Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) - Шебаршин Алексей Леонидович
– Что это с ним? Ему плохо? – спросил встревоженный индиец, показав на скрюченного судорогой борзовского делегата, шумно расстававшегося с остатками завтрака.
– Нет, ему хорошо, а будет еще лучше, – с отвращением молвил советник. – Просто его очень огорчил ваш ужасный рассказ о страданиях трудового народа.
– Спасибо тебе, брат! – со слезой в глазах народный вожак поблагодарил хрипящего, словно раненый огнетушитель, представителя далекой России. – Не надо так переживать! Победа все равно будет за нами.
– Вы, я вижу, хорошие люди и отлично поняли нас! – обратился он к советнику. – Большего нам от вас и не надо. Езжайте с Богом! Эй! Плохиндер! Блохиндер! Сучиндер! Паркаш! Куда, ты, бананамать, лезешь, Паркаш Параперналия!? Я не тебя, а Паркаша Ахлювалию звал! Вот ведь бестолочь, клянусь навозом священной коровы! Идите скорее да живо разберите завал на дороге! Пусть русские братья, которые так славно нас поддержали, едут себе дальше.
Остаток пути до Агры делегация проделала, к счастью, без дальнейших осложнений. Очень бегло осмотрев беломраморный Тадж Махал и вспотев на беспощадном солнышке, как негры в джаз-банде, борзовцы под руководством советника устремились на поиски йога, которые вскоре увенчались полным успехом.
Глава 2
Чудеса Индии
– Здравствуйте! Скажите, уважаемые, господин Махалингам здоров ли? Что-то его не видно, – вежливо обратился Андрей Андреевич на хинди к группе индийцев, сидевших на том самом месте под баньяном, где провел свои лучшие годы святой человек.
Индийцы дружно загалдели, охотно объясняя, что гуру-джи, то есть их учитель и наставник, не только жив и здоров, но находится в прекрасной спортивной форме и через какие-нибудь час-два намерен совершить по указанию бога Шивы очередное чудо, пройдя пешком по воде в городском бассейне «Шивмoча». На вопрос, как проехать к «Шивмо?че», самый представительный из поклонников святого, напоминающий всклоченной шевелюрой, множеством амулетов и сиплым козлиным голосом исполнителя полоумной отечественной попсы, с нескрываемой гордостью сообщил, что проехать туда никак нельзя из-за великого стечения народа. Впрочем, он берется за очень умеренную мзду – почти бесплатно! – не только проводить, но и посадить дорогих гостей на лучшие места, поскольку его троюродный брат Паркаш Чучундра, председатель местного благотворительного фонда по сбору средств на прокорм священных обезьян «Агра макака бакшиш сервиз», является одним из спонсоров предстоящего чуда, и что стоит только ему этого брата попросить, так тот в лепешку расшибется, однако устроит все в самом лучшем виде для иностранных друзей, которые, кажется, прибыли в Агру из далекой России…
– Тпруу! – прервал излишне словоохотливого индийца советник. – Сколько?
– Тысячу рупий, сэр! – скромно потупив взор, ответил индиец.
Сумма была настолько несуразная, что у Андрея Андреевича перехватило дух от злости. Забыв доложить мэру, о чем, собственно, идет речь, он вступил в ожесточенный торг с оголтелым индийским спекулянтом, упирая на глубокую взаимную приязнь двух братских народов, великую личную дружбу между их вождями, огромную помощь, оказанную Россией Индии в борьбе с ее лютым врагом – Пакистаном, сославшись в конце концов на то, что сам бог Шива такое рвачество наверняка не одобрил бы.
– Ваши приятели нашли ведь деньги, чтобы добраться до Индии, не правда ли? – сладко улыбнулся индиец, явно пропустив мимо ушей лучшие доводы и аргументы советника. – Значит, у них найдется еще немного рупий, чтобы заплатить и вашему недостойному слуге.
Перейдя с хинди на родной мат, раздраженный Андрей Андреевич емко изложил борзовской делегации суть вопроса, предложив «с этим жадным гадом» не связываться и вообще лучше не лезть в проклятую «Шивмoчу», где в случае народных волнений из зрителей может получиться общий кошмарный форшмак с дроблеными костями.
– Нам ли, русским, бояться трудностей! – надменно ответил мэр. – Нас ни форшмаком, ни бешбармаком не запугать! А насчет денег… Петр Степаныч! Разберись-ка ты с ним живенько!
Петр Степаныч, пожилой, одутловатый главбух Борзова, поступил очень просто. Достав из бумажника зелененькую бумажку в пять долларов, что было намного меньше запрошенной тысячи рупий, он ткнул ей индийца прямо в нос и в усы и сделал вид, что сейчас же спрячет ее обратно в карман.
– Долларз! – взвизгнул индиец, пораженный магией баксов. Выхватив из рук бухгалтера деньги, он немедленно засунул их поглубже в свою набедренную повязку, бормоча что-то вроде «так бы сразу и сказали…», и энергичным жестом пригласил борзовцев следовать за ним.
Дальнейшее потрясло даже видавшего виды Андрея Андреевича. Надо сказать, что гигантские скопища народу – до нескольких миллионов человек на нескольких квадратных километрах земли – не редкость для Индии. Много лет тому назад советский посол, пожилой степенный патриарх, в прошлом крупный партийный работник, просидев пару лет безвылазно в стенах родного посольства, собрался-таки в автомобильную поездку по стране пребывания для знакомства с ее достопримечательностями и обитателями, поставив себе среди прочих задач вполне конкретную цель – узнать, как доходят до братского индийского народа многочисленные миролюбивые советские инициативы. Сам посол, имевший в коллективе ласковое прозвище «Динозаврыч», был буквально помешан на «борьбе Советского Союза за мир во всем мире», памятной россиянам старшего и среднего возрастов, в сознании которых навечно застряли лозунги и призывы, вроде «Нет нейтронной бомбе!», «Долой поджигателей ядерной войны!», «Руки прочь от Вьетнама», а также от Кубы, Гватемалы, Чили, Эфиопии и прочих гондурасов. Искренне веря, что миллионы бедных индийцев, ведущие ежедневную беспощадную борьбу за собственное физическое выживание, почему-то должны интересоваться борьбой за мир не меньше, чем он, посол не давал спуску дипломатам, заставляя их составлять бесчисленные индивидуальные и коллективные планы и отчеты о работе на «миролюбивом» направлении, побуждая и вынуждая распространять повсеместно книги, брошюры, памфлеты и прочий пропагандистский мусор, миллионами тонн печатавшийся советским агитпромом. Те из дипломатов, кто боролся за мир слабо и вяло, получали от посла свирепый нагоняй. Как-то раз по первое число влетело даже жене Андрея Андреевича, работавшей тогда, в их первой командировке в Индию, библиотекарем посольства, за то, что она, совершенно зачичкавшись с разбором огромной утренней корреспонденции, оставила лежать под лестницей несколько центнеров пропагандистской макулатуры. Все это добро попалось на глаза «Динозаврычу», которого в тот роковой день черт понес именно по этой боковой, а не главной лестнице, вызвав у него приступ гневного исступления.
– Да что же это такое! – кричал посол, багровея исцарапанной лысиной, на которую недавно по ошибке спикировал коршун, приняв ее за нечто самостоятельное и съедобное. – Индийцы ждут не дождутся нашей литературы, а она, небось, сейчас бабские каталоги мод изучает! Уволю!
К счастью, «Динозаврыч» был отходчив – после искреннего покаяния жена Андрея Андреевича была амнистирована и с утроенной энергией принялась распихивать брошюрки по почтовым ящикам.
Так вот, отправившись в поездку по стране, «Динозаврыч» в конце концов попал в город Бенарес, где в тот год со всей Индии собралось около двенадцати миллионов паломников-индусов на большой религиозный праздник «Кумбх Мела», кульминацией которого было одновременное омовение всех их в водах священного Ганга с целью смыть грехи и попросить Бога о лучшей участи в дальнейшей жизни. Вернувшись домой в родное посольство, на первом же совещании посол поведал об увиденном следующее: «Да их там миллионы! Кошмар! Все голые, грязные! Кошмар! Все вместе как кинутся в Ганг! Кошмар! Какие там мирные инициативы! Кошмар!».
Короче, до «Динозаврыча» дошло, куда он попал, и миротворческий энтузиазм у него как рукой сняло, отчего всему дипсоставу, измученному борьбой за мир, конечно, тут же здорово полегчало. Завершая невольное отступление от рассказа о переходе борзовцев через Агру, заметим последнее – славный в общем-то человек, старик «Динозаврыч» в смысле праведной «борьбы за пропащее дело» ничем не отличался от многих других руководителей, которые заодно с сотнями своих подчиненных впоследствии столь же истово боролись то за «новое политическое мышление», то за любовь и братскую дружбу американцев, а затем коллективно и рьяно пестовали жупел международного терроризма, изобретенного американцами для того, чтобы под предлогом борьбы с ним наносить удары по любой точке земного шара, включая, буде надо, и Россию, обнаруживая тем самым связь времен, дисциплинированность и похвальную преемственность в своей готовности безропотно бороться за то, за что высочайше велено, даже если самого предмета «борьбы» в природе не было и быть не могло.
