Убить сову (ЛП) - Мейтленд Карен (электронные книги бесплатно TXT) 📗

— Где ты начиталась этого, Османна? Кажется, не в тех книгах, что я тебе дала?

Я прятала книгу Ральфа в своём сундуке, под бельём. «Зеркалом» ни с кем нельзя было поделиться. В ней говорилось то, о чём я и подумать не могла. Я не знала даже, что можно задавать такие вопросы. Листать эту книгу — как пить краденое вино. Меня пьянил вкус волнения, страха и чувства вины, мне хотелось пить больше и быстрее. Но почитать удавалось не часто.

Он даёт мне свободную волю и не нуждается в моём благочестии. Никто не отнимет у меня моей добродетели, если только моя душа сама этого не пожелает.

Эти слова оказались для меня новыми и сложными, приходилось читать снова и снова одни и те же строки, а так хотелось скорее бежать вперёд. Я боялась читать слишком быстро, чтобы книга не закончилась раньше времени.

Душа становится подобной Богу и так сохраняет то обличье, что изначально даровано ей Тем, кто вечно её любит.

Я чувствовала, что мозг просто взорвётся, если с кем-нибудь не поделиться, и только Настоятельница Марта могла бы понять мой восторг. Но что если она отберёт мою книгу? Нет, это невозможно, только не сейчас, когда я едва открыла её для себя. Я не отдам.

Настоятельница Марта сверлила меня взглядом, но я боялась посмотреть ей в лицо.

— Думаю, ты прочла эту книгу здесь, в бегинаже. Не похоже, чтобы твой отец... Она запнулась, поморщила нос. И тут я тоже почувствовала запах. Дым, но совсем не такой, как дым очагов бегинажа. Ветер доносил его откуда-то из-за стен, но запах становился все сильнее. Вонь была едкой, как... как паленая плоть и волосы. Земля ушла у меня из-под ног.

— Османна, тебе плохо?

Я пошатнулась и уронила вёдра, вода вылилась на наши башмаки. Сильные руки подхватили меня, не давая упасть. Мне было плохо, на меня обрушилась волна холодного страха, хотелось броситься в свою комнату и покрепче запереть за собой дверь, но меня трясло так, что я едва держалась на ногах. Такой же запах стоял в лесу той ночью, запах сожжённой святой. В ушах у меня звучали вопли, я видела уносящиеся вверх языки пламени. Где-то кричали люди. Голоса доносились со стороны ворот.

— Оставайся здесь, — приказала Настоятельница Марта и побежала к воротам.

Но я слишком боялась остаться одна и тоже поплелась на звук голосов. У ворот, глядя на поле, стояла кучка бегинок. Я протиснулась между ними. Над лугами клубилось не меньше дюжины столбов чёрного дыма. Позади них вдали виднелись другие костры с высокими языками пламени, как будто горели огромные кучи дров. Вонь, несущаяся по ветру, заставила меня содрогнуться от отвращения. Кухарка Марта заметила меня рядом и обняла так крепко, что я почти задохнулась

— Что это? — спросила я. Что происходит?

— Спаси нас Бог, дитя, там, говорят, мор скота. Забивают коров, свиней, овец — всех животных на землях Поместья.

— Всех?

— Это закон, дитя. Весь скот нужно уничтожить, а туши и коровники — сжечь, чтобы не дать распространиться заразе. Болезнь убивает животных меньше чем за неделю, и спасти их может только чудо. Даже у выживших шкуры покрываются язвами. Это разоряет хозяев — зачем держать скот, который ни съесть, ни продать.

— А наш скот — его тоже придётся убить? Даже волов?

Кухарка Марта опять меня обняла.

— Настоятельница Марта с Пастушкой Мартой пошли смотреть, нет ли признаков болезни. Молись, чтобы их не было, дитя.

— Святой Беуно, все святые, спасите нас, — пробормотал кто-то.

— Аминь, — выдохнули все.

Лужица     

— Вот только ударь меня ещё раз, мелкая дрянь, и я тебе горло перережу.

Бейлиф поднял меня в воздух, больно сжимая поперёк живота. Я била пятками по его ногам. А когда передо мной оказалась жирная волосатая рука, вцепилась в неё зубами, и он тут же меня выпустил.

— Чёрт! Ну, сейчас я тебе покажу, маленькая ведьма.

Он попытался опять меня схватить, но я подбежала к Ма и спряталась за неё.

— Ты только посмотри, что сделало твоё отродье, — бейлиф помахал рукой перед носом Ма. — Она заслуживает хорошую трёпку и сейчас получит.

Двое, что пришли с бейлифом, молча усмехались, глядя, как он трёт укушенную руку. Лица и руки у них были измазаны сажей и кровью.

Ма крепко прижала меня к колючей юбке.

— Тронь её хоть пальцем — получишь ещё, и не только укус. Вот увидишь.

Я удивилась. Обычно, если кто-то на меня жаловался, мне всегда от неё доставалось. Я вытерла рот об её юбку, пытаясь избавиться от вкуса потной руки бейлифа.

Он посмотрел на меня.

— Тогда, хозяйка, держи своё отродье при себе, иначе я за себя не отвечаю. Пошли, — проворчал он тем двоим. — Забьём побыстрее этих свиней. Чем больше времени тратим на споры, тем больше жителей этой паршивой деревни успеют спрятать свой скот. — Бейлиф шагнул к Ма. — Я твою игру понял, женщина. Задерживаешь нас, чтобы дать своим друзьям время увести скот. — Он приблизил к Ма толстое лицо. — Только ничего не выйдет, поняла? Твои соседи не смогут вечно прятать скот. Рано или поздно мы всё найдём. Люди д'Акастера со сворой собак выловят из леса всю скотину, что увели деревенские. Можешь передать своим друзьям: если они заставят нас тратить время на поиски их паршивой животины по всему Улевику, их ждет увесистый штраф, а то и что похуже, намного хуже. Так что лучше бы им отдать все стадо прямо сейчас.

— Вот как? — подбоченилась Ма. — Это не я стою тут и болтаю попусту. Похоже, если кто и теряет зря время, то это ты.

Бейлиф взглянул так, будто хотел убить Ма, а не свиней, но только кивнул своим людям, и все трое пошли к задней двери дома. Я рванулась за ними, но Ма удержала меня.

— Брось, детка, тут ничего не поделаешь.

— Если бы отец был дома, он бы их не пустил.

Ма вздохнула, откинула прядь волос с лица.

— Да, он бы точно попытался. Ему за это голову проломят, и что тогда станет с нами?

За домом пронзительно заверещали свиньи. Ма вздрогнула и плотно закрыла глаза.

— Ма, но почему, зачем они убивают наших свиней?

— Чёрный мор, детка, — она гладила мои волосы, но смотрела в сторону, отсутствующим взглядом. — Если уж он пришел, то всё равно убьет всех свиней.

— Кто этот Чёрный Мор? Он похож на Чёрную Ану?

Я знала про Чёрную Ану — её изображение вырезано над дверью нашей церкви. Она была великаншей, жила в глубоком тёмном омуте наверху холма, там, куда никто не заходит. Лицо у неё зелёное, и зубы тоже, а вместо пальцев — острые когти. А по ночам она приходит в деревню, ищет детей на ужин. Она ничего не видит, но может услышать даже тихий писк или шёпот. Поэтому в темноте надо вести себя очень тихо, чтобы она не узнала, где ты. Если Чёрная Ану слышит, как какой-то ребёнок шумит или капризничает, она тянется через окно огромными длинными руками, хватает и тащит в свой омут. А потом высасывает всю кровь и кости, а кожу вешает на дуб, сушиться на ветру. Так говорит Ма.

Уильям говорит, он слишком большой, его через окно не утащат, а вот я как раз подходящего размера. Если Ма уйдёт, когда уже темно, и оставит Уильяма присматривать за мной, он позовёт Чёрную Ану, подскажет ей, где я. Ненавижу своего брата. Не могу дождаться, когда вырасту такой же большой, как он, и тогда я...

— Чёрный мор — это болезнь, детка, — сказала Ма. — Животные покрываются огромными язвами, которые потом чернеют. Если они переходят на лёгкие или кишки — животным конец. Ужасная смерть. Последний раз в этих краях такое случалось, когда ты ещё не родилась. Богом клянусь, лучше бы я тоже еще не родилась.

— Но, Ма, нельзя, чтобы убили наших свиней, нашу Сибли. Не позволяй им. У неё нет никакого чёрного мора, я же кормила её сегодня утром...

— Сколько раз я тебе говорила не давать имён животным? — рассердилась Ма. — Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Господи, Пресвятая Дева, помоги нам, — с дорожки за домом послышались громкие причитания. К нам ковыляла толстуха Летиция, обмахивая краем юбки раскрасневшееся лицо. — Они и за вашим скотом пришли, да? — Она заглянула за дом, не дожидаясь, пока Ма ответит. — Лучше и не смотреть, там повсюду кровь, — она подошла к нам. — Клянусь могилой моего дорогого мужа, упокой Господь его душу, мне не пережить этой зимы. Это конец.