Черный карлик - Скотт Вальтер (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
«О дьявол! Чтоб ни мне, ни гусям с места не сдвинуться!» Едва она произнесла эти слова, как произошла столь же мгновенная, как у Овидия, метаморфоза, и колдунья вместе со своим непокорным стадом была тут же обращена в камень, ибо дух, которому она служила, будучи строгим формалистом и поймав ее на слове, с жадностью ухватился за возможность окончательно погубить ее душу и тело. Говорят, что когда ведьма почувствовала, какое с нею происходит превращение, она крикнула предателю: «Ах ты, подлый обманщик! Сколько раз ты обещал подарить мне серое платье, чтоб я могла носить его веки вечные!
Так вот, значит, какое оно!» Говоря о гранитной глыбе и окружающих ее камнях, поклонники старины, считающие, что человечество постепенно вырождается, часто ссылаются на их грандиозные размеры как на доказательство того, что в прошлом и старухи и гуси были куда крупнее нынешних.
Пока Хобби шагал по пустоши, все подробности этой легенды приходили ему в голову одна за другой.
Он вспомнил также, что со времени трагического происшествия с колдуньей все простые смертные после наступления ночи обходят это место стороной, так как всякие эльфы и гномы, лешие и водяные, некогда участвовавшие в ведьминых увеселениях, по-прежнему собираются здесь, вокруг своей бывшей повелительницы. Будучи по природе храбрым, Хобби мужественно сопротивлялся нахлынувшему на него суеверному страху. Он подозвал поближе пару огромных гончих псов, всегда сопровождавших его на охоту и, по его словам, не боявшихся ни черта, ни дьявола, проверил кремень на своем ружье, и словно ряженый в сочельник, принялся насвистывать воинственную мелодию «Джок с нашей стороны»; словом, он поступил так, как поступает полководец, приказывая бить в барабаны, чтобы поднять боевой дух своих солдат.
Не удивительно, что, услышав за спиной дружеский голос, предлагавший ему подождать и идти вместе, Хобби очень обрадовался. Он замедлил шаги, и скоро его догнал молодой дворянин, тоже возвращавшийся с охоты. Молодой Эрнсклиф — из «роду и племени» Эрнсклифов, считавшихся в тех отдаленных краях людьми довольно богатыми, лишь недавно достиг совершеннолетия и унаследовал скромное состояние, которое могло бы быть больше, если бы его семья не принимала столь горячего участия в бурных событиях недалекого прошлого. В родных местах Эрнсклифы пользовались всеобщим почетом и уважением, и, судя по всему, это уважение должно было перейти на молодого Эрнсклифа, ибо он отличался не только прекрасным образованием и воспитанием, но и превосходным характером.
— Эрнсклиф! — воскликнул Хобби. — Вашу честь всегда приятно повстречать, а найти попутчика в таком глухом месте — и того приятнее! Где вы охотились?
— На Карлаклю, Хобби, — ответил Эрнсклиф, в свою очередь поздоровавшись с ним. — А наши собаки не вцепятся друг в друга, как вы думаете?
— Моим не до того, — сказал Хобби, — они и так еле плетутся. Что за чертовщина! Можно подумать, что у нас тут не оралось ни одной косули. Добрался Хобби до самого Ингерфела и хоть бы пару рогов увидел! Погонялся было за тремя рыжими косулями, да они меня даже на выстрел не подпустили, хоть я и дал круг в целую милю, чтоб подойти к ним с подветренной стороны, как полагается. Ну и леший с ними! Но больно уж мне хотелось принести оленины нашей старой бабке. Она себе сидит в своем теплом углу и все твердит о том, какие, мол, охотники были в старые времена, не нам, дескать, чета. А я думаю, что они-то всех косуль и перестреляли в наших краях.
— Зато я, Хобби, подстрелил утром здорового оленя. Я уже отослал его в Эрнсклиф, но, если хотите, возьмите половину для вашей бабушки.
— Спасибо вам, мистер Патрик. Недаром вся округа говорит, что у вас доброе сердце. Вот уж старуха-то обрадуется, особенно когда узнает, от кого подарочек. А если вы еще сами придете посидеть с нами за столом, это будет для нее самая большая радость. Вам одному небось тоскливо в старом замке, ведь у вас все родные в этом скучном Эдинбурге.
Удивительно мне, чего они пропадают там, среди каменных домов с каменными плитами на крышах, когда могли бы жить среди родных зеленых гор.
— В последние годы, пока я и сестра учились, моей матери поневоле пришлось жить в Эдинбурге.
Но можете быть уверены, что я наверстаю упущенное.
— И подновите малость старый замок, — подхватил Хобби, — а потом заживете в нем весело, по-добрососедски, не забывая о старых друзьях своей семьи, как и положено владетелю Эрнсклифа. Я ведь что хотел сказать, наша матушка — то есть не матушка, а бабушка: с тех пор, как мать умерла, мы ее зовем то так, то этак — ну, да все равно; она, одним словом, считает, что приходится вам не просто старым другом, а чем-то побольше.
— Верно, Хобби, и завтра я обязательно приду в Хейфут и с большой охотой отобедаю с вами.
— Вот это добрые слова! Пусть мы с вами и не родня, зато старые соседи, и старухе очень хочется вас повидать. Она нет-нет, да и вспомнит про вашего батюшку, которого убили еще в давние времена.
— Оставьте, Хобби, оставьте: об этом ни слова.
О таких делах лучше забыть.
— Вам виднее. Случись такое среди нашего брата, мы бы помнили; помнили обо всем, пока не рассчитались бы с обидчиками. Но вы, лэрды, знаете лучше нас, как вам быть и что делать. Только слышал я, что дружок старого Эллисло всадил клинок в вашего батюшку, уже когда сам лэрд схватился за шпагу.
— Ну, полно, Хобби, полно. Это была глупая ссора: спорили о политике за стаканом вина. А шпагами все махали, и нельзя точно сказать, кто нанес удар.
— Во всяком случае, старый Эллисло тут и пособлял и подстрекал, и я уверен, что, захоти вы рассчитаться с ним, никто и слова не скажет: ведь кровь вашего батюшки на его руках, и к тому же он один и остался из всех, с кого можно потребовать ответа; кроме того, он заядлый прелатист и якобит. У нас тут в округе все говорят, что не миновать вам встречи с ним.
— Стыдно, Хобби! — ответил молодой лэрд. — Вы же человек верующий, а сами подстрекаете друзей нарушать законы и творить возмездие своей рукой — да еще где: в таком глухом месте, где никто не знает, кто подслушивает наши разговоры.
— Тише, тише! — зашикал Хобби, придвигаясь поближе к своему попутчику. — О них-то я и не подумал. Но, кажись, я тоже могу отгадать, почему у вас рука не поднимается, мистер Патрик. Тут дело не в том, что у вас не хватает смелости, это мы все знаем; если вы и держитесь так скромно, то только из-за серых глаз одной милой девицы, которую зовут мисс Изабелла Вир.
— Уверяю вас, — довольно сердито заговорил его спутник, — уверяю вас, Хобби, что вы ошибаетесь; ни вы, ни кто иной не имеет права говорить такие вещи.
Я никому не позволю связывать мое имя с именем какой бы то ни было молодой особы. Это слишком большая вольность.
— Успокойтесь, успокойтесь! — откликнулся Элиот. — Недаром я говорил, что вы вовсе не из робости держитесь таким тихоней. Я не хотел вас обидеть, но дозвольте уж по-дружески напомнить вам кое-что.
В жилах старого лэрда Эллисло течет кровь его удалых предков и кипит горячее, чем у вас. Правда, ему никакого дела нет до всех нынешних разговоров о мире и покое: он по-прежнему считает, что главное в жизни это — хватай и бей! И за спиной у него стоит немало добрых молодцов, которым он умеет разогреть кровь; недаром они брыкаются, как годовалые жеребята. Откуда у него достатки, никто не знает, живет он широко, тратит больше, чем получает со здешних земель, однако деньги всюду расчищают ему путь.
Помяните мое слово: если у нас тут заварится каша, то он будет среди первых поваров, а свои счеты с вами он помнит куда как хорошо. Я так полагаю: чуть что — и он сразу очутится под стенами старого замка в Эрнсклифе.
— Ну, Хобби, — ответил молодой дворянин, — если он и решится на такой опрометчивый шаг, то я позабочусь о том, чтобы старый замок устоял против него, как и в прежние дни, когда он отражал удары и не таких вояк.
— Вот это верно, вот это по-мужски сказано, — проговорил отважный иомен, — и коли доведись такое дело, вам достаточно послать слугу раскачать большой замковый колокол, и как только вы ударите кремнем по кресалу, сейчас же мы — я, и два мои брата, и маленький Дэви из Стэнхауса — придем к вам на помощь вместе со всеми, кого нам удастся собрать.
