Игра королей - Даннет Дороти (книга жизни TXT) 📗

— Все люди, которых я вам дам, знают Скотта, — сказал лорд Грей, и лицо его потемнело. — Скотта и еще одного человека, испанца, которого я тоже хотел бы заполучить. Да, если появится Скотт, они его схватят. Тогда можете порвать письмо.

— А что, если меня не будет дома? Если Уортон вызовет меня в Карлайл для очередной вылазки?

— Вы откажетесь, сославшись на меня, — с апломбом заявил лорд Грей. — На этот раз вы сможете лучше послужить королю, если останетесь дома.

— Понимаю, — сказал Гидеон. — Я — важная персона. Послушайте, Уилли: я мирный человек. У меня счастливая семья, и я пытаюсь заниматься своими делами. Почему я должен влезать во все это?

— Потому что, — ответствовал лорд Грей, — вы верны своей отчизне.

Сомервилл устремил на лорда Грея свой чистый взгляд..

— Ладно, ваша взяла, — сказал Гидеон Сомервилл, сдаваясь. — Как всегда.

Глава 2

ВНЕЗАПНЫЙ ШАХ

1. УГРОЗА МАТА ПО ДИАГОНАЛИ

Если Ричард Кроуфорд, уезжая в Бранксхолм, был вне себя и избегал общества, то Ричард Кроуфорд, вернувшись из Бранксхолма, был, как отметила его жена, не разговорчивее монаха-молчальника.

Рана Ричарда заживала быстро, и Мариотта даже пожалела о том, что ее готовность посвятить себя лечению немощного больного не была востребована, — раненый встал с постели, когда еще должен был лежать, и покинул дом до того, как должен был встать с постели.

Мариотта не нашла сочувствия у леди Бокклю, которой поверила свои мысли на этот счет.

— Таковы его обязанности, — сказала Дженет. — Да и вам, пожалуй, лучше посвятить себя чему-нибудь другому, а не выхаживанию больных.

— Но неужели мы должны проводить молодость, не разделяя забот и сомнений друг друга, довольствуясь лишь редкими днями и часами общения?

— Господи! — воскликнула леди Бокклю. — Не имею ни малейшего желания разделять с Бокклю его заботы. У меня и своих хватает, и Уота я к ним и на милю не подпущу.

Это было в начале ноября. Вскоре прибыла первая посылка с драгоценностями.

Посылку нашла Мариотта у себя наверху; все осторожные расспросы ни к чему не привели. Внутри свертка обнаружилась красивая брошь с витиеватой надписью: «Nostre et toutdits a vostre desir». [43] И хотя основывать предположения можно было только на этих словах да на дерзости самого факта посылки, Мариотта решила, что знает, кто отправитель.

Леди Мариотта Калтер провела беспокойный день, размышляя над тем, что следует предпринять. Сказать Ричарду? А вдруг она не права? Может быть, где-то в дороге задержалось письмо, в котором дается вполне невинное объяснение появлению этой броши. А возможно, и не столь невинное. Но Ричард и без того в напряжении из-за всех происшествий, связанных с братом, и Сибилла, подумала Мариотта, посоветовала бы не подливать масла в огонь. Мариотта решила подождать.

Никакого письма не последовало, а неделю спустя прибыла еще одна посылка. На сей раз в свертке обнаружился браслет, надпись на котором дерзко вопрошала: «Бьется ли твое сердце в такт с моим?» Мариотта бродила по своей комнате, задавая себе вопросы и не находя ответов. Она без конца видела перед собой синие глаза, слышала неясный, запинающийся голос.

Чудовищно было бы и сравнивать этих двоих. Зрелая, уравновешенная женщина девятнадцати лет вынула бы брошь из-за корсажа и передала бы ее вместе с браслетом мужу, сказав: «Твой брат пытается ухаживать за мной. Что я должна делать?»

Мариотта не спрашивала, что ей делать. Она надела браслет и стала ждать, что скажет Ричард. Но Ричард не заметил браслета. Она стала носить бриллиантовую брошь, но с тем же результатом. Сибилла через несколько дней после своего возвращения из Бранксхолма восхитилась брошью, приняв ее за одну из драгоценностей ирландской работы, полученных Мариоттой в приданое. Мариотта не стала возражать. Потом прибыла леди Бокклю, обратила внимание на светлое, блестящее золото и заметила:

— Кстати, Сибилла, Ричард сделал что-нибудь с перчаткой Лаймонда, которую тот оставил после выстрела?

Сибилла отрицательно покачала седой головой. Все три женщины находились в комнате Сибиллы. В этот ноябрьский день розоватое пламя в камине освещало кровать и отбрасывало странные отсветы на портьеры.

— Эта перчатка все еще в Стерлинге, в моем французском шифоньере. Мы поехали на юг сразу же, как только Ричард оправился, а с тех пор он был так занят… Смотрите-ка, — безмятежно сказала Сибилла, когда дверь вдруг неожиданно открылась. — Это же Булло. Входите. Мы все горим желанием послушать о философском камне.

Когда Лаймонд отбыл из Острича, Джонни Булло остался и только в следующую субботу уехал в Мидкалтер. А его люди, о чем он с невинным видом сообщил и Лаймонду, и Скотту, без него направились в Эдинбург.

Войдя в маленькую, жарко натопленную комнату, Булло скользнул взглядом по Сибилле и Мариотте и посмотрел чуть подольше на леди Бокклю. Дженет сама кое-что смыслила в алхимии и медицине, и Джонни не очень обрадовался, увидев ее здесь. Но он спокойно уселся на стул, поставленный на почтительном расстоянии, и начал, как было условленно с Сибиллой еще в Стерлинге, рассказывать необыкновенную, фантастическую историю философского камня.

Время шло. Свет за окнами стал серым, потом ультрамариновым; непривычные слова падали в теплый, душистый воздух. Сера, ртуть и соль. Первоначальное единство материи. Метеоры совершенные и несовершенные и вещество Вселенной — Сатурн и свинец, Юпитер и олово, железо и Марс. Двенадцать процессов умножения. Феррум философорус. Кровь дракона.

Когда стало темно, Джонни Булло счел уместным остановиться. В комнате повисла тяжелая тишина. Потом Дженет Битон задумчиво произнесла:

— Ляпис философорум. Основная идея достаточно проста. В человеке идеальное соотношение элементов означает здоровье, в металлах — золото. Создайте систему, способную обеспечить подобное слияние элементов, и у вас появится средство, которое, с одной стороны, дает человеку здоровье, долголетие, силу, а с другой…

— …производит золото, — мягко добавил цыган. Он оглядел всех: Мариотта сидела испуганная и зачарованная; практичная леди Бокклю внимательно слушала; да и леди Калтер казалась живо заинтересованной. — Я знаю способ. Но мне нужны средства для его воплощения в жизнь.

— И создав камень… — начала Сибилла.

— …я смогу превращать простую руду в золото в любых количествах.

Леди Бокклю не забывала о выгоде:

— Мы должны подписать договор.

Мариотта не без страха в голосе произнесла:

— Кровью дракона?!

— Это всего лишь название осадка, дорогая, — задумчиво сообщила Сибилла. Потом решительно добавила: — Стеклянную посуду я достану. Дженет мне посоветует. Руду… Какую? Свинцовую? Я могу послать в Эдинбург. Печь… Придется перестроить ту, что в старой пекарне. Насколько я понимаю, мастер Булло, если мы предоставим все названное, вы готовы начать работы по созданию камня, а потом поделиться с нами прибылью?

— Если вы сделаете это, — искренне произнес Джонни Булло, — то внесете огромный вклад в великую науку алхимию и в общую копилку человеческой мудрости…

Значительно позднее, когда Булло уже ушел, появились Кристиан с Агнес Херрис и выслушали рассказ.

Баронесса сделала большие глаза:

— Философский камень?! Мы доживем до девяноста лет, и все у нас будет из золота.

— Не забывай про Мидаса, дорогая, — мягко напомнила Сибилла. — Как вам понравилось в Богхолле? — И, слушая безжалостный комментарий Агнес, вытащила письмо и помахала им. — Пока вы отсутствовали, это пришло для вас.

Агнес замерла. Письма в ее жизни были большой редкостью. Мать ей никогда не писала. Бабушка писала редко. Агнес схватила письмо и без слов вышла.