Король зимы - Корнуэлл Бернард (серия книг .txt) 📗
Острие меча коснулось моей мужской плоти, а мне было вновь приказано двигаться вперед. Только я сделал первый шаг, как холодящий душу клинок пропал. Все это, конечно, было бы не так страшно, если бы не питье из одурманивающих трав и грибов, отравившее разум. Продолжая идти по невидимому мною извилистому и чреватому неожиданными опасностями пути, я попал в наполненную дымом и гулким эхом комнату. Меня подвели к камню высотой со стол и вложили в правую руку нож, а левую прижали к чьему-то обнаженному животу.
— Под рукой у тебя ребенок, жалкая жаба, — зловеще произнес голос, а чужая рука двигала мою с зажатым в ней ножом выше и выше, пока лезвие не уткнулось в нежное, пульсирующее горло. — Невинный ребенок, который никому не причинил вреда, — продолжал голос, — ребенок, не имеющий ничего, кроме жизни. И ты убьешь его! Бей!
Ребенок громко закричал, когда я погрузил в его тельце нож. Теплая кровь густой струей полилась по моему запястью. Живот под моей левой рукой сжался в беззвучном спазме и опал. Огонь ревел в моих ушах, дым забивал ноздри.
Меня заставили встать на колени и выпить теплую тошнотворную жидкость, которая била струей в горло, горячей болью наполняла желудок. Только после того, как был опустошен рог со свежей кровью, сняли с моих глаз повязку, и я увидел, что убил новорожденного ягненка с гладко выбритым брюхом. Меня окружали и друзья и враги, отовсюду сыпались поздравления с тем, что я вступил во служение воинскому богу, стал членом тайного общества, распространившегося не только по римскому миру, но и за его пределами, общества мужчин, которые в сражениях выказали себя не просто солдатами, но настоящими воинами. Принять посвящение богу Митре считалось великой честью. Теперь я, как и любой служитель тайного культа, мог воспрепятствовать своим словом принятию в общество нового человека. Некоторые высокие военачальники, командовавшие армиями, так никогда и не были избраны, а другие никогда не поднимались выше простой солдатской шеренги, но были почитаемыми членами общества.
Теперь, когда испытание закончилось и я стал одним из избранных, мне принесли мою одежду и оружие и поведали тайный пароль, по которому можно было узнать своих сотоварищей даже в суматохе битвы. Если я обнаруживал, что столкнулся в бою с таким же посвященным богу Митре, то должен был убить его быстро, не причиняя долгих страданий, а если такой человек становился моим пленником, я обязан был относиться к нему с должным почтением. Наконец ритуал был окончен, и мы перешли во вторую пещеру, освещенную дымными факелами и пламенем большого костра, на котором жарилась туша быка. Встретила меня шеренга воинов, воздавших высокие почести вновь принятому брату. Ради Дерфеля Кадарна в эту остуженную зимним холодом пещеру явились самые могущественные особы. Рядом стояли Агрикола Гвентский и оба его врага из Силурии — Лигессак и копьеносец по имени Насиенс, бывший в то время высоким защитником Гундлеуса. Здесь присутствовали дюжина воинов Артура, несколько моих людей и даже епископ Бедвин, советник Артура, странно выглядевший в покрытых ржавыми пятнами нагрудных латах, опоясанный мечом и в воинском плаще.
— Когда-то и я был воином, — объяснил он, — и тоже посвящен, но когда? О, лет тридцать назад! Конечно, задолго до того, как я стал христианином.
— А это, — я кивнул в ту сторону пещеры, где уже была поднята на трех копьях отрубленная бычья голова, с которой капала на пол кровь, — это не запрещено твоей религией?
Бед вин пожал плечами.
— Конечно запрещено, — спокойно сказал он, — но иначе я лишусь многих друзей. — Он склонился ко мне и понизил голос до шепота. — Я верю, что ты не расскажешь епископу Сэнсаму, что видел меня здесь.
Меня рассмешила сама мысль о том, что я когда-нибудь стану поверять секреты несносному Сэнсаму, который, словно голодная пчела, только и зудел о гибнущей, разоренной войной Думнонии. Он презирал врагов и отталкивал от себя друзей.
— Молодой господин Сэнсам, — невнятно бубнил Бед вин, у которого рот был набит говядиной, а с бороды капал густой жир, — хочет занять мое место, и, думаю, ему это удастся.
— Удастся? — ужаснулся я.
— Да. Потому что он страстно желает этого, — сказал Бедвин. — И усиленно добивается своей цели. Бог мой, чего только не делает этот человек! Ты знаешь, что я позавчера обнаружил? Он не умеет читать! Ни словечка! А сейчас, чтобы стать высшим сановником церкви, надо это уметь. И что же делает Сэнсам? У него есть раб, который читает ему вслух, чтобы хозяин выучил все наизусть. — Бедвин слегка толкнул меня локтем, чтобы удостовериться, что я внял его словам. — Какая невероятная память! Наизусть! Псалмы, молитвы, литургии, писания отцов церкви — все наизусть! Бог мой, — он покачал головой. — Ты ведь не христианин, парень?
— Нет.
— Поразмысли и приходи к нашей вере. Мы, может, не обещаем много земных радостей, но своей жизнью заслуживаем радость и покой после смерти. Я никогда не мог убедить Утера в этом, но Артур, надеюсь, поймет в конце концов.
Я медленно оглядел пирующих.
— Артура нет, — разочарованно произнес я, печалясь, что мой лорд не посвящен в общество.
— Он был посвящен, — словно угадал мою мысль Бедвин.
— Но Артур не верит в богов, — сказал я, припомнив слова Овейна.
Бедвин покачал головой.
— Артур верит. Как же человек может не верить в Бога или на худой конец в богов? Ты полагаешь, что Артур думает, будто люди сами себя создали? Или считает, что мир появился случайно? Артур не так глуп, Дерфель Кадарн. Артур верит, но молчит о своей вере. Поэтому христиане держат его за своего, а язычники не сомневаются, что он их веры, а в результате и те и другие беззаветно служат ему. И запомни, Дерфель, Артур любим Мерлином, а Мерлин, поверь мне, не любит неверующих.
— Мне не хватает Мерлина.
— Нам всем не хватает Мерлина, — сказал Бедвин. — Но его отсутствие прибавляет всем нам спокойствия. Если бы Думнонии угрожала гибель, Мерлин уже был бы здесь. Он явится тогда, когда будет необходим.
— Ты думаешь, пока он не нужен? — кисло пробормотал я. Бедвин вытер бороду рукавом куртки, отпил вина.
— Кое-кто толкует, — снова понизил он голос, — что нам лучше было бы и без Артура. Что без него здесь был бы мир, но, если не будет Артура, кто станет защищать Мордреда? Я? — Ему самому эта мысль показалась смешной, и он улыбнулся. — Герайнт? Он хороший человек, но не умен и нерешителен, к тому же вовсе не стремится править Думнонией. Нет, Дерфель, или Артур, или никто. А вернее, либо Артур, либо Горфиддид. Но война еще не проиграна. Наши враги боятся Артура, и до тех пор, пока он жив, Думнония в безопасности. А потому я думаю, что Мерлин сейчас здесь не нужен.
Предатель Лигессак, еще один христианин, который не постеснялся соединить свою веру с тайными ритуалами Митры, взял меня за локоть и отозвал в темный угол пещеры.
— Артур проиграет. И ты это знаешь тоже, — сказал он.
— Нет. — Я глядел на него исподлобья, враждебно. Лигессак поковырялся в своих редких зубах.
— В войну вступят и люди из Элмета, — проговорил он. — Повис, Элмет и Силурия, — он старательно загибал пальцы, — объединятся против Гвента и Думнонии. И Горфиддид станет новым пендрагоном. Сначала мы потесним саксов к востоку от Ратэ, потом двинемся на юг и покончим с Думнонией. Два года — и конец!
— Хмель ударил тебе в голову, Лигессак, — усмехнулся я.
— А мой лорд хорошо заплатит за службу такому человеку, как ты. — Лигессак наверняка выполнял поручение своего хозяина. — Мой лорд король Гундлеус щедр, Дерфель, очень щедр.
— Передай своему лорду королю, — сказал я, — что Нимуэ из Инис Видрина сделает из его черепа чашу для питья, а я постараюсь добыть для нее голову Гундлеуса.
Я решительно повернулся и ушел.
Этой весной война вспыхнула снова. Но Артур хорошо заплатил Энгусу Макайрему, ирландскому королю из Деметии, чтобы тот напал на Повис и Силурию с запада. Этим он отвлек врагов от наших северных границ. Артур во главе военного отряда двинулся на запад Думнонии усмирять Кадви, который провозгласил свои племенные земли независимым государством. Но пока он был там, саксы Эллы атаковали владения Герайнта. Горфиддид, как мы позже узнали, заплатил им, но, наверное, побольше, чем мы ирландцам, потому что саксы ринулись нескончаемым потоком. Такой поворот событий заставил Артура поспешить назад, оставив вместо себя Кая, друга детства, который должен был сдерживать татуированных соплеменников Кадви.
