Пирамида Хуфу - Любовцова М. (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— За такое полагается смертная казнь по законам Кемет.
— Я тоже так думаю, — лукаво потупил глаза Яхмос.
— Но кто этот преступник?
— Скульптор Инар из мастерской чати.
— Инар? — переспросил пораженный Птахшепсес. — Этот скромный юноша? Нет, он не похож на преступника. Зачем ему подслушивать? — Он испытующе посмотрел на своего помощника. — Я не хотел тебе говорить, но ведь слуги шепчутся о том, что ты прячешь его сестру. Верно, в поисках ее он и забрался в наши помещения. Это объясняет его поступок, но он будет наказан.
— Не буду отказываться, святой отец! Но девушка очень красива, и для блага храма я задался целью сделать из нее жрицу. Но она упряма и плохо воспитана, поэтому мне нужно время, чтобы ее подготовить. Она будет украшением храма и привлечет для нас многие пожертвования.
— Может быть, ты и прав, но нужно делать не так, а с согласия ее и родителей. Ты должен это исправить. А юношу мне жаль, он не заслуживает такого.
— Именно ты, святой отец, не должен его жалеть.
— Ты странные речи ведешь, Яхмос! — с недоумением проговорил Птахшепсес.
Яхмос пристально, не мигая, смотрел выпуклыми черными глазами на собеседника.
— Нет, святой отец! Ты более других заинтересован, чтобы скульптор исчез.
— Но почему?
— Давно уже замечают, что он не спускает глаз с твоей дочери, и она отвечает взаимностью.
— Тия? — взволнованно прошептал Птахшепсес и бессильно откинулся на спинку кресла. Младшая Ипут, резвая и беззаботная, даже не пришла ему в голову. Перед ним возникли мечтательные глаза старшей. Девушке уже четырнадцать лет. Пора замуж. А они с женой все отказывают женихам, все медлят... И жених есть. Настойчивый, красивый, царского рода. Вот уж два года добивается ее руки. Он представил себе Инара. Ах! Как нравился ему этот юноша! Вспомнилось утро, когда скульптор появился в саду для работы. Тогда Тия побледнела, но они с женой не придали этому значения. Теперь ему многое объяснилось в поведении любимой дочери. Если бы этот юноша был знатным! А вдруг это станет известно многим... Его, верховного жреца, засмеют. Его семья станет посмешищем при дворе. Этот Инар околдовал всех своими ясными глазами, умными и добрыми. Даже сыновья в восторге от него. Но выдать за него Тию! И в то же время давно забытое чувство от воспоминания собственных юношеских волнений вызвало у него глубокую жалость к дочери. Боги! Что он делает? Ведь у Тии такой прекрасный жених. Только она к нему совсем равнодушна. Скользит глазами, как по пустому месту. И как это он, отец, умудренный опытом, не понял раньше, что нельзя приближать к дому красивых молодых людей, когда в семье есть девушки-невесты. В словах коварного жреца не приходилось сомневаться. Ясно стало, что Яхмос и ему подставил ловушку, чтобы облегчить свое дело. Как же опасен его помощник... Он только теперь понял и поверил тем, кто раньше предупреждал его. Он у него в руках. Но нельзя допустить, чтобы изнеженная дочь была женой ремесленника, работала на зернотерке, стирала. Может быть, Яхмос и прав. И еще придется его благодарить за своевременное предупреждение.
Яхмос поглядывал на верховного жреца и опускал глаза, в которых искрились насмешка и торжество.
Побледневший, как полотно, Птахшепсес, наконец, пришел в себя.
— Откуда ты взял, что моя дочь увлечена скульптором?
— Я наблюдал это не раз. Она даже бледнела при виде Инара. Об этом и слуги твои говорят.
«Он даже знает, что говорят мои слуги. Вот даже как!» — думал Птахшепсес, все больше поражаясь.
— Неужели об этом есть разговоры в городе?
— Пока еще нет. Но они будут непременно. Ты должен их предупредить. Ты знаешь, что любовь не признает сословий. Тебе будет спокойней, если его не будет.
— Как не будет? Я ни в коем случае не соглашусь на казнь. Тем более что наш храм обязан ему лучшим своим украшением.
— Но в начале разговора ты, святой отец, сам предложил это, — ядовито напомнил Яхмос.
Птахшепсес устало возразил:
— Но я не знал причины его поступка.
Птахшепсес опять представил глаза дочери, когда она все узнает. Нет! Ради нее он должен смягчить участь Инара.
— Что же ты предлагаешь?
— Я согласен заменить казнь южными золотыми рудниками.
— Это одно и то же. Казнь — быстрая смерть, южные рудники — тоже смерть, только более мучительная и медленная. Заменим их каменоломнями Туры. Это суровое наказание.
— Так и решим, святой отец! — Яхмос низко поклонился.
— Девушку, сестру Инара, отпусти к родителям, если она не хочет быть жрицей.
— Будет сделано, как ты сказал, — скромно опустив глаза, ответил Яхмос.
— Где же сейчас Инар?
— Падая со стены, он разбился, сейчас лежит без сознания. Лечит его Джаджаманх. Как будет здоров, отправим в Туру.
Задумавшись, Птахшепсес слабо кивнул головой.
Яхмос удалился с довольной улыбкой.
Участь Инара была решена.
Вечером того же дня, когда Инара на носилках отнесли к врачевателю Джаджаманху, Яхмос, поразмыслив, отправился к непокорной пленнице.
Девушка не повернула головы на шорох его шагов. Так было всегда. Она смотрела на протекающий ручеек, плескалась в нем рукой и любовалась падающими каплями. За эту вереницу дней яркий цвет лица ее побледнел, она похудела и была задумчива.
Яхмос стоял, смотрел на нее и спрашивал себя, что привлекает его в этой гордячке? Ведь всего-навсего дочь ремесленника. Тети вскинула блестящие глаза, в них сверкнула ненависть. Может быть, вот этой ненавистью она и привлекает? Его, знатного богача, которого боятся все жрецы, женой которого согласится стать любая девушка в городе. Ну и что ж, что любая. Но он не может оторвать глаз именно от этой. Тети повернулась к нему спиной.
«Хорошо, — подумал Яхмос, — сейчас заговоришь иначе».
Он присел рядом на скамейку и неторопливо начал:
— Твой брат пробрался ночью в храм за сокровищами, но сорвался со стены. При падении он разбил голову и до сего времени не пришел в себя.
Тети со страхом и недоверием слушала жреца.
— Мой брат ничего дурного не может сделать. Я тебе не верю. — Но что-то в душе ее дрогнуло в предчувствии непоправимой беды. Яхмос холодно улыбнулся.
— По законам нашей страны он должен быть казнен.
Девушка вспомнила ночные шорохи, которые ее так пугали. Значит, Инар, пытаясь выручить ее, попал сам в беду. И этот человек приписывает брату ограбление храма? Стараясь быть спокойной, она проговорила:
— Если мой брат и попал в храм, то только в поисках меня. Ты сам это отлично знаешь. Если это так, ты обязан его освободить.
— Ты, девочка, плохо знаешь законы своей страны. Это еще не все. Он подслушал тайное совещание жрецов. Как только он придет в себя, он будет приговорен к казни как государственный преступник.
Только теперь Тети поверила. Весь ужас случившегося предстал перед ней. Она прежде подумала о горе стариков, потерявших сразу обоих детей, и о брате, который ради нее решился на опасный и бесполезный шаг. Теперь все зависело от этого коварного человека. С беспощадной ясностью девушка поняла, что ее положение, ее будущее не имеют никакой цены перед несчастьем, обрушившимся на брата. Она должна спасти его любой ценой. И она опустилась на песок перед жрецом:
— Спаси его, мой господин! Только ты это можешь. Сохрани его жизнь. Он сделал это ради меня. Мои родители не переживут такого несчастья. Клянусь Птахом, я буду твоей покорной рабой!
На губах Яхмоса была довольная улыбка. Тети стояла на коленях! Она умоляла! Настал час его торжества. Наконец, она была в его власти. Он любовался тяжелыми волнами ее черных волос, прикрывших плечи. Пушистые ресницы, как черные опахала, опустились на алебастровую бледность лица. Яхмос невольно подумал: «Верно, сама страдающая Исида не была прекраснее ее, когда оплакивала своего любимого супруга Осириса. О, святая Эннеада! Прости мне греховные мысли».
Он положил руку ей на плечо. Она вздрогнула, но сейчас же смиренно опустилась ниже.
