Прусский террор - Дюма Александр (книги бесплатно полные версии txt) 📗
— Оттуда мне говорят, сударыня, — произнес Бенедикт, протягивая руку к улице, — что у меня хватает времени лишь на то, чтобы выпить за здоровье вашего мужа и за долгую счастливую жизнь, которую ему создаете вы и вся ваша прекрасная семья.
Тост был поддержан всеми и даже Ленгартом, который, как он и сказал, выпил таким образом дважды за здоровье бургомистра.
После этого, пожав руку г-ну Фелльнеру, его зятю и журналисту и поцеловав руку г-же Фелльнер, Бенедикт бросился на лестницу и вышел из дома, крича:
— К оружию!
Тот же воинственный клич, послышавшийся к концу обеда, настиг Карла и Елену. Карл почувствовал ужасный удар в сердце. Елена побледнела, хотя и не знала ни значения барабанного боя, ни того, что означал звук трубы. Елена почувствовала их зловещий смысл.
Затем по тому взгляду, которым обменялись г-н Монте-Нуово и Карл, она поняла, что пришла минута расставания.
Графу жалко было влюбленных, и, чтобы дать им попрощаться еще хоть мгновение, он попросил у г-жи фон Белинг разрешения уйти и сказал своему молодому другу:
— Карл, у вас есть четверть часа.
Карл бросил быстрый взгляд на стенные часы. Была половина пятого.
— Спасибо, генерал, — ответил Карл. — Буду на посту в назначенное время.
Госпожа фон Белинг проводила графа Монте-Нуово, а молодые люди, чтобы попрощаться наедине, бросились в сад, где их могла укрыть беседка, густо увитая виноградом.
Стоило бы попытаться, наверно, описать грустную песнь соловья в нескольких шагах от них, чем стараться пересказать диалог, прерывавшийся вздохами и слезами, клятвами, рыданиями, любовными обещаниями, страстными порывами и нежными вскрикиваниями. Что было сказано по истечении четверти часа? Ничего и все.
Нужно было расставаться.
Как и в прошлый раз, лошадь Карла в ожидании его стояла у входа.
Он пошел туда, превозмогая себя, увлекая за собою Елену, повисшую у него на руке. А там он стал покрывать ее лицо тысячью поцелуев.
Дверь оставалась открытой. Оба штирийца подавали ему знаки.
Пробило без четверти пять.
Он кинулся к лошади и вонзил ей шпоры в живот.
Штирийцы вскочили на лошадей по обе стороны от него и поскакали за ним галопом.
Последние слова, которые расслышал перед этим Карл, были таковы:
— Твоя в этом мире или в ином!
Последнее, что он ответил с пылом влюбленного и верой христианина, было:
— Да будет так!
XXVII. БИТВА ПРИ АШАФФЕНБУРГЕ
Во время своего обеда принц Александр Гессенский получил депешу следующего содержания:
«Прусский авангард появился в конце дефиле Фогельсберга!»
Это сообщение крайне удивило главнокомандующего: он ожидал врага со стороны Тюрингенского леса.
Поэтому он немедленно отправил депешу в Дармштадт с распоряжением отряду в три тысячи человек выехать по железной дороге в Ашаффенбург и там захватить мост.
Затем, что касалось местных действий, он немедленно приказал поднять общую тревогу и подать сигнал «седлай».
В Саксенхаузене у причала ждали два парохода.
На вокзале ожидала сотня вагонов вместимостью пятьдесят человек каждый.
Мы рассказали, какое впечатление произвели оба сигнала.
Был момент замешательства — какое-то время люди бежали: одни — направо, другие — налево. Мундиры смешались. Кавалеристы и пехотинцы перемешались между собой. Затем, через несколько минут, словно чьей-то ловкой рукой каждый был поставлен на свое место, кавалеристы оказались на лошадях, пехота — с ружьями к ноге. Все было готово к отправлению.
И на этот раз Франкфурт засвидетельствовал свою приязнь уже не просто к австрийцам, но к защитникам Австрии. Пиво переходило из рук в руки кружками, вино передавалось в кувшинах. Люди из самых лучших домов города обменивались рукопожатиями с офицерами. Самые изящные дамы подбадривали солдат. Братские чувства, которых до сих пор здесь просто не знали, рожденные общей опасностью, были растворены в воздухе вольного города.
Из окон грянули голоса: «Смелее! Победа! Да здравствует Австрия! Да здравствует союзная армия! Да здравствует принц Александр Гессенский!»
Сын Марии Луизы тоже услышал обращенные к нему выкрики «Да здравствует граф Монте-Нуово!». Но нужно сказать, что, поскольку кричали по большей части женщины, их восторг был вызван скорее его великолепной осанкой и превосходным военным мундиром, чем императорским происхождением.
Штирийские егеря Карла получили приказ занять места в первых вагонах.
Именно их должны были бросить первыми навстречу пруссакам.
Они с веселыми лицами скрылись в вокзале, сопровождаемые музыкой двух графских флейтистов.
За ними прошла австрийская бригада графа Монте-Нуово.
Затем, наконец, шла союзная армия, состоявшая из гессенцев и вюртембержцев.
Итальянская бригада была отправлена на пароходах. Итальянцы возражали против того, что их заставляли делать, и заявляли, что во имя австрийцев, своих врагов, они не сделают ни одного ружейного выстрела в пруссаков, своих союзников.
Железнодорожный состав ушел на полной скорости, увозя людей, ружья, пушки, зарядные ящики, боеприпасы, лошадей, полевые госпитали.
Через полтора часа они уже были в Ашаффенбурге.
Спускалась ночь.
Пруссаков еще не было видно.
Без сомнений, они не хотели вступать в последние дефиле Фогельсберга, не проверив их из опасения, как бы они ни охранялись.
Принц Александр Гессенский отправил на дорогу разведку.
Разведка вернулась к одиннадцати вечера, обменявшись несколькими ружейными выстрелами с пруссаками, находившимися в двух часах пути от Ашаффенбурга.
Один крестьянин, который шел по дефиле в то же время, что и пруссаки, рассказал, что их было примерно пять или шесть тысяч и что они остановились, ожидая еще одно запаздывавшее соединение в семь-восемь тысяч человек.
Таким образом, оказывалось, что силы противников были примерно равные.
Речь шла о том, чтобы защитить переход через Майн и, одержав победу, обезопасить Франкфурт и Дармштадт.
На дороге были расставлены штирийские егеря.
Они должны были уйти после того, как нанесут наибольший ущерб врагу, затем дать кавалерии и артиллерии действовать в свою очередь и соединиться с головными силами у моста — единственного места, где возможно было отступление союзной армии. Этот мост нужно было защищать до последнего.
В наступившей темноте каждый воин, готовясь к завтрашнему сражению, занял свой пост, поужинал и лег спать на биваке.
Резерв примерно в 800 человек разместился по домам
Ашаффенбурга; он должен был защищать город дом за домом, в случае если на него будет совершено нападение.
Ночь прошла без тревоги.
Наступил день.
В десять часов Карл, сгорая от нетерпения, сел на лошадь и, поручив командование своими людьми Бенедикту, пустил лошадь галопом в сторону пруссаков.
Те, наконец, выступили в путь.
Тем же галопом Карл домчался до графа Монте-Нуово и вернулся к своим с двумя пушками; они были поставлены на огневую позицию поперек дороги.
Четыре срубленных дерева послужили своего рода оборонительным сооружением для артиллеристов.
Карл поднялся на это импровизированное сооружение вместе с двумя своими штирийцами, и те, словно они находились на обыкновенной охотничьей облаве, вынули из карманов свои флейты и принялись наигрывать самые нежные и самые прелестные мелодии.
Карл не смог удержаться — через минуту он тоже вытащил из маленького кармана куртки свою флейту, и на крыльях ветра полетело к его стране это последнее прощание.
А пруссаки все шли вперед.
Когда они были на расстоянии половины пушечного выстрела, залп из обоих австрийских стволов прервал мелодию наших трех музыкантов, они положили обратно в карманы флейты и взялись за ружья.
Два залпа картечи попали прямо в цель и убили и ранили человек двадцать.
Снова раздался грохот пушек, и новые посланцы смерти прошлись по рядам противника.
