Семья Звонаревых - Степанов Александр Николаевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Потапов предложил Борейко, как только стемнеет, пройти на передний край обороны.
Я познакомлю Вас со всем участком пехотных окопов, — предупредил Потапов.
— Чтобы не терять напрасно времени до вечера, побываю-ка я на промежуточных батареях, — сказал Борейко.
На батареях прямо от орудий открывался широкий вид в сторону противника. Просматривались немецкие окопы, спешно возводимые осадной армией.
— Почему Вы не мешаете немцам сооружать укрепления? — удивился Борейко.
— Мы экономим снаряды для настоящего штурма. Начни немец штурм — и отбивать нечем. Снарядов-то — кот наплакал, — пояснил командующий промежуточной батареей, молодой подпоручик.
С командного пункта батареи было видно, как немцы совершенно спокойно во весь рост ходили по переднему краю своей обороны.
— Да дайте Вы по ним хоть один выстрел! — возмутился Борейко.
Потапов разрешил сделать несколько выстрелов по немцам. Подпоручик скомандовал. Одна за другой загремели пушки. Четыре белых комочка разрывов шрапнели появились над немецкими окопами. Немцы мгновенно попрятались. Тотчас откуда-то издалека донеслись ответные выстрелы, и перед промежуточной батарей выросли четыре огромных чёрных фонтана дыма и земли. Снаряды падали и перед и за батарей, вызвав в бетоне несколько небольших трещин.
— Напрасно только немца дразним, — проговорил комендант.
— Странное у Вас представление о войне! Она мало похожа на отдых, усмехнулся Борейко. — И давно Вы здесь находитесь?
— Больше месяца, а раньше сидел в управлении крепостной артиллерии, ответил подпоручик.
— От Вас и веет затхлым духом канцелярии. Потрудитесь ежедневно утром и вечером обстреливать немцев и о результатах доносить мне, — распорядился Борейко.
Молодой офицер молча вытянулся и недовольно поглядел на капитана.
7
Стемнело. Потапов предложил Борейко направиться в пехотные окопы переднего края обороны. По ходам сообщения они добрались до блиндажа командира одного из батальонов. Блиндаж был перекрыт в несколько рядов накатами бревён и казался весьма прочным. Командир батальона хвастался, что все окопы у него прекрасно оборудованы и имеют хорошее укрытие от снарядов.
— Вы, господин полковник, забываете одно: здесь против Вас действует не полевая артиллерия, а осадная. И Ваши окопы и укрытия перед ней беззащитны, — предупредил Борейко.
Потапов с неподдельным испугом смотрел на него, считая Борейко знатоком крепостной войны.
— Есть ещё вторая линия обороны. Она вся бетонирована и расположена между фортами. Там у нас помещается резервный батальон, — сообщил Потапов.
— Вы больше дня не усидите в этих передовых окопчиках, — предупредил Борейко.
— Отойдем на основную укреплённую тыловую позицию! — успокаивал Потапов.
Борейко попросил его немедленно познакомить с этой «укреплённой позицией». Она протянулась между фортами №17 и 17-бис на протяжении полутора километров. В плане это была ломаная линия с выдвинутыми вперёд краями. Бруствер окопов имел двухметровый бетон, защищавший солдат от снарядов средних калибров. Затем Потапов и Борейко прошли на соседний форт 17-бис, комендантом которого состоял молоденький артиллерийский офицер, подвижной и весёлый. Он старался по мере возможностей усовершенствовать оборону форта и усилить огневую мощь.
— Это любимчик полковника Качиони. Его фамилия очень подходит к этому эпитету — Любимов, — сообщил Потапов.
Любимов понравился и Борейко своей инициативностью и стремлением усовершенствовать всё, что только возможно.
С темнотой появились сапёры с приданным им на помощь пехотинцами и артиллеристами. Они занялись исправлением дороги, телефонных проводов, рыли и углубляли ходы сообщения.
Командный пункт всего сектора обороны помещался примерно на линии промежуточных батарей. Он представлял углубленный в землю железобетонный каземат с почти двухметровым перекрытием сверху.
Борейко остался доволен КП и решил в нём временно поселиться.
Наступила безлунная звёздная летняя ночь, полная приглушенных звуков. По всем направлениям шли люди, двигались повозки. Изредка на короткое мгновение вспыхивал огонёк зажженной спички или фонарика и тотчас потухал.
С командного пункта хорошо были видны костры у немцев. На предложение Борейко обстрелять их немедля Потапов возразил:
— Сейчас с переднего края обороны отправилась разведка, и пока люди не вернутся, не следует открывать огня.
Борейко пришлось подчиниться. Он спросил какие цели хорошо видны с командного пункта.
— На рассвете немецкие тылы отсюда видны как на ладони. Немец усиленно строит осадные батареи, прокладывает пути для тяжёлой осадной артиллерии, — доложил артиллерист.
Около полуночи разведчики вернулись. Борейко приказал прожектором осветить немецкие окопы. Два ярких луча света пронизали ночную тьму. Стали видны немецкие окопы и копошащиеся в них люди. Промежуточные батареи обстреляли их. Немцы быстро попрятались в свои траншеи.
Едва засерел восток, Борейко забрался на вышку в лесу. Теперь перед ним открылась широкая панорама вражеских тылов. В глубине обороны обнаружились осадные батареи. На своём участке Борейко насчитал их около десятка. Далее ясно проступала при утреннем свете насыпь сооружаемой железной дороги.
Борейко прикинул на карте расстояние до возводимой немцами дороги и увидел, что она строится вне досягаемости крепостных орудий. Вообще немцы не маскировали своих тылов, считая, что недальнобойная русская артиллерия до них не достанет.
Вскоре над немецкими линиями поднялся аэростат, и почти тотчас осадные батареи открыли огонь по фортам и промежуточным батареям.
От обстрела пострадали передовые пехотные окопы, которые местами были совсем разрушены. Оставив в них только часовых для наблюдения, потапов отвёл солдат в тыловую бетонированную линию пехотных окопов.
С наступлением темноты немцы повели методический обстрел фортов и укреплений, мешая работам. Борейко почувствовал себя, как некогда в Артуре, когда приходилось отдыхать в короткие промежутки затишья. Он вспомнил об Ольге, Славке и затосковал.
Утром он решил подняться на привязном аэростате и осмотреть вражеские тылы. Чтобы не перегружать аэростат, Борейко решил подняться один. Его обучили пользованию парашютом, условились о сигналах на случай порчи телефона, проверили оснащение воздушного шара, и он влез в корзину аэростата.
— Вира помалу! — скомандовал воздухоплавательный офицер, и шар начал медленно подниматься.
Канатная лебёдка была старая. Несколько солдат вращали рукоятку, и канат медленно раскручивался.
По висевшему над корзиной альтиметру Борейко видел, как постепенно росла высота подъёма — тридцать, сорок, пятьдесят сажен. Кругозор всё время расширялся. Борейко по карте спешил нанести все замеченные батареи, дороги, укрепления. С высоты прекрасно была видна железная дорога, которую немцы сооружали в своём тылу. Борейко заметил несколько огромных платформ, тщательно укрытых брезентом. По очертанию груза капитан заподозрил, что на платформах тяжёлые осадные орудия.
Платформы отцепили от эшелона. Это ещё более укрепило Борейко в его догадке.
Вскоре Борейко заметил, как платформы перевели на другую ветку, прикрытую небольшой рощицей. Можно было предположить, что здесь будет огневая позиция сверхтяжелых гаубиц. Борейко нанёс это на свою карту.
Но тут тревожно загудел телефон, известивший о приближении вражеских самолётов. Корзина под ногами капитана поплыла вниз.
Борейко был доволен результатами воздушной разведки и вызвал к себе комендантов обоих фортов сектора. Вскоре появился Потапов.
— Вы действительно герой, Борис Дмитриевич! Не успели появиться, как всё облазили, взлетели к небесам и готовы громить немецкую осадную артиллерию, — восхищался полковник.
— Следовало бы и Вам, господин полковник, взмыть к небесам и полюбоваться на немцев. Как Вы на это смотрите? — справился Борейко.
