Дочь викинга - Крён Юлия (бесплатные полные книги txt) 📗
– Либо мы, либо они, – пробормотала она, пожав плечами, и возобновила тренировку.
Гизела отвернулась, но, хотя теперь она и не видела кинжала, до ее слуха все равно доносился глухой стук всякий раз, как лезвие входило в дерево.
– Deus Caritas est, – вздохнула она, сложив руки для молитвы. – Бог есть любовь.
Да, Бог, в которого она верила, был любовью, но не только. Бог – это тишина, и чистота, и покой, и отрешенность от мирской суеты. Сердце Гизелы болезненно сжалось. Ей так хотелось вернуться в Лан. Девушка тосковала по своей мягкой постели, по часовенке с яркими витражами. Она тосковала по миру, где никому не нужно было метать ножи.
«Ах, только бы поскорее добраться до Лана!» – мысленно взмолилась она. Гизеле хотелось уйти в монастырь – ведь именно такую судьбу уготовила для нее мать. Хоть бы все эти ужасные дни остались позади, хоть бы померкли воспоминания о них! Не только о том, как ей приходилось мерзнуть и голодать, но и о том, как на ее глазах убивали людей.
От душевной боли Гизелу отвлекала только боль телесная. С тех пор как девушки стали путешествовать верхом, у принцессы больше не болели ноги, зато ее начали мучить боли в спине. Тяжелее всего ей было в тот момент, когда вечером она спешивалась. Гизела не знала, вызывает боль сама поездка или же страх упасть с коня. Наверное, Руну терзали такие же опасения – она всегда сидела на лошади, судорожно вцепившись в гриву. Пускай ее напряжение и не облегчало боль Гизелы, принцессе было радостно видеть хоть какие-то признаки человечности в северянке. Да, ее голос был груб, она усердно готовилась к новым убийствам, ее тело казалось железным, и все же Руна была всего лишь человеком, которому не чужды простые человеческие чувства.
Когда ночи стали холоднее, девушки вновь стали спать, прижавшись друг к другу, но тьма не длилась долго, и Руна будила принцессу еще на рассвете. Северянке хотелось бы скакать и ночью, чтобы как можно больше оторваться от возможных преследователей, но нужно было дать лошади отдохнуть. Тем не менее с каждым днем конь ступал все медленнее: девушкам нечем было его кормить, и бедное животное питалось только листвой да травой, и лишь изредка на его долю перепадали фрукты.
Гизеле с Руной было не легче. Их непрерывно мучил голод. Беглянки слабели день ото дня. Через четыре ночи после выхода из леса Руна предложила забить лошадь, наесться конины и продолжить путь. Она полагала, что они смогут идти быстрее, если будут сыты: пища придаст им сил. Поскольку Руна знала мало слов на языке франков, вначале Гизела подумала, что неправильно ее поняла, но когда северянка повторила свои жесты, делая вид, что перерезает лошади горло, принцесса отчаянно замотала головой. Ее ужасала сама мысль о новом кровопролитии. В конце концов Руна отказалась от своей идеи, но не из-за возмущения спутницы, а оттого, что девушки не смогли бы ни съесть столько мяса за один раз, ни унести его с собой. Выбросить такое количество еды казалось расточительством. Итак, странницы поехали дальше.
Через какое-то время у них на пути появилась преграда. Руна и Гизела издалека услышали плеск воды. Впереди текла широкая река. Казалось, она вот-вот выйдет из берегов. На поверхности виднелись ветки и палая листва. Дойдя до берега, лошадь испуганно заржала.
Гизела тоже побаивалась бурного течения, но в то же время она испытывала облегчение: если они ехали в правильном направлении, то эта река – Эпт, а значит, здесь проходит граница королевства франков. Если им удастся перебраться через эту реку, до Лана будет рукой подать.
Конечно, принцесса понимала, что переходить реку вброд опасно. Сильное течение может сбить с ног, к тому же они могут замерзнуть.
Руна спешилась, и Гизела последовала ее примеру. Сейчас это удавалось ей гораздо лучше, чем пару дней назад, когда она камнем шлепалась на землю. Похоже, девушка начинала приспосабливаться к трудной жизни. Но обретенная ловкость не поможет ей перейти реку…
Конь раздувал ноздри, всхрапывая. Руна озадаченно прошлась по берегу. Страх перед рекой, как и страх упасть с лошади, делал ее человечнее, но если бы Гизела могла выбирать, она предпочла бы, чтобы в Руне сейчас было поменьше человечности. «Вот бы она была демоном, который лишь своей волей может остановить бег воды», – подумалось принцессе.
Конечно же, северянка не могла этого сделать. Бурные реки пугали норманнов так же, как и франков.
Глядя на стремительный бег вод, Гизела вспоминала, как боялся брат Гиларий поездки в Сен-Клер-сюр-Эпт. Тогда им тоже пришлось перебираться через реку – собственно, через Эпт. Ее воды казались угрожающими, серыми, неистовыми, и брат Гиларий был уверен, что утонет: мостов через реку не осталось, их разрушили либо норманны, потому что франки устраивали на мостах засады, из которых нападали на их корабли, либо же сами франки, чтобы северяне не перешли через реку.
Но пусть мостов и не было, можно было воспользоваться мелью и перейти реку вброд, если знать, где не очень глубоко. Людям, сопровождавшим свадебную процессию, это было известно, и все, даже брат Гиларий, благополучно перебрались на другой берег.
Но ни Гизела, ни Руна понятия не имели, как это сделать. В конце концов северянка решила действовать. Схватив лошадь за гриву, она потянула животное к реке, жестом приказав Гизеле следовать за ней. Похоже, Руна не хотела преодолевать эту преграду на спине коня: если животное начнет брыкаться, они упадут в воду и утонут. Но если держаться за гриву, можно надеяться на то, что лошадь сумеет выбрать верный путь.
Однако скакун не хотел заходить в воду. Лошадь, остановившись на берегу, ржала, раздувала ноздри и не обращала внимания на попытки Руны затащить ее в воду. И вдруг она встала на дыбы! Девушки испуганно отпрянули. В этот самый момент они почувствовали, как дрогнула под их ногами земля. Послышался топот.
На миг в сердце Гизелы вспыхнула надежда на то, что чувства обманывают ее, но увы, это было не так. От ужаса девушка утратила дар речи и лишь спустя какое-то время сумела произнести:
– Это они!
Она нисколько не сомневалась в том, кто это.
Руна, старавшаяся успокоить коня, тоже замерла. Услышав топот копыт, она пригнулась и испуганно уставилась на свою спутницу, осознавая безвыходность ситуации. Сзади – враги, впереди – река, а между ними – упрямый конь.
И хотя всадников еще не было видно (на берегу росли деревья), Руна поняла, что нужно действовать.
Над рощей взметнулась стая черных птиц. Северянка отпустила лошадь: животное продолжало упрямиться, а значит, толку от него не будет. Схватив Гизелу за руку, Руна потащила ее к бурлящей воде. На мгновение девушки застыли перед сероватым потоком, а затем Руна решительно метнулась вперед и потянула за собой принцессу. Не успели они сделать и пары шагов, как вода уже достигла их коленей.
Гизела попыталась воспротивиться, но вскоре сдалась. Вода была холодной, и девушке показалось, что сотни маленьких иголочек кольнули ее кожу. Она погрузилась в воду по пояс, и теперь ее мучили уже не иголки – это были удары кнута, столь болезненные, что у бедняжки перехватило дыхание.
Вода поднялась еще выше, и в какой-то момент боль утихла. Гизела уже ничего не чувствовала, она даже не была уверена в том, что до сих пор стоит на каменистом дне. Голова, ноги – неужто ее тело все еще цело? Как бы то ни было, принцесса сумела развернуться и посмотреть на берем. Над деревьями все еще кружили темные птицы, а у самой кромки воды остановились преследовавшие их всадники – во главе с Таурином. Тем самым Таурином, который обещал убить ее. Гизеле показалось, что она заметила странный блеск в его глазах.
Руна тянула ее за собой, все глубже в воду, и теперь принцесса охотно ей повиновалась. Гизела не верила в то, что они сумеют доплыть до другого берега, но она хотела хотя бы сохранить за собой право выбирать собственную смерть: она предпочла бы утонуть, а не погибнуть от меча.
Но Таурин пока не обнажал свой клинок. Он неподвижно сидел в седле, по-видимому, надеясь на то, что Эпт сделает свое дело. И только когда девушки добрались до середины реки и вновь оглянулись, чтобы посмотреть на врага, он поднял руку и отдал своим людям приказ.
