Узы крови - Хамфрис Крис (электронная книга txt) 📗
— Кажется, мой Медвежонок сегодня рассеян? Сидевшие поблизости моментально прервали разговоры и стали слушать. Так бывало всегда, когда говорил Генрих Французский.
Тагай посмотрел со своего табурета на короля. Он наклонил голову, но ничего не сказал.
— И кто же этот хорошенький смуглый мальчик?
Папский легат наклонился, чтобы уловить ответ его величества. Жирное красное лицо легата разгорелось от еды и разговоров. Тагай расслышал слова «война» и «Испания» — в последнее время они стали привычными за королевским столом. Перед тем как вернуться к собственным мыслям, Тагай заключил, что этот представитель нового Папы в Риме пытается уговорить его господина начать новый конфликт. А еще он понял, что им воспользовались, чтобы устроить перерыв в споре.
Генрих тоже нагнулся к своему собеседнику. Его тонкокостное лицо с аккуратной бородкой разительно контрастировало с красной физиономией итальянца.
— Это — мой ручной медведь, ваше преосвященство. Он в этом дворце единственный представитель моих новых колоний в Новой Франции. Или «Кан-а-да», как он их называет. Это правильно, Тагай?
Тагай кивнул, продолжая хранить молчание.
— Ах да. Еще одно ваше владение, которому угрожает наш общий враг, Испания. — Итальянец привел аргумент в свою пользу и снова принялся рассматривать Тагая. — Он похож на тех азиатов, которые приезжают к Святому Престолу с русскими посольствами. А этот прибыл из Америк?
Генрих кивнул:
— Мой добрый и верный слуга-бретонец, Жак Картье, привез его из своего первого плавания — о, уже двадцать лет назад. Вернее, он привез его мать, потому что этот мошенник прибыл тайком — в ее чреве! — Король рассмеялся, как и все, кто мог его услышать. — Увы, его мать и все мои остальные индейцы умерли. Только Медвежонок оказался выносливым. И все здесь его любят. Не правда ли, дамы? — Новый смех, который услужливо подхватили вокруг. — Тагай, поговори с легатом на своем языке. Право, он удивительно странный, этот язык. Говори, Тагай. Обратись к его преосвященству, как положено у вас, индейцев.
Тагай встал, поклонился и заговорил на наречии своего племени, тахонтенратов:
— Твое уродство говорит мне, что твоей матерью была бобриха, которую изнасиловал лось.
Легат в восторге захлопал в ладоши.
— Нам следовало бы привезти побольше таких медвежат, ваше величество!
— Я тоже этого желаю. Однако попытка создать там колонию оказалась неудачной. Мы направим туда новую экспедицию, и очень скоро. Это — наш христианский долг, ибо они все там язычники, поклоняющиеся дьяволу. Да, французское правление и христианская мораль. Вот что нужно народу моего Медвежонка, правда, Тагай?
Тагай опять поклонился.
— Вы окажете нам честь, Могучий Отец.
— Он называет вас «Отец»! Как прелестно! И его французский очарователен. — Борромео вновь захлопал. — Достойный крестовый поход, ваше величество, — принести его народу Слово и Крест. Возможно, мы сможем приступить к нему после того, как будет решена наша испанская проблема?
После этого оба собеседника вернулись к прежней теме. Тагай потянулся за вином, чтобы залить гнев и утишить печаль, но выпивка не принесла ему успокоения. Хотя его мать умерла уже два года назад, вспоминать о ней всегда было больно. И ему причиняли боль каждый день.
Тагай посмотрел на нижний стол, поймал на себе гневный взгляд маркизы, приветствовал ее поднятым кубком, а потом осушил его одним глотком.
— Пора!
Они дождались, чтобы оба патруля завернули за угол: один — на набережную Сены, второй — к передней стене Лувра. В любую секунду могли появиться новые стражники, но этот перерыв предоставлял им удобный случай.
Они бросились из темного переулка туда, где ветка громадного ливанского кедра возвышалась над стеной дворца. Как и во время бегства из темницы Тауэра, Анна наклонилась, переплетя пальцы, а Жан встал на ее руки, стараясь через мягкие иглы дотянуться до дерева. Он зацепился ногами за ветку и свесил руки вниз. Анна подпрыгнула, ухватилась — и отец рывком втянул ее наверх. Первые стражники показались из-за угла как раз в то мгновение, когда ее ноги исчезали в ветвях. Отцу и дочери пришлось дождаться, пока шлемы и пики минуют место их укрытия, и только потом они полезли по ветке, которая пересекала стену. Сад резко уходил вниз, а ствол дерева отклонялся от стены, так что спрыгивать было бы слишком опасно. Им пришлось проползти вдоль ветки к стволу. Они двинулись дальше, теперь уже по другой ветви, которая доходила до второго кедра. Не без труда они преодолели расстояние между двумя деревьями, однако и там не нашлось подходящих ветвей, которые позволили бы им спуститься. Наоборот, заговорщики оказались даже немного выше, чем прежде.
— Анна! — прошептал Жан. — Нам надо как-то спуститься. Если нас увидят тут, наверху…
Он не закончил фразу. Анна осознавала опасность не хуже его самого. Их примут за убийц, фанатиков-гугенотов, которые уже не раз покушались на жизнь королей Франции в их дворце. Они могли спрятаться, только смешавшись с прислугой. Они потратили почти все остававшиеся у них монеты на шапочки, рубахи и фартук, который едва закрывал меч, привязанный у Жана к спине.
Анна продолжала ползти — вперед и вверх. Громадное дерево привело их к следующему стволу. И чем дальше они продвигались, тем громче становились звуки — перед дворцом продолжался шумный пир.
— Отец, кажется, я что-то вижу.
Жан присоединился к дочери у самого конца ветки, которая опасно прогнулась под их тяжестью. Он всмотрелся в полумрак.
— Это — стена дворца. Ты не видишь какого-нибудь балкона или другого удобного спуска?
— Нет. — Девушка повернулась к нему, так что он увидел, как блестят у нее глаза. — Но я вижу путь наверх.
Они двинулись обратно к стволу, поднялись к следующей развилке и снова полезли по ветке. Оказавшись у стены, они обнаружили водосточный желоб, а за ним — покатую крышу.
— Нам нельзя перелезать на крышу, Анна. Она скользкая после дождя. Это слишком опасно. Давай вернемся. Должен найтись другой путь вниз.
Жан уже повернулся, но тут заметил, что дочь за ним не последовала.
— Анна, пойдем!
— Отец, — проговорила девушка, свешивая голову с ветки, — ты слышишь?
Он прислушался. Единственное, что ему удалось услышать, — это непрерывное жужжание голосов, лай псов да еще громкий возглас, пробившийся сквозь приветственные крики.
— Я не слышу ничего, кроме…
— Тш!
И тут он тоже услышал — безошибочно, несмотря на шум. Басовитый рык испуганного зверя.
— Медведь! — воскликнула Анна. — Медведь, отец! Так я и знала!
С этими словами Анна прыгнула с ветки, отчаянно пытаясь ухватиться руками за карниз. Одна ее рука соскользнула, но второй удалось найти опору. Она подтянула ноги и поползла по скользкой черепице.
— Анна! — снова окликнул ее Жан, пытаясь остановить, но она уже удалялась. Через секунду она уже исчезла.
Чертыхаясь, Жан понял, что ему придется следовать за ней.
Король наметил неожиданную интерлюдию перед штурмом кондитерского замка. В последнее время подобные развлечения устраивались часто, поскольку спрос на них все увеличивался, а источники — иссякали. И пока знать Франции обирала скелеты и высасывала мозг из костей, главный медвежатник его величества, Грилло, занимался приготовлениями. Перед дворцом, прямо под сахарными стенами, которых все вожделели, открыли заранее приготовленную яму. В ее дно был вкопан крепкий заостренный кол. К нему железными клиньями были прибиты толстые цепи, оканчивающиеся кандалами. Вокруг столба широким кругом насыпаны опилки.
Служитель сказал королю, что приготовления закончены. Генрих поднялся — и мгновенно наступила тишина: даже обжираясь, все одним глазом наблюдали за монархом.
— Благородные господа и дамы Франции! — провозгласил он. — Ради пиршества и в честь появления при нашем дворе святого посланца нашего нового Отца, кардинала Борромео, мы распорядились устроить особое развлечение. Надеемся, оно усилит ваш аппетит и придаст вам сил для разгрома сладкого замка, который нас ожидает. Ибо посмотрите, что стоит между вами и им!
