Королева викингов - Андерсон Пол Уильям (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Вплоть до этого самого момента Гуннхильд не знала точно, хочет ли осуществить свое намерение. Она просто поклялась себе: все, что ей пришлось перенести в Финнмёрке, не пропадет впустую, и она никогда впредь не будет столь же беспомощной, как в тот день в хижине Сейи. Но она все же не знала, какую пользу это может принести. Все это было еще не испытано ею — лишь мысли, мечты, чувства. Но у нее должно получиться; она была уверена в этом. Если же она ошибалась, то ее ждала смерть или даже нечто худшее, чем смерть.
Она даже оскалила зубы от страха. Ради Эйрика и их совместной крови она снова и снова вынашивала детей, как он ходил в бой. А этой ночью она вступила на путь, который мог оказаться для нее дорогой в ад. Но без помощи Гуннхильд Эйрик мог бы угодить в ловушку. А ее сыновья были малы, и им все еще был необходим отец.
Никогда, никогда она не покинет ни их, ни его.
Грохот бубна мог бы выдать ее. Она разжевала и проглотила грибы и начала, негромко хлопая в ладоши, плясать вокруг лампы, установленной на трехногий табурет — ее пророческий треножник, — не отрывая взгляда от пламени. Когда ритм захватил все ее существо, крошечный огонек начал увеличиваться, превращаясь в ворота, сквозь которые ей стало понемногу открываться то, что всегда было скрыто от зрения. Почувствовав, что подошел нужный миг, она прекратила пляску, взяла в кулаки две кости из голени оленя, покрытые резными рунами, и встала коленями на веревку со множеством узлов. Покачиваясь на коленях, не отводя глаз от пламени, она размахивала костями, которые держала в руках.
Дождь все усиливался. Его грохот заполнил собой череп Гуннхильд. Ветер громко завывал. Она начала подниматься на крыльях боли и мятущейся бури. Но она не должна была расставаться со своим телом. Не до конца.
— Рёгнвальд Снаэфридарсон, — вплела она новые слова в свою песню, — я вижу тебя, я слышу тебя, я ночной ветер, я молодой месяц, я тень, которая неотступно следует за тобой. Ты не знаешь меня, ты не ведаешь, кто я есть, а я твоя смерть, Рёгнвальд Снаэфридарсон. Я ищу тебя, я ищу тебя, я ищу тебя…
Пламя перед ней раздалось в стороны. Половина Гуннхильд влетела в разверзшуюся брешь, устремилась ввысь и помчалась к северу. Половина ее осталась в комнате петь заклинания. Плоть до головокружения раскачивалась в комнате, а душа, словно острый нож, разрезала воздух — и каждая половина была неразрывно связана с другой.
Под ней проплывали грязно-белые облака, над ней сверкали звезды. Месяц давно уже зашел, но это был первый молодой месяц после ночи летнего солнцестояния, когда повсюду горели огромные костры, и земля помнила луну. Прямо перед Гуннхильд находилась Колесница Тора, испокон веков катающаяся вокруг Северной Звезды, о которой некоторые говорили, что это тот самый глаз, который Один отдал в обмен на мудрость. Луна принадлежала старшим Силам, земле и морю, оплодотворяющим и вынашивающим, колдунам и ведьмам. Норвежцы приносили жертвы богам, питая надежду заслужить тем самым их благосклонность. Шаманы искали единения с миром в надежде на то, что он будет исполнять их волю. Эйрик обращался к Одину, который по своему разумению даровал победу или смерть. Этой ночью Гуннхильд обратилась к себе самой.
Дождь остался позади. Она неслась над землей, покрытой горами, которые становились все выше и круче. Селения, хутора и теснившиеся к ним поля лежали темными пятнами среди окружавших их диких пустошей. И лишь несколько красных звезд неярко светились возле самого окоема. Гуннхильд начала снижаться, приближаясь к этому месту. Возле ручья, который журчал по камням и мерцал тусклым серебром, припало к земле несколько домов. Она знала, что Рёгнвальд находится здесь. Внутри допоздна засиделись люди. Она проникла сквозь крышу и повисла в клубах дыма ниже стропил.
Огонь (рабы, которые поддерживали его, вели себя немыслимо подобострастно и униженно) протянулся через весь зал. Пламя в длинном очаге металось и потрескивало, озаряя неровным светом сидевших на скамьях мужчин. Лишь немногие из них походили на воинов. Среди них были скрюченные старцы, седые пожилые люди, было несколько людей молодых с виду, но со старческими глазами. Все были хорошо, хотя и просто одеты. Колдуны редко хвастаются своим богатством. А сегодня они явно собрались сюда со всей округи.
На высоком месте сидел рослый человек с изможденным лицом; даже сквозь темную бороду было видно, что подбородок у него разделен надвое глубокой бороздой.
— Это будет означать больше чем просто отпор врагу. Поймите это. Мы не можем начать восстания против конунга Харальда — пока еще не можем, — но мы можем сделать Упланд цитаделью против него. — Рёгнвальд усмехнулся. — Может быть, он заболеет и умрет или каким-то другим способом закончит свою жизнь, которая и так уже слишком затянулась.
— Сначала мы должны отвести угрозу, — сказал другой.
Рёгнвальд резко кивнул:
— А разве я не разобрался с этим раньше вас всех? Мертвая женщина предупредила меня…
Гуннхильд, находившаяся во плоти в королевской спальне, содрогнулась. Возможно, Рёгнвальд говорил правду. Возможно, эта женщина была даже его матерью, которую он потревожил в могиле. Однако он сделал это и получил предупреждение о том, что отец отрекся от него и намерен его низложить. Поэтому он и послал за малыми колдунами. Какими бы жалкими и слабыми они ни были — несомненно, ни один из них не обладал такими знаниями, как их повелитель, — вместе они могли причинить такой вред, что не опишешь в словах. А отряд Эйрика должен быть уже на подходе. Он ведь говорил перед выездом, что им потребуется не больше четырех дней.
— Главное, не терять времени попусту, — сказал еще кто-то.
— Верно, — согласился Рёгнвальд. — Теперь, когда мы все собрались, нужно выяснить, что нас ждет и где, и приготовиться.
Значит, в одиночку он не решается вылетать из тела. Тогда он не настолько страшен, как она ожидала. Впрочем, и змея может укусить, когда ее давят ногами.
Рёгнвальд поплотнее запахнулся в тунику.
— Что-нибудь не так, король? — спросил один из сидевших ближе.
— Нет, — пробормотал Рёгнвальд. — Просто откуда-то потянуло холодом, ты не заметил?
Гуннхильд отступила подальше.
Теперь она должна как-то ослепить их. Она, конечно, не была столь могущественной, как те финны, которые могли продать мешок с ветрами норвежскому кормчему или же устроить шторм, чтобы утопить его. Но этой ночью она смогла наполовину слиться с миром и его погодой.
Гуннхильд, оставшаяся в комнате женского дома имения конунга Харальда, запела заклинание и принялась делать пассы. Гуннхильд, находившаяся в Хадаланне, поднялась над крышей длинного дома и превратилась в воду. Звезды начало заволакивать дымкой. Спустя некоторое время поселок окутался таким густым туманом, что ни один человек не смог бы в темноте выбраться наружу. Душа, вышедшая из тела, смогла бы подняться над туманом, но ничего не сумела бы в нем рассмотреть. Скорее всего колдуны сочтут появление тумана случайностью и станут дожидаться, пока он рассеется. Им же не ведомо, как мало времени у них осталось.
Гуннхильд не осмелилась задержаться хотя бы на мгновение. Колдуны могли каким-то образом уловить ее присутствие. А она уже обессилела. Едва сознавая себя, она пронеслась над Упландом, как река, сбегающая с кручи в море.
Крыша сошлась над нею, закрыв затянутое тучами небо. Она была одна в комнате с почти выгоревшей лампой. Изнемогшая, она смогла лишь снять с себя амулеты, прежде чем свалилась в постель. На следующий день она ощущала себя совершенно выжатой и была бледна и молчалива.
Впрочем, силы скоро вернулись к ней. А потом появился и Эйрик с рассказом о том, как прошел поход. Туман не помешал ему и его людям с вечера подобраться к поселку. Он сгустился лишь тогда, когда они подошли совсем близко.
Они окружили длинный дом стеной из копий и подожгли его. Женщин и слуг они выпустили, а воинов, пытавшихся вырваться следом за ними, перебили всех до одного. Рёгнвальд сгорел со всеми своими чародеями.
