Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1 - Борн Георг Фюльборн (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
При этой вести темные глаза королевы-матери загорелись огнем надежды, торжествующая улыбка появилась на ее губах. В эту минуту она почувствовала, что власть ее еще не потеряна, несмотря на то, что она в заточении.
— Значит, они готовятся к серьезной борьбе? — спросила она.
— Приготовления уже окончены, ваше величество, а борьба начнется, как только вы подадите к этому знак.
— То есть, как я должна понимать вас, герцог?
— Ваше появление в Ангулеме будет равносильно поднятию знамени борьбы, ваше присутствие гарантирует делу недовольных значение и победу…
— Вы говорите о кровопролитной борьбе, которую мать должна вести против сына…
— Не с сыном, ваше величество, а только с его любимцами и советниками, и лишь ровно настолько, насколько ваш сын воевал против приверженцев матери, приказав казнить многих из них.
— Для того, чтобы решиться на это, герцог, мне нужно преодолеть в себе многое! Кроме того, ведь я теперь не более, чем узница.
— В эту ночь, ваше величество, люди преданные вам решились пожертвовать жизнью ради тою, чтобы освободить вас и доставить в Ангулем.
— Что за отчаянно смелый план! — вскричала Мария Медичи.
— Да, и он удастся! Он должен удаться! Я пришел, чтобы переговорить о деталях сегодняшней ночи и оставаться в вашем распоряжении.
— Как! Вы предлагаете мне бежать, и даже в эту же ночь! Но ведь она скоро пройдет уже!
— Все приготовлено к вашему отъезду, ваше величество! Через час после полуночи я явлюсь в моем экипаже, окруженном толпой ваших приверженцев. Вы и герцогиня Бретейльская окажете нам милость сесть в этот экипаж. Невдалеке от Блоа нас ожидает отряд, который способен отразить натиск преследователей. Мы поедем в Ангулем как можно быстрее и незаметнее. Сменные лошади иуду? ждать нас в назначенных местах.
— Вижу, что все продумано и подготовлено прекрасно, любезный герцог, но главное, как мне кажется, в там, что из этого замка невозможно выбраться.
— Перед этим нам отступать не следует, ваше величество!
— А между тем, это просто невозможно, мой верный герцог! Вы, вероятно, заметили караулы, которые расставлены здесь повсюду, и, разумеется, знаете шевалье д'Альберта. Но вам и в голову не может прийти, до чего доходит усердие этого тюремщика! Он спит в комнате, через которую необходимо пройти, чтобы добраться к выходу из замка.
— Да, это весьма важно, — задумчиво проговорил д'Эпернон, — над этим надо поразмыслить! Применить открытое насилие и устранить часовых и шевалье д'Альберта весьма нетрудно, но хотелось бы избежать этого, так как возникает опасность немедленной погони. Если бы нам удалось незаметно выбраться из замка, мы выжрали бы несколько часов и к утру оказались бы не менее чем в двухстах милях от Блоа. В этом случае догнать нас было бы уже невозможно.
— Все ваши расчеты совершенно верны, герцог, они продуманы совершенно спокойно и здраво. Но в них все-таки упущены из виду замок и шевалье.
— Нет, и относительно них у меня есть план! — внезапно воодушевляясь, вскричал д'Эпернон. — Вопрос лишь в том, — герцог невольно запнулся, — найдет ли ваше величество этот путь достойным своей великой особы.
— Как бы ни был труден этот путь, герцог, но если он ведет к свободе и отмщению, я не отступлю от него.
— В таком случае, ваше величество, единственный выход, который возможен для вас, — это то окно, которое выходит в парк. В той уединенной и пустынной части замка нет часовых, и шевалье под ним тоже не спит.
— Это правда, дорогой герцог, и я согласна на ваше предложение.
— Такой трудный способ бегства только подтвердит, что я была здесь узницей, что меня держали в тюрьме, из которой я, королева-мать, могла выбраться лишь постыдным путем через окно! После этого уже никто не станет сомневаться…
— Да, это возмутит всех и призовет к оружию, чтобы положить конец всем этим гнусностям, — подтвердил д'Эпернон.
— Но прежде всего нам следует окончательно успокоить моего тюремщика, а для этого соблюсти все предосторожности, — сказала Мария Медичи. — Доиграйте роль маэстро Амати до конца. Возьмите с собой для виду вот эти рисунки.
— После полуночи с экипажем и его конвоем я буду стоять под деревьями в парке. Убедившись, что вокруг все спокойно, я подойду к тому окну. Маркиза дождется меня у окна, известит вас о моем приходе и поможет вашему величеству взобраться на него. Я буду ждать под окном и попрошу оказать мне милость проводить вас до экипажа.
— Вы настолько же умнейший, насколько благороднейший и преданнейший дворянин королевства, герцог д'Эпернон! Клянусь, что я никогда не забуду того, что вы для меня сделали. Будьте счастливы!
— Сегодня в первом часу ночи я надеюсь сопровождать ваше величество на пути в Ангулем, где с нетерпением ожидают вас все преданные вам люди, — сказал д'Эпернон, заканчивая разговор.
Он опять вошел в роль художника Амати, взял сверток с рисунками и почтительнейше склонился перед королевой. Мария Медичи чрезвычайно благосклонно протянула ему руку. Он поднес ее к губам и вышел.
Шевалье д'Альберт стоял в прихожей замка и с видимым нетерпением ожидал возвращения незнакомого живописца. Наконец тот вышел со свитком рисунков в руках, раскланялся с шевалье и исчез под порталом замка.
Вскоре после того лакеи внесли вечернюю закуску в покои королевы-матери, которая обыкновенно ужинала с герцогиней Бретейльской, сидя у камина.
В одиннадцатом часу фрейлина, подчиняясь установленному свыше распорядку, пришла сообщить шевалье, что королева желает отправиться в свою спальню. Это означало, что прислуга могла тушить огни, запирать двери и расходиться спать.
Когда герцогиня Бретейльская заперла, как обычно, дверь в свою комнату и в покои королевы-матери, шевалье д'Альберт ушел к себе и улегся в постель.
Древний замок Блоа погрузился во мрак и тишину. Слышались только тяжелые мерные шаги часовых да заунывная песня ветра, который к полуночи еще более усилился и нагнал тяжелые черные тучи. Полил сильный дождь и стало так холодно, что часовые не выдержали и спрятались под своды портала.
Ветер ревел и стонал между башнями замка, ломал сухие ветки, хлестал ледяными струями по окнам.
В звуках бури часовые не услышали стука колес и лошадиных копыт подъехавших карет.
Когда слуга д'Эпернона, проверив обстановку вокруг замка, доложил, что все благополучно и нет ничего подозрительного, герцог приказал взять привезенную лестницу и установить ее под угловым окном так, чтобы по ней удобно было спуститься в парк. Д'Эпернон хотел облегчить, по возможности, для королевы-матери трудный путь через окно. Разве можно было допустить, чтобы она, прыгая, бросилась в объятия мужчины?
Наконец окно отворили, и показалась герцогиня Бретейльская.
— Все идет отлично! — шепнул ей д'Эпернон. Герцогиня кивнула и снова исчезла.
Наступила решительная минута. Путь к бегству' был открыт, и следовало воспользоваться им тотчас же.
Герцогиня подставила к окну кресло и помогла королеве взойти сначала на него, потом на широкий подоконник. В ту же минуту герцог д'Эпернон сдернул с себя свой роскошный бархатный плащ и бросил его на деревянные ступеньки лестницы. Королева-мать оценила такую заботу и почтительность и начала осторожно спускаться. Герцогиня Бретейльская поддерживала ее сзади. Д'Эпернон предложил королеве руку. В это время появились несколько дворян, сопровождавших герцога в этом смелом предприятии, и почтительно раскланялись.
Мария Медичи ответила им молчаливым кивком и вместе с д'Эперноном и герцогиней прошла к приготовленной для нее карете.
Слуга герцога, захватив сто плащ, помог остальным дворянам сесть во вторую карету и на лошадей.
Был ровно час пополуночи, когда обе кареты в окружении вооруженных всадников выбрались из парка и с небывалой скоростью устремились на юг страны.
XXXII. ПОЖАР
Когда Жозефина выбежала из дома Ренарды и поспешила за угол к ожидавшей ее Магдалене, она убедилась, что Милон исполняет свое обещание не следить за ней. Увлекая подругу за собой, она торопливо рассказывала ей о своем визите:
