Игра королей - Даннет Дороти (книга жизни TXT) 📗
Минуту спустя она вернулась.
— Кто-нибудь, кроме Кристиан, — спросила она странно изменившимся голосом, — может перевести с испанского?
— Нет.
Сибилла бросила на нее взгляд:
— У вас очень образованный корреспондент, дорогая. Но если хотите, можете прочесть вслух для Кристиан. Мы не будем слушать.
Поколебавшись, Агнес сообщила:
— Это не имеет значения. По-испански написаны стихи.
— Стихи! — воскликнула леди Бокклю. — Девушка получила любовное послание.
Сибилла добавила иронически:
— Я думаю, вам лучше посвятить нас в некоторые детали, Агнес. От кого письмо?
Агнес голосом, в котором смешались гордость, изумление и некоторая доля благодарности, сказала:
— От Хозяина Максвелла.
Ее не пришлось больше убеждать — она принялась читать послание вслух.
«Я боюсь вам писать. Умер великий Пан — никаким волшебством невозможно рассказать о сердце. О своей наружности я бы мог рассказать, но она отнюдь не героическая — я не принц из мифа или саги. Мое лицо никогда не составит пары для моего сердца. Мой голос никогда не сможет преодолеть барьера, который воздвигнут между нами вашей юностью, вашим богатством. К тому же, как говорят, рука ваша обещана другому.
Но птицы в райских садах кормятся росою, а пифейские жрицы — ароматом диких яблок: так что, может быть, звук слов напитает нас. В надежде на чудо я протягиваю руки к огню, горящему в моем воображении.
Я не могу прийти к вам. Я могу лишь кричать, как выпь на болотах: сжальтесь надо мной, моя светлая богиня. Когда-то я хотел жениться на вас. Теперь вы обещаны другому, и я должен забыть о своих желаниях. Но, написав эти слова, я достиг всех своих целей. Я с вашей помощью получил все, что желал.
Читайте и вспоминайте иногда того, кто написал это. Может быть, вы увидите в этом всего лишь руку Меркурия, но верьте: все, сказанное здесь, сказано от сердца… «
Заканчивалось письмо по-испански:
Роса из роз в моем вертограде,
Дама из дам в роскошном наряде…
На самом деле стихи написаны не по-испански, а по-галисийски (на старом галисийско-португальском языке) и принадлежат Альфонсо X Мудрому (1221 — 1248), королю Кастилии и Леома, образованнейшему человеку своего времени.
Стих был довольно длинный, а за ним следовала подпись: Джон Максвелл.
В комнате воцарилось ошеломленное молчание. У Кристиан, устремившей взгляд в ту сторону, где сидела Мариотта, был такой вид, что Мариотта едва не расхохоталась. Леди Бокклю, которую поразило услышанное, сказала:
— Я скажу, что это удивительное послание к тринадцатилетней девочке.
Сибилла пребывала в задумчивости.
— Рука Меркурия — как странно. Эти испанские стихи. Кристиан, их трудно перевести?
— Испанские стихи? — повторила слепая девушка. — О, я знаю их. Совсем недавно… Ах, да их знают все, — торопливо закончила она.
— Вы их недавно переводили, да? — спросила Сибилла.
— Я недавно слышала эту песню, — откровенно призналась Кристиан, выдавая себя. «Я не могу прийти… написав эти слова, я достиг всех своих целей… Я с вашей помощью получил все, что желал»… — Тот же двусмысленный, витиеватый язык… конечно же — каким говорил ее безымянный пленник в Богхолле, Инчмэхоме и Стерлинге. Его песня. Его хитроумная уловка. Но письмо пришло от Джона Максвелла. На нем подлинная печать, и принес его гонец из Трива. И, наконец, оно было адресовано не ей, а Агнес.
Но он обещал, хотя это и показалось странным, написать. И он знал, что только она одна в доме знает испанский и такое письмо непременно покажут ей. И в этом письме среди множества лукавых нелепостей содержалась новость, которую она хотела узнать. Кристиан вдруг услышала, как Агнес задумчивым голосом говорит: «Как вы думаете, я должна ответить?» А Сибилла ей: «Я думаю, непременно. Конечно, все это так неожиданно, и о человеке нельзя судить по письму. И я бы не стала говорить об этом в присутствии Гамильтона. Но любовная переписка никому еще не приносила вреда».
Молчание. Потом снова голос Агнес: «Я не знаю испанского. А латынь, которой меня учили, совсем забыла». Потом спокойный голос Сибиллы: «Может быть, Кристиан вам поможет. Пишите вместе, и посмотрим, что у вас получится».
Это был ловкий ход: Кристиан почувствовала, что краска залила ее лицо. Да, она конечно же поможет Агнес. И попробует — ведь это никому не причинит никакого вреда — вставить какую-нибудь двусмысленность от себя. Она встала.
— Идемте в вашу комнату, — предложила она. — Мы сейчас же напишем ответ.
Письмо вскоре было закончено.
Накрыли на стол. Когда Уот Скотт из Бокклю прибыл за своей женой, к ним присоединился Ричард.
Сибилла, прекрасно владевшая своим лицом, отослала слуг за едой и вином и увлекла Бокклю к камину.
Сэр Уот сел, бросив беспокойный взгляд на хозяйку, которая вежливо заметила:
— Как я вижу, Уот, вам, кажется, лучше.
Бокклю поерзал на стуле, бросил уничтожающий взгляд на свою жену и ответил:
— Нет-нет, я себя еще отвратительно чувствую. Но не могу же я всю зиму просидеть дома, как курица на насесте. Я время от времени совершаю небольшие прогулки. Но только инкогнито.
Ричард спокойно, но твердо произнес:
— Какая жалость. Значит, вас не будет с нами в этой вылазке со скотом?
— Вы о предложении Максвелла? Странно все это, если хотите знать, — размышлял Бокклю. — Парень так часто бывал в Карлайле…
— Или вы все же присоединитесь к нам? — гнул свое Ричард.
Сэр Уот помолчал немного, потом сказал:
— Ну, что до этого… — И снова умолк.
— Вы только послушайте, — вставила леди Дженет. — Человек просто потерял дар речи. Уот Скотт, ты можешь наконец дать ясный ответ? — Она повернулась к лорду Калтеру. — Королева согласилась на переговоры Уота с англичанами при условии, что он, не слишком выставляя себя, предоставит доказательства своих добрых намерений. Так что хочет он или не хочет, но ему придется отправиться в этот рейд — только не слишком высовываться, чтобы остроглазые хорьки из Карлайла его не приметили.
Их беседу прервала леди Херрис, повторив слова Бокклю:
— Предложение Джона Максвелла?
— Верно. — Учуяв возможность ускользнуть от ответа, Бокклю не преминул воспользоваться ею. — Идея принадлежит Джону Максвеллу, хотя я и не уверен, что нам следует на него полагаться. Но Джон обещал нам сообщить время и место следующего вторжения Уортона — сам он со своими людьми по меньшей мере не станет вмешиваться. Если подумать, то все вроде правильно — парень во что бы то ни стало хочет доказать свою лояльность королеве.
— Этот парень просто преследует нас, — вставила леди Бокклю. — Мы целый вечер читали послание от него. Агнес, расскажите Бокклю о письме.
Агнес с наигранной небрежностью вкратце пересказала письмо Максвелла. Глаза двух мужчин встретились — оба, казалось, подумали об одном и том же. Бокклю задумчиво произнес:
— Понятно. Ну, пожалуй, вреда от этого не будет. И она ответит, Сибилла?
— Она уже ответила, — спокойно сообщила леди Калтер. — Я подумала, что так будет лучше.
— А ты как считаешь, Уот? — спросила леди Бокклю. — С ним не опасно иметь дело?
Бокклю глубоко вздохнул.
— Наверно, нет. Протектор держит его на коротком поводке, что правда, то правда. Его брат в Лондоне, а сам Максвелл должен вскоре отчитаться перед Уортоном. Добавьте к этому тот факт, что все его земли расположены в двух часах езды от Карлайла, а граф Ангус женат на его единственной сестре, и вы увидите, что человек этот попал в переделку. Но он отнюдь не глуп, — добавил Бокклю. — Вероятно, он в состоянии околпачить их всех. Поживем — увидим.
Наконец гости из Бранксхолма стали собираться. Дама Дженет отстала от других, чтобы поговорить с лордом Калтером.
— Я помню, о чем мы говорили в Бранксхолме, Ричард. До сих пор Уот не получал от мальчика никаких известий.
Калтер кратко ответил:
— Вы знаете, что я об этом думаю.
— Ну, вы его слышали, — сказала Дженет. — Вряд ли он передумает. Решайте сами, насколько вам нужен Лаймонд. — Ричард ничего не ответил, а Дженет, поглядев на него, добавила шепотом: — И если бы вы не смотрели таким букой, я бы дала вам хороший совет насчет вашей жены.