранят меня все боги, если Паулина проведает о них! Она же выдерет мне последние волосы! Ну нет, я вырубил тут почти все священные дубравы друидов, так что хватит с меня всяких божественных штучек, я уже сыт ими по горло. Слушай, юноша, я из собственного кармана оплатил целый корабль скульптур римских богов, мечтая о том, чтобы эти проклятые бритты наконец перестали приносить свои мерзкие человеческие жертвы. И что же? Первое, что они сделали, это расколошматили красивейшие терракотовые статуэтки, а потом снова схватились за свои палицы. Нет-нет, наши римские суеверия — это детские игры в сравнении с тем, что я увидел здесь. Обвинение Паулины явно состряпано моими дражайшими друзьями — сенаторами, которые опасаются, что я слишком разбогател за четыре года командования четырьмя легионами. О боги! Как будто в этой стране можно обогатиться! Деньги Рима проваливаются здесь, как в Тартар [35]! Да ведь Клавдий вынужден разрешить мой триумф только затем, чтобы в Риме подумали, будто Британия наконец-то умиротворена. А на самом деле мятеж тут вспыхивает за мятежом. Не успеют убить в честном бою одного из их царей, глядь — а на его месте другой, и ему наплевать и на заложников, и на клятвой скрепленные договоры. Или вдруг заявится сюда соседнее племя, опустошит край, который нам только что покорился, да вдобавок вырежет весь наш гарнизон. И, к сожалению, бриттов нельзя разоружить до конца, потому что оружие им нужно, чтобы воевать друг с другом. Клянусь Юпитером, я бы с большим удовольствием вернулся в Рим без всякого триумфа, только бы не видеть эту покинутую всеми богами землю.

Он вдруг сделался серьезным, строго взглянул мне в глаза и спросил:

— Неужели в Риме уже пошли разговоры, что в мою честь будет триумф? Иначе зачем бы это молодому воину добровольно мчаться сюда? Ты, конечно же, надеешься снять сливки, приняв участие в триумфальных празднествах!

Глубоко уязвленный, я отвечал, что не имел ни какого представления об этом; в Риме же, наоборот, склоняются к мнению, что Клавдий из зависти ни когда не одобрит триумфа по поводу побед в Британии, ибо он сам был некогда удостоен этой чести.

— Я приехал, чтобы овладеть военным искусством под началом прославленного полководца, — сказал я. — Конные забавы в Риме мне уже поднадоели.

— Знаешь, здесь тебя не ждут арабские скакуны и золотые финтифлюшки, — грубо отрезал Авл. — И тут нет теплых постелей и услужливых банщиков. Зато в здешних лесах ты вдоволь наслушаешься боевых воплей размалеванных голубой краской варваров. В этой стране римлянина ежедневно поджидают засады, вечный насморк, неизлечимый кашель и постоянная тоска по дому.

Но его мрачные предупреждения оказались просто цветочками по сравнению с тем, что мне на самом деле пришлось испытать за два года, проведенных в Британии. Авл Плавций продержал меня еще несколько дней в своем штабе, чтобы проверить мое происхождение, узнать все последние римские сплетни да заодно на местности показать особенности британского рельефа, к которому успели уже приспособиться его легионы. Потом он даже подарил мне кожаный панцирь, коня и оружие, снабдив все это дружеским советом:

— Приглядывай за конем как следует, сынок, не то эти головорезы бритты тут же сопрут его. Сами-то они воюют на боевых колесницах, потому что их малорослые лошади не годятся для кавалерии. Политика Рима и военная стратегия требуют от нас союза с британскими племенами, поэтому мы тоже иногда разъезжаем на таких колесницах. Но не вздумай доверять хоть кому-нибудь из бриттов и никогда не поворачивайся к нему спиной. Помни, что они любым способом стремятся заполучить наших сильных, выносливых коней, чтобы создать собственную кавалерию. Своей победой в Британии Клавдий обязан слонам — ведь прежде ни один местный дикарь их и в глаза не видел. Эти гиганты растаптывали укрепления и приводили в ужас лошадей боевых колесниц. Однако вскоре бритты наловчились ослеплять слонов дротиками и забрасывать их горящими факелами; к тому же лопоухие плохо переносили здешний климат. Последний слон сдох от чахотки что-то около года назад. Я, пожалуй, отправлю тебя в легион Флавия Веспасиана, сынок. Он — мой самый надежный командир и верный легат. Правда, немного тугодум, но зато спокойный и осмотрительный. Происхождение его весьма скромное, в обращении он грубоват и простоват, но человек чести. В полководцы ему не выбиться, однако солдатскому делу ты у него обучишься, если и впрямь ты сюда за этим пожаловал.

Флавия Веспасиана я нашел на берегу разлившейся Антоны, где стоял тогда его легион, только что получивший приказание рыть укрепления. Флавий оказался человеком лет сорока, ладно скроенным, с широким лбом и добродушной складкой вокруг рта. Надо сказать, произвел он на меня более благоприятное впечатление, чем я ожидал, когда слушал пренебрежительную характеристику, данную ему Авлом Плавцием. Веспасиан с удовольствием шутил и первым смеялся над своими неудачами, которые, по правде говоря, другого могли бы заставить плакать и проклинать все на свете. Ближайшее его окружение, как мне показалось, относилось к нему уважительно, но не льстиво. Хитро посмотрев на меня, он воскликнул:

— Эге, наконец-то Фортуна улыбнулась и нам! Не зря же на подмогу мне из самого Рима примчался такой моложавый полководец! Уж он-то точно добудет себе и нам славу в британских топях и лесах! Просто глазам своим не верю! Ну-ка, признавайся, что привело тебя искать защиты под крылышком моего орла?.. Если, конечно, ты хочешь, чтобы мы лучше поняли друг друга.

Узнав же поподробнее о моей семье и связях в Риме, он, что-то прикинув, открыто заявил, что ему от моего присутствия ни холодно, ни жарко.