Служба на купеческом корабле - Марриет Фредерик (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Никлас и Ньютон оба ушли, каждый отправился исполнять данное ему поручение.
В комнате появилась Амбра.
— Ты звал меня, папа? — сказала она.
— Да, дорогая, — ответил Форстер, подавая ей ключи. — Сходи в погреб и принеси нам вина. Мне не хочется, чтобы сюда входили слуги.
Амбра скоро вернулась с вином на подносике. Прежде всего она поднесла его маркизу, который при звуке ее голоса поднял голову.
— Папа просит вас выпить вина, сэр. Оно принесет вам пользу.
Маркиз пристально посмотрел на нее, когда она заговорила, взял вино, выпил его и поклонился, ставя стакан на место.
Потом он снова упал на диван.
Когда послышался стук в дверь, давший знать о возвращении Ньютона, старый Форстер шепотом позвал с собой де Фонтанжа, попросив также и Ньютона, которого они встретили на лестнице, пойти вместе с ними; все вместе они отправились в столовую.
— Я позвал вас сюда, сэр, — сказал Джон, — не желая без полной уверенности возбуждать надежд в вашем брате, маркизе; если бы они не осуществились, это породило бы в нем горькое разочарование; я заметил метки на детском белье, и, если память — она у меня неплоха — не обманывает меня, мы найдем точно такие же буквы в свертке, который сейчас откроем
И старый адвокат развернул узелок и вынул из него детские вещи, помеченные теми же буквами.
— Да, только не в одно и то же время с сундуком и не в том же месте Эти вещи были спасены другим лицом. Как вам известно, все, что мы рассматривали там, наверху, выловил из воды мой племянник, а это — мой покойный брат, и в белье был грудной ребенок, вынесенный на отмель…
— Его дитя! — вскрикнул де Фонтанж. — Где похоронили малютку?
— Ее спасли, и она еще жива.
— В таком случае, — ответил де Фонтанж, — это, конечно, та самая молодая девушка, которая назвала вас отцом. Она изумительно похожа на маркизу.
— Ваше предположение верно, — ответил Джон Форстер. — Мой брат, умирая, завещал мне заботиться об той маленькой девочке, и надеюсь, я исполнил его желание. Действительно, хотя и чужая мне по крови, она мне дорога, как моя собственная дочь. — Тут старый адвокат на мгновение замялся. — И хотя мне приятно вернуть ее настоящему отцу, разлука с ней будет для меня тяжелым ударом. Когда брат впервые заговорил со мной о ней, мне казалось, что воспитание чужого ребенка принесет с собой множество хлопот и издержек. Не думал я в то время, насколько тяжелее будет мне расстаться с ней! Однако вместе с узелком она должна перейти в руки законного владельца. Больше мне нечего сказать, сэр. Будьте любезны, посмотрите на акварель моего брата, вон она висит над боковым буфетом? Узнаете ли вы портрет?
— Тритон! — вскрикнул де Фонтанж — Эту собаку и подарил моей бедной свояченице.
— Собаке вы обязаны жизнью вашей племянницы. Ньюфаундленд вынес ее на берег и положил к ногам брата; впрочем, у меня все бумаги, которые я передам вам. Теперь я считаю, что факты достаточно хорошо установлены, на, них можно было бы основать решение любого суда Сэр, я должен попросить вас сообщить обо всем маркизу как можно скорее и как можно осторожнее. Ньютон, пошли сюда ко мне Амбру.
Мы пропустим те сцены, которые после этого разыгрались в столовой и гостиной. Маркиз де Фонтанж узнал, что небо благословило его дочерью, в то же время Амбра услышала о своей, судьбе. Через несколько минут ее привели в верхний этаж. Отец обнял ее; теперь его слезы о гибели жены смешались со слезами восторга.
Он крепко прижал Амбру к сердцу.
— Как глубоко обязан я всей вашей семье, мой дорогой друг! — обращаясь к Ньютону, сказал маркиз.
— Я не стану этого отрицать, сэр, — ответил Ньютон, — только позвольте мне заметить, что возвращением вашей дочери к вам вы обязаны также великодушию ваших собственных родных и вашим собственным чувствам. Если бы господа де Фонтанж не оказали мне помощи в трудную минуту и не приняли меня под свое покровительство; если бы вы, вместо того, чтобы заключить в тюрьму, не отпустили меня на свободу, вам никогда не пришлось бы отыскать вашей дочери. Если бы один мой дядя не поспешил на помощь гибнувшему судну, а другой не взял бы к себе после его смерти вашу дочь, ее теперь не было бы в живых. Из благодарности за вашу доброту к нам я остался подле нейтрального судна и, благодаря тому, мох сласти вас от пиратов; не будь меня, вы не были бы пленником в Англии — зло, которое путями божественного Провидения превратилось для вас в благословение. Надеюсь, все мы исполнили свой долг, а счастливое заключение — наша награда.
— Гм! — произнес старый, адвокат.
Глава XLVII
Амбра, или Жюли де Фонтанж, как теперь мы должны называть ее, уехала из дома своего доброго покровителя с такой печалью, которая ясно показывала, что она глубоко сожалеет о сделанном открытии. Она еще была так молода, что не замечала выгод высокого происхождения, и отъезд из дома Форстера долгое время служил для нее источником непритворных сожалений.
Ей казалось, что никакие средства не вознаградят ее за разлуку с приемным отцом, который бредил ею, с миссис Форстер, дрожавшей над нею, с Никласом, забавлявшим ее, и с Ньютоном, заменившим ей любимого брата. Но главное, ее печалила мысль о скором переселении в чужую страну, о невозможности нового свидания с Уильямом Эвелайном и, наконец, сознание, что она не англичанка, что в будущем ей не придется радоваться победам англичан над ее собственной нацией; это заставляло ее рыдать. Но скоро преданная любовь маркиза и очаровательное внимание со стороны госпожи де Фонтанж заставили ее примириться со своим новым положением.
Джон Форстер чувствовал свое горе глубже, чем можно было предполагать. После отъезда Жюли он мало говорил, выходил только к обеду, едва встав из-за стола, уезжал к себе в контору и возвращался очень поздно. Усиленные занятия он избрал лекарством против тоски и заполнял трудом пустоту, которую создал отъезд любимой им Амбры.
— Ньютон, — сказал он однажды вечером за бутылкой портвейна, — вы подумали о том, что я предлагал вам? Сознаюсь, я больше прежнего думаю об этом браке. Я не могу расстаться с Жюли, и вы вернете ее мне.
— Да, думал, сэр; но теперь вопрос является в совершенно другом освещении. Вы могли располагать рукой приемной дочери, но может быть, маркиз де Фонтанж не захочет, чтобы она сделалась чьей-нибудь невестой в таком раннем возрасте. Больше, сэр; возможно, что этот брак не понравится маркизу. Он из очень знатного рода.
— Я думал об том, — ответил Джон Форстер, — но наша семья тоже хорошего происхождения и достаточно благородна для всякого француза, маркиз он или герцог! Если только одно это составляет препятствие и если оно устранится, станете ли вы говорить, что любите другую?
— Только одно это препятствие я выдвигаю в настоящую минуту, — ответил Ньютон. — Я признаюсь, что Жюли де Фонтанж прелестная девушка, и как к родственнице, я давно привязан к ней.
— Гм, — ответил старый адвокат, — я всегда считал вас разумным малым; ну, посмотрим.
Надо сознаться, что Ньютон прибегнул к иезуитскому ответу, но это было извинительно. Ему не хотелось увеличивать в тяжелую минуту горе дяди. Де Фонтанжу, который еще до последних событий знал о привязанности Ньютона к Изабелле, молодой Форстер сказал также об упрямой настойчивости дяди. После того как Жюли увезли, де Фонтанж сообщил своему брату о желаниях Джона Форстера, объяснив, до какой степени они противоречат планам Ньютона.
Когда Ньютон в первый раз пришел к маркизу, тот горячо пожал ему руку и заметил:
— Брат сказал мне, дорогой Ньютон, о вашем затруднительном положении. Поверьте, что в мире нет человека, которому я с большей охотой вручил бы со временем счастье моей дочери, и что никакие соображения не могли бы меня заставить отказать вам, если бы вы действительно просили ее руки. Но я знаю ваши стремления и вашу привязанность к мисс Ревель, поэтому не беспокойтесь: ваш дядя составил свои планы, когда у Жюли не было отца. Теперь положение изменилось, и ради вас я готов погубить себя во мнении вашего доброго родственника. Я скажу ему, что во мне живет аристократическое высокомерие — его во мне нет, но даже если бы оно и владело мною, я принес бы его в жертву благодарности; итак, если ваш дядя сделает мне предложение, я откажу ему под тем предлогом, что вы не благородного происхождения. В других отношениях никто не посмеет оспаривать вашего благородства! Вы понимаете меня, Ньютон? Так ли я поступлю, как вы желаете?
