Колумб - Sabatini Rafael (книги без регистрации .txt) 📗
— И им можно в этом поверить? — спросил приор.
— Кто знает? Ничего определённого здесь не скажешь, проверить их можно только делом. Но мне представляется, что моряки пойдут за мной, — как бы между прочим заметил Пинсон, выбирая оливку с блюда.
Колона, разумеется, не обмануло это нарочитое безразличие. Пинсон вновь ставил вопрос о своём участии в экспедиции. Не случайно он выбрал и момент, по всей видимости подготовив бунт на площади у церкви святого Георгия. Колон видел в нём не только влиятельного купца, но и тайного врага, возможно самого опасного из тех, о ком говорил Аранда.
У более простодушного фрея Хуана, наоборот, не возникло никаких подозрений. Он лишь понял, что Пинсон предлагает Колону выход из тупика. И торопливо выплюнул изо рта пару оливковых косточек, чтобы они не мешали ему говорить.
— Как я помню из нашего чуть ли не первого разговора, сеньор Пинсон, вы хотели участвовать в экспедиции на своём корабле. Что бы вы сказали, дон Кристобаль, если б он подтвердил, что это желание у него не пропало?
Колон ответил осторожно, с непроницаемым лицом.
— Но не пропало ли у вас желание, сеньор?
Пинсон также не рванул с места в карьер. Поднял бровь, словно вопрос захватил его врасплох. Вроде бы задумался. А потом красные губы за чёрной бородой разошлись в улыбке, сверкнули белоснежные зубы.
— Кто знает? Сейчас всё не так просто, как раньше. Возникли серьёзные трудности. Сегодняшняя потасовка на площади — тому свидетельство… — Его синие глаза встретились со взглядом Колона, на губах продолжала играть улыбка.
Колон конечно же понимал, куда клонит Пинсон. Тот по-прежнему хотел плыть в Индию, но теперь его интересовало, на каких условиях. Как купец, он не мог не позаботиться о собственной выгоде.
— Весь вопрос в том, сможет ли ваше влияние преодолеть страхи моряков Палоса? — ответил адмирал.
— Кто знает? — последовало вновь. А после продолжительной паузы Пинсон добавил: — Полной уверенности у меня нет. Но думаю, что найду достаточно людей для укомплектования команд, заявив об участии в экспедиции. Пока, разумеется, это лишь предположения.
— Но вы готовы их проверить?
— Пожалуй, что да, — последовал неспешный ответ. — Если вы согласны принять мою помощь, разумеется, гарантируя соответствующую компенсацию.
— За полную компенсацию я ручаться не могу. По договору с их величествами мне дозволено субсидировать из собственных средств до одной восьмой суммы расходов на экспедицию. В этом случае мне отойдёт восьмая часть прибыли.
— Одна восьмая? Но, предоставляя в ваше распоряжение третий корабль, я имею право рассчитывать на треть.
— Справедливо. Но в договоре нет речи о третьем корабле. Только об одной восьмой части затрат на экспедицию. Это всё, что мне положено. Как вы видите сами, корона не желает расставаться с ожидаемой добычей и даже восьмая часть далась мне с большим трудом.
— А вы не хотите пересмотреть эти условия?
— Только в том случае, если решусь просить владык Испании снаряжать экспедицию из другого порта. По правде говоря, Палос не заслуживает тех благ, которые принесёт ему открытие Индий.
Это был тонкий ход. Колону удалось напугать Пинсона, ясно дав понять, что другого случая отправиться за моря может и не представиться. И принимать решение необходимо тотчас же, не откладывая до лучших времён.
Пинсон огладил бороду.
— И какой, по-вашему, будет восьмая доля добычи?
Тут уж улыбнулся Колон, пожал плечами.
— И вы меня спрашиваете? Должно ли мне объяснять вам, что мы найдём или ничего, или несметные богатства. А я уверен в своей правоте, как, похоже, в вы, сеньор Пинсон.
Мартин Алонсо забрал бороду в кулак, погрузившись в раздумье.
— Тут надо всё взвесить, — изрёк наконец он. — Мы ещё поговорим об этом. Скорее всего завтра. — А затем добавил, что спросит кое-кого из моряков Палоса, поплывут ли они с ним, чтобы проверить, пользуется ли он достаточным влиянием, и с тем откланялся.
— Я думаю, — удовлетворённо заметил фрей Хуан, когда они с Колоном остались вдвоём, — что вашим трудностям пришёл конец и он примет решение присоединиться к вам.
— А мне кажется, что он давно всё решил, до того, как заявился сюда. Даже до того, как создал те самые трудности, которые теперь исчезнут сами собой.
И фрей Хуан, ужаснувшись, пожурил Колона за чрезмерную подозрительность к человеку, который от всей души стремился ему помочь.
Глава XXVII. ОТПЛЫТИЕ
При всём своём добром отношении к людям в дальнейшем приор Ла Рабиды, пусть с неохотой, не смог не признать, что Колон не ошибся, подозревая в коварстве богатого судовладельца.
Мартин Алонсо прибыл на следующий день, чтобы подписать контракт. Не один, а с братьями Висенте и Франсиско. Оба они также решили отправиться в Индии и уверенно заявили, что поддержка семьи Пинсонов, самой влиятельной в Палосе, поможет смести все преграды, включая и суеверия, мешающие отплытию.
По заключении сделки ситуация начала меняться разительно. Энергия Мартина Алонсо разбудила дремавшего алькальда и его коррехидоров. Очнувшись от летаргии, они рьяно приступили к исполнению королевского указа, и в несколько дней Колон получил два корабля в добавление к «Пинте», каравелле Пинсона, его доле в экспедиции.
Тут же началась работа по снаряжению и комплектованию команд, и Аранде уже не приходилось мотаться от одной портовой таверны к другой в поисках рекрутов. Словно магический ветер прошелестел над Палосом. Там, где прежде его встречали насмешками, моряки чуть ли не дрались за право плыть на каравеллах Колона. Аранда уже мог набрать самых лучших. С течением времени энтузиазм потух. Женщины Палоса, похоже, не хотели отпускать мужей в столь опасный вояж. Приток в контору Аранды поубавился. Кое-кто из завербованных как сквозь землю провалились. Но всё-таки он набрал девяносто мужественных парней, сколько и требовалось для укомплектования команд каравелл, и все они приняли участие в завершении подготовки экспедиции.
Васко Аранда, получивший важный пост главного альгасила экспедиции, в июле вновь отбыл в Санта-Фе, доложить о достигнутом и отвезти ко двору маленького Диего Колона, чтобы тот мог приступить к исполнению пажеских обязанностей.
День отплытия стремительно приближался. Флагманом эскадры Колон выбрал самую большую, крутобокую, даже бочкообразную трёхмачтовую каравеллу водоизмещением порядка двухсот тонн, длиной девяносто футов, построенную для торговли с Фландрией. Называлась она «Мария галанте». Чрезмерно высокие нос и корма указывали на её малую остойчивость. Судно не предназначалось для плавания в бурных водах, но Колона прельстили размеры каравеллы.
Фривольное её название он нашёл безвкусным, но, решив переименовать корабль, колебался между любовью земной и небесной, между обожанием девы Марии и страстью к Беатрис. Он тянул и тянул, моля Богородицу простить его колебания, проявить милосердие к человеку с разбитым сердцем. Велико было желание дать каравелле имя любимой женщины, которую он считал потерянной для себя, образ которой преследовал его. Но в итоге набожность восторжествовала: Колон решил, что в неведомое покойнее плыть под сенью святого имени и, следовательно, под защитой небожительницы. Более того, он пришёл к выводу, что и Беатрис одобрила бы его выбор. В результате «Мария галанте» стала «Санта-Марией».
Думая о названии для своей каравеллы. Колон не забывал следить за снаряжением экспедиции. На борт доставили бомбарды и фальконеты, их каменные и железные ядра служили судну балластом. В трюм загружались бочки с солониной, рыба, копчёное мясо, сыр, фасоль, мешки с мукой, лук, оливки, вино, растительное масло. Рядом ложились паруса, канаты, глыбы вара, а также прочее, прочее, прочее — всё необходимое в дальнем плавании, которое могло продолжаться более шести месяцев.
Закупкой припасов ведали главным образом Пинсоны. Сами мореходы, они знали, во-первых, что искать, во-вторых, где, так как имели обширные торговые связи. Пригодились и знания Колона касательно того, чем расплачивались португальцы за приобретённые золото и слоновую кость в Африке. Он позаботился о том, чтобы на борту оказалось достаточно стеклянных бус, колокольчиков, зеркалец и других безделушек.
