Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему - Ашар Амеде (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Диану лихорадило так же, как Адриен, только её щечки, вместо того, чтобы быть совсем белыми, как у Адриен, горели огнем. Всякую минуту она прислушивалась или выглядывала в окно.
Магнус же, скача без передышки, примчался к Арману-Луи. В нескольких словах старый солдат рассказал ему о беседе с м-ль де Парделан. Арман-Луи похолодел до мозга костей. И тотчас помчался к Густаву-Адольфу.
— Сир! — обратился он к королю. — Я должен ехать. Речь идет о моем счастье. Решается вся моя жизнь!
Густав-Адольф пожелал узнать, что случилось. Слушая г-на де ла Герш, он вспомнил Маргариту и день, когда он нашел её распростертой на дорожном склоне.
— Пропади все пропадом! Лошадей! Я еду с вами! — сказал король.
Уже следующее мгновение по дороге стрелой неслись трое. Это были: король, г-н де ла Герш и Магнус.
Жан де Верт не сомневался в своем успехе. Роковой час, решительный час наступал. От него его отделяли лишь несколько минут, быстро бегущих, и он отсчитывал их в уме. День своего триумфа Жан де Верт приветствовал радостным сиянием глаз, в которых вспыхивали огоньки гордости.
«Смелее вперед! Смелость всегда права!», — думал он. Когда настало время предстать перед невестой, барон пошел за г-ном де Парделаном, который лично проводил его к м-ль де Сувини.
Какая сила помогала Адриен держаться в тот момент прямо? Скорее всего это было мужество отчаяния, которое заставляет героически сносить все смертельные удары судьбы.
Часы пробили первый удар полудня. Жан де Верт поклонился и подал руку Адриен.
— Еще рано! — воскликнула Диана, уже почти больше не дыша.
Подавшись вперед, она знаком приказала всем замолчать.
С улицы донеслись как будто раскаты грома. Большие ворота дома вдруг слетели с петель, во дворе поднялась страшная суматоха, потом на крыльце, потом на лестнице. Раздался громкий чей-то голос, который возвестил: «Король!»
Дверь галереи распахнулась настежь, и перед всеми появился Густав-Адольф, а рядом с ним г-н де ла Герш. Жан де Верт побледнел.
— Ах! Рено не сделал бы лучше! — воодушевленно произнесла Диана.
Увидев Армана-Луи, Адриен громко вскрикнула:
— О! Не вините меня!.. Он спас вас! — и подбежала к г-ну де ла Герш.
Взгляд Армана-Луи только теперь встретился с взглядом Жана де Верта.
— Кто? — недоуменно спросил Арман-Луи.
— Не вынуждайте меня произносить его имя! — снова заговорила Адриен, в страхе отворачиваясь от Жана де Верта.
— Он?! — вскричал Арман-Луи. — В этом есть какой-то злой умысел, тайна, которую я не улавливаю… Но, слава Богу, я приехал вовремя.
Жан де Верт стал белым как мел: он уже понимал, что все потеряно, но его гордость не смирилась. Адриен видела только Армана-Луи. Он был перед ней, она держала его за руки. Что-то подсказывало ей, что она была спасена.
— Ах, когда мне сообщили, что вас казнят, я едва не обезумела! — сказала она. — Но вот один человек пообещал мне, что спасет вас, но только такой ценой: он просил взамен мою руку… Я противилась этому… но страх увидеть вас поднимающимся на эшафот вынудил меня пойти на это. Я согласилась, потому что все испробовала, но ничего не добилась! Как все случилось потом, я не знаю, но этот человек пришел и сказал мне, что он спас вас, что он вырвал вас из лап смерти, и вот тогда моя рука попала ему в руки. Однако, оказавшись на жертвеннике, я, клянусь вам, я бы умерла!
— Каков подлец! — возмущенно вскричал г-н де ла Герш, заключая Адриен в свои объятия.
— Этот человек лгал! — сказал Густав-Адольф.
Жан де Верт отшатнулся. Густав-Адольф бросил на него испепеляющий взгляд.
— Я удивлен, господин барон, — снова заговорил король, — что нахожу здесь посла Его величества императора Германии, когда я собственноручно ответил ему, что нечего ждать от шведского короля! Объявлена война, сударь. Так возвращайтесь же домой — и самой короткой дорогой! … Я полагаю, что в моем присутствии вы не осмелитесь утверждать, будто вы спасли господина де ла Герш?
Лицо Жана де Верта было бледным, но высокомерным, и он не склонил головы.
— Город погиб! — ответил он пренебрежительно.
— Таким образом, сударыня, — снова заговорил король, — вы не обязаны ничем Жану де Верту. Эта рука, которую он украл, свободна.
— Свободна!.. Я Свободна! — радостно закричала Адриен.
Жан де Верт повернулся вдруг к г-ну де Парделану:
— Самое время узнать, — сказал он резким голосом, сумеет ли человек, которому я спас жизнь на поле битвы, сдержать слово, данное им добровольно. Вы его дали, сударь, а я его вам не возвращаю!
От звука этого раздраженного голоса г-н де Парделан почувствовал, будто острое лезвие кинжала вонзилось в его сердце.
— Разве я что-нибудь сказал, разве я что-нибудь сделал такое, что заставило вас думать, что я об этом не помню? — воскликнул он, взволнованное лицо его выражало неизмеримое горе.
Избавившись от этого кошмара, который убивал её, Адриен приобрела прежнюю храбрость.
— Не мучайте себя! Ведь вы и только вы принимали столько участия во мне и проявляли отцовскую заботу и ласку! — сказала она. — Я сумею остаться верной моему сердцу и моему долгу. Теперь, когда я взрослая, не правда ли, я могу свободно распоряжаться моей рукой сама? И оставаясь до сих пор подданной французского короля, разве я не вольна в Швеции отказать в ней тому, кто её требует?
— Все верно, — ответили одновременно Густав-Адольф и г-н де Парделан.
— Ну так вот! Я подожду. И если у господина де ла Герш будет на сердце то же, что и у меня, через два года я буду его женой… И это единственное, в чем я готова до конца противиться вашей воле, отец мой!
— Прекрасно! — воскликнула Диана.
— Два года?! — задумчиво проговорил Жан де Верт. — Этого времени более чем достаточно, чтобы завоевать Швецию… Я тоже подожду!
Арман-Луи и король шагнули к нему.
Жан де Верт, который никогда не знал страха, посмотрел поочередно им в лицо, а потом стукнул по гарде своей шпаги, где был подвешен темляк, вышитый Адриен, и сказал:
— Господин граф, если вы хотите назвать мадемуазель де Сувини графиней де ла Герш, попробуйте развязать бант темляка, который я ношу на своей шпаге. Только в таком случае я скажу вам: «Она ваша!». А до сей поры, позвольте мне напомнить вам это, мадемуазель де Сувини была названа моей невестой тем, кто заменяет ей отца!
Эти слова говорил уже не авантюрист, но капитан, доказавший свое звание в сотне сражений.
— Ах, такой ход дела для меня предпочтительней! — ответил Арман-Луи. — Итак, сударь, вы обещаете вернуть господину де Парделану слово, которое он вам дал, если моя протянутая рука сорвет бант темляка у вашей шпаги?
— Клянусь вам! И в подтверждение этому я бросаю перчатку к вашим ногам!
— Значит, война! И война непримиримая! — вскрикнул г-н де ла Герш, лихорадочно подобрав перчатку.
— А что касается вас, Сир, — продолжал Жан де Верт, теперь уже обращаясь к королю, — в Германии найдется поле для битвы… До скорого свидания!
И он неторопливо удалился, держа руку на гарде шпаги.
27. Возвращение блудного сына
Во времена, о которых идет речь, весной 1630 года, Европа представляла собой сцену из спектакля, где все было в брожении. Религиозная реформа, начатая Лютером и продолженная Кальвином, внесла в старое католическое общество средних веков элемент, который ускорил его разложение. Для некоторых европейских суверенов это являлось предлогом к тому, чтобы разорвать отношения, которые связывали их с Римским двором, и присвоить все те огромные богатства, что принадлежали аббатствам, монастырям, епископствам. Народ принимал все это как призыв к мятежам и восстаниям. Так же угроза, которая нависла над всемогуществом церкви, нависла и над королями в их пурпурных мантиях. Подвергнув сомнению непогрешимость римских пап, последствия чего были пока ещё не заметны, народ а деле уже начал выступления. против неограниченной власти монархов.
