Паж герцога Савойского - Дюма Александр (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
За лаптой следовали другие любимые игры короля — в мяч и шары; в них он тоже был очень силен.
Если дело было зимой и было холодно и морозно, все отправлялись в Фонтенбло и катались на коньках по аллеям или на прудах; если снегу было слишком много для того, чтобы кататься, строили снежные крепости и сражались снежками, а если не было ни льда, ни снега и шел дождь, все оставались в нижних залах и фехтовали.
От этих упражнений пострадал г-н Букар: еще будучи дофином и фехтуя с ним, Генрих выколол ему глаз, «за что и попросил у него учтиво прощения», как пишет автор, у которого мы заимствуем эти подробности.
При всех этих упражнениях, и зимних и летних, всегда присутствовали придворные дамы, поскольку король считал, что их присутствие ничего никогда не портит, а только все украшает.
Вечером, после ужина, король снова шел к королеве и, если не было бала — развлечения в то время, впрочем, довольно редкого, — проводил еще два часа за беседой. Обычно в эти часы принимали поэтов и писателей, то есть Ронсара, Дора, Мюре, «самых ученых из всех уроженцев Лимузена, которые когда-либо грызли репу», как говорит Брантом, а также Данезиуса и Амьо, воспитателей: первый — принца Франциска, а второй — принца Карла; и все эти знаменитые соперники, к великому удовольствию дам, сражались на ристалище науки и поэзии.
Одно только иногда в минуту задумчивости омрачало это благородное сердце — злополучное предсказание, сделанное в день вступления короля Генриха на трон.
Прорицатель, призванный в замок, чтобы составить гороскоп, в присутствии коннетабля Монморанси объявил, что король будет убит на поединке. Тогда Генрих II, довольный тем, что ему обещана подобная смерть, повернулся к коннетаблю и сказал:
— Слышите, кум, что мне обещает этот человек?
Коннетабль, думая, что король устрашен этим предсказанием, ответил с обычной своей резкостью:
— Эх, государь, стоит ли верить этим шельмам, все они лжецы и болтуны! Велите мне бросить в огонь предсказание этого негодяя и его заодно, чтобы ему в другой раз не хотелось городить такую чепуху!
— Вы не правы, кум, — ответил король, — напротив, часто бывает, что эти люди говорят правду. Да и предсказание, на мой вкус, неплохое: мне больше нравится умереть такой смертью, чем иной, с тем условием, однако, что я паду от руки храброго и доблестного дворянина и что моя слава переживет меня.
И, вместо того чтобы бросить предсказание в огонь, он щедро наградил астролога, а сам гороскоп отдал на хранение г-ну де л'Обеспину, одному из своих добрых советников, которому он обычно поручал дипломатические дела.
Этот гороскоп снова стал предметом разговора, когда г-н де Шатийон вернулся из Брюсселя, поскольку, как читатель помнит, император Карл V предложил адмиралу предупредить своего славного кузена Генриха, что капитан шотландской гвардии Габриель де Лорж, граф Монтгомери, имеет на лбу некий роковой знак, предвещающий смерть от его руки одного из принцев, в гербе у которых — лилии.
Поразмыслив обо всем этом, король Генрих II решил, что поединок между ним и капитаном его гвардии маловероятен, и счел первое пророчество возможным и заслуживающим внимания, а второе — невозможным и не заслуживающим того, чтобы этим занимались. Таким образом, вместо того чтобы удалить от себя Габриеля де Лоржа, как это сделал бы более робкий государь, он, наоборот, еще больше приблизил его к себе и осыпал милостями.
Мы уже сказали, что с правой стороны от короля ехала верхом мадам Маргарита Французская, дочь короля Франциска I.
Остановим на мгновение внимание читателя на этой принцессе, одной из самых выдающихся женщин того времени, а к нашему сюжету имеющей большее отношение, чем кто-либо другой.
Принцесса Маргарита Французская родилась 5 июня 1523 года в том самом замке Сен-Жермен, из ворот которого она только что на наших глазах выехала, из чего следует, что, когда она предстала перед глазами нашего читателя, ей было тридцать три года и девять месяцев.
Каким же образом такая знатная и исполненная совершенств принцесса была до сих пор не замужем? На это было две причины: первую она открыто признавала перед всеми, а вторую едва ли осмеливалась признать перед самой собой.
Король Франциск I хотел выдать ее, еще совсем юную девушку, за г-на де Вандома, первого принца крови, но она, в гордости доходившая до презрения, ответила, что никогда не выйдет замуж за человека, который когда-нибудь станет подданным ее брата-короля.
Эту причину она всегда и выдвигала, говоря, что предпочитает оставаться незамужней, но не ронять своего достоинства французской принцессы.
А теперь посмотрим, какую причину она держала в тайне перед самой собой: то была, вероятно, истинная причина ее отказа.
Во время первой встречи в Ницце короля Франциска I и папы Павла III королева Наваррская по приказу короля отправилась в Ниццский замок навестить герцога Карла III Савойского и взяла с собой свою племянницу, мадам Маргариту. Старый герцог нашел принцессу очаровательной и стал строить план женитьбы на ней Эммануила Филиберта. Дети видели друг друга, но Эммануил, занятый присущими его возрасту упражнениями, любовью к Леоне и дружбой с Шанка-Ферро, едва ли заметил юную принцессу. Однако для нее все было иначе: образ молодого принца глубоко запечатлелся в ее сердце, и, когда переговоры были прерваны и между королем Франции и герцогом Савойским снова началась война, она испытала глубокое горе, детское горе, на которое никто не обратил внимания; после того как она выплакала все слезы, горе перешло в тихую печаль, окрашенную смутной надеждой, никогда не покидающей нежные и преданные Богу сердца.
С того времени прошло двадцать лет, и принцесса Маргарита под тем или иным предлогом все время отказывалась от всех партий, предлагавшихся ей.
Так, в ожидании счастливого поворота судьбы или повелений Провидения, которые помогли бы осуществить ее тайные желания, она выросла, повзрослела и превратилась в очаровательную, грациозную, привлекательную и милостивую принцессу; у нее были волосы цвета спелой пшеницы, карие глаза, немного великоватый нос, полные губы и молочно-белая кожа с нежным румянцем.
С другой стороны от короля, как мы уже сказали, ехала Диана де Пуатье, графиня де Брезе, дочь сьёра де Сен-Валье, который был сподвижником коннетабля де Бурбона, и за это его приговорили к казни на Гревской площади, но, уже будучи на эшафоте и ожидая на коленях удара меча, он был помилован (если это можно назвать помилованием) — казнь заменили пожизненным заключением в тюрьме, «устроенной из четырех каменных стен, замурованных сверху и снизу, где не должно быть ничего, кроме маленького окошка, через которое подается питье и еда».
В Диане все было таинственно и чудесно. Она родилась в 1499 году, и в описываемое нами время ей было пятьдесят восемь лет, но она оставалась внешне такой молодой и красивой, что затмевала самых юных и прекрасных принцесс при дворе; вот почему король любил ее больше и сильнее всех.
Вот что рассказывали необыкновенного и чудесного о прекрасной Диане, которую король Генрих II в 1548 году сделал герцогиней де Валантинуа.
Во-первых, утверждали, что она происходит от феи Мелузины, и именно этим объяснялась ее необычайная и неувядаемая красота и любовь к ней короля. Диана де Сен-Валье унаследовала от этой знаменитой волшебницы двойной секрет, секрет редкий и колдовской, — быть всегда красивой и всегда любимой.
Своей вечной красотой Диана была обязана, как говорили, эликсиру, сделанному на питьевом золоте (роль, которую играло питьевое золото в средневековых химикалиях, общеизвестна).
А неизменной любовью короля она была будто бы обязана волшебному кольцу, полученному от нее: оно имело силу заставлять короля любить ее, пока он его носит.
Особенным доверием пользовался именно этот слух, потому что г-жа де Немур охотно рассказывала всем и каждому ту историю, которую мы в свою очередь собираемся поведать читателю.
Однажды, когда король заболел, королева Екатерина Медичи сказала г-же де Немур:
