Два тигра - Сальгари Эмилио (читать хорошую книгу .TXT) 📗
– Верно, – ответил Янес. – А я уже и забыл о нем.
– Он мало что может сделать, – сказал Сандокан. – У него нет здесь власти.
– Но у него, наверное, есть друзья, – заметил Тремаль-Найк. – Я доверяю ему.
– Постараемся получше устроиться на ночь, – сказал Янес, бросив на пол догоревшую веревку. – До завтра никто не появится.
Не имея ни постелей, ни соломы, все семеро растянулись на голом полу; впрочем, достаточно чистом и сухом. Все были так утомлены, что несмотря на свое беспокойство, вскоре уснули.
Когда они проснулись на следующий день, солнце уже начало заглядывать через толстые железные решетки окон.
– Подъем, – скомандовал Сандокан. – Оказывается, даже без постелей выспаться можно вполне прилично.
– Ничего нового? – спросил Янес, потягиваясь.
– Пока ничего. Они просто на нас наплевали. Не очень-то любезны эти повстанцы. Посмотрим, куда выходят окна.
Он подошел к одному и выглянул. Окно выходило на полуразрушенную каменную ограду, заваленную обломками, рядом с которой возвышался густой и тенистый тамаринд. Сандокан уже собирался отойти от окна, когда его внимание привлекла одна ветка на дереве, которая раскачивалась сильнее других.
«Обезьяны там, что ли?» – подумал он.
Но, вглядевшись получше, понял, что обезьяна не может раскачивать такую толстую ветку, и заметил среди густой листвы что-то бело-красное, похожее на одежду человека.
– Там человек, – сказал он. – Неужели он следит за нами? Эй, Тремаль-Найк!
Бенгалец, который болтал с Янесом, подошел на зов.
– Ты был прав, когда говорил, что этот сипай не оставит нас, – сказал ему Сандокан. – Смотри, он спрятался на этом тамаринде и подает нам знаки, которые я не могу понять. Кажется, он хочет что-то сообщить.
– Слава богу! – воскликнул Тремаль-Найк. – Это в самом деле Бедар. Если он не осмеливается приблизиться, значит, за нами следят.
– Ты понимаешь знаки, которые он делает?
– Похоже, он просто советует нам набраться терпения.
– Мне всегда не хватало именно этого, но я предпочел бы что-нибудь посущественнее, – проворчал Сандокан. – Дай понять ему, чтобы он как-нибудь достал нам оружие.
– Поздно: Бедар уже спрятался. Кто-то, видимо, приближается к башне.
Они посмотрели на ограду и увидели двух повстанцев, которые перелезли через нее и спрыгнули среди обломков.
– Мне кажется, я уже видел эти два огромных тюрбана, – сказал Сандокан.
– Да, вчера вечером, после ужина, – отвечал Тремаль-Найк. – Эти люди сопровождали командира, спрятав лицо.
Оба индийца посмотрели снизу на окна, внимательно оглядели стены башни, затем снова перебрались через ограду и исчезли с другой стороны.
– Они пришли убедиться, что мы не вырвали решетки и не проломили стены, – сказал Сандокан. – Дурной знак.
В этот момент послышался лязг замка, потом железная дверь со скрежетом повернулась на своих петлях, и появился вчерашний офицер в сопровождении четырех шейхов, вооруженных карабинами, и двух солдат, которые несли корзины.
– Как провели ночь, господа? – спросил он с насмешливой улыбкой, которая не ускользнула от Сандокана.
– Прекрасно, – ответил тот. – Смею, однако, заметить вам, что у нас с пленниками обращаются если и не столь любезно, то более заботливо. Если для нас нет постелей, то можно принести хотя бы сухих листьев. Надеюсь, война еще не истребила все ваши деревья?
– Вы тысячу раз правы, господа, – ответил офицер. – Но я не думал, что вам тут придется провести всю ночь. Я полагал, что вас расстреляют еще до рассвета.
– Расстреляют нас!
– Я так думал, – сказал индиец с натянутым смешком. Он, кажется, уже пожалел, что у него вырвались эти слова.
– По какому праву здесь расстреливают иностранцев, ни в чем не замешанных? – спросил Сандокан. – Какие обвинения выдвинуты против нас?
– Я не могу ответить вам, господа. Здесь командует генерал Абу-Хассам. Мне кажется, есть люди, которые подталкивают его к тому, чтобы вас расстреляли как можно быстрее.
– Кто эти люди? – спросил Тремаль-Найк, подойдя ближе.
– Я не знаю.
– Тогда я тебе скажу: это презренные туги, эти подлые сектанты, которые бесчестят Индию и которых вы совершенно напрасно привлекли под свои знамена.
Офицер не ответил; однако по его взгляду было видно, что ему нечего возразить.
– Правда, что именно туги требовали нашей смерти? -спросил Тремаль-Найк.
– Не знаю, – пробормотал он.
– И вы объединились с этими убийцами? Мы уничтожили их логово в болотах Раймангала и тем сослужили Индии великую службу. А вы за это хотите нас расстрелять? Иди и скажи своему генералу, что он не солдат, который сражается на свободу Индии, а убийца.
Офицер нахмурился и сделал нетерпеливый жест.
– Хватит, – сказал он. – Это не моего ума дело. Мой долг – повиноваться и больше ничего.
Он приказал своим людям поставить на пол обе корзины и вышел со своим эскортом, не добавив ни слова, с громким лязгом захлопнув дверь.
– Черт возьми! – воскликнул Янес, когда они остались одни. – Этот бедняга слегка лишил меня аппетита. Он мог бы сказать нам это и немного позднее. Решительно, этот человек плохо воспитан.
– Они собираются расстрелять нас! – воздел руки к потолку Тремаль-Найк.
– Не очень-то приятная новость, не так ли, мой бедный друг? – изрек португалец, к которому уже возвращалось его обычное хладнокровие. – Что ты скажешь об этом, Сандокан?
– Что эти канальи туги сильнее, чем я предполагал.
– А мы-то думали, что перебили их всех!
– А вместо этого оказались у них в руках, друг Янес, – ответил Сандокан. – Если мы не найдем способ выскользнуть отсюда, не знаю, чем кончится эта остановка, которую я не предвидел.
– Да, поищем способ уйти, – сказал Янес. – Но только плотно позавтракав. На полный желудок идеи приходят быстрее.
– Удивительный человек! – воскликнул Тремаль-Найк. – Ничего его не выбивает из колеи!
– Нужно смотреть на вещи философски, – ответил португалец, смеясь. – Разве на нас уже навели ружья? Нет еще. А значит…
– Янес – мой предохранительный клапан, – сказал Сандокан. – Сколько раз я обязан был даже своей жизнью его рассудительности и хладнокровию.
– К дьяволу болтовню! – воскликнул Янес. – Посмотрим лучше, что нам принесли эти мошенники. Черт побери! Вот еще одна мысль, которая лишает меня остатков аппетита.
– Какая? – спросили в один голос Сандокан и Тремаль-Найк.
– А что, если эти продукты отравлены?
– Какая странная мысль! – воскликнул Сандокан. – Если бы они захотели избавиться от нас, кто бы им помешал расстрелять нас?
– Наверное, ты прав, – ответил Янес.
Он открыл корзины и извлек оттуда лепешки, жареную антилопу, рис, приправленный рыбой, бутылку пальмового вина и даже сигареты.
– Они довольно щедры, – сказал он. – Неплохое меню для приговоренных к расстрелу.
И, забыв о своих страхах, он с аппетитом вонзил зубы в лепешку.
– Канальи! – заорал он тотчас, скривившись. – Они положили туда камней. Я едва не сломал зуб.
– Камни? – воскликнул Сандокан.
– Там внутри что-то твердое.
– Посмотрим.
Он взял лепешку и разломил ее надвое. С удивлением он увидел внутри патрон, торчащий в ней среди мякиша.
– Ого! – воскликнул он. – Что это такое?
Янес проворно завладел патроном, разглядывая его с живейшим любопытством.
– Внутри должно что-то быть, – сказал он.
– Я тоже так полагаю, – ответил Сандокан.
– Может, это положил Бедар? – спросил Тремаль-Найк.
– Посмотрим, посмотрим, – пробормотал Янес.
Он вынул патрон и достал из гильзы маленькую бумажную трубочку.
– Так, так, – пробормотал он.
И осторожно, чтобы не порвать бумагу, развернул записку. В ней было всего несколько слов, написанных голубыми чернилами.
– Это по-индийски, – сказал он. – Возьми, Тремаль-Найк, ты скорее прочтешь.
– Здесь только три слова, – ответил бенгалец.
– Читай.
– «Ждите сегодняшнего вечера».
