Твердыня тысячи копий - Ричес Энтони (книги полностью бесплатно txt) 📗
– Мне тут в голову одна мысль пришла…
Лициний упер руки в боки и прищурился, уже не скрывая раздражения.
– Трибун Ленат! Мы, знаете ли…
– Коллега?
Пожилой командир с некоторым удивлением воззрился на Скавра, не ожидав услышать подчеркнуто невозмутимые нотки в голосе своего боевого товарища.
– Рутилий Скавр?..
– Если у нашего юного соратника возникла любопытная идея, я бы хотел с ней ознакомиться.
И трибун, обернувшись к Ленату, развел ладони в стороны, жестом приглашая продолжить. Тот бросил нервный взгляд на Лициния и заговорил слегка подрагивающим от неуверенности тоном:
– Мне просто подумалось, что раз вся загвоздка во времени, которое нужно для развертывания людей в боевой порядок, то отчего бы нам не устроить вениконам некую помеху? Незаметную при спуске с холма, но такую, чтобы она сработала при подъеме?
Оба трибуна с интересом на него уставились. Чем дольше Ленат говорил, тем уверенней становился его голос, и задумка обретала форму. К тому моменту, когда Лициний обернулся к ближайшему нижнему чину, его скептическая ухмылка превратилась в настоящую, открытую улыбку.
– Декурион! Ко мне!
Силий подскочил к троице командиров и молодцевато отдал честь.
– Трибун?
– Возьмешь два десятка человек и дуй в Динпаладир. Там у вотадинов есть кое-что нам нужное…
Дружина, сгрудившаяся у тыльного вала, развернулась по приказу воеводы и ринулась обратно, вверх по склону, хрипя от ярости и неудовлетворенной злобы. Над полем битвы звонко пропела римская труба, и словно по волшебству варварская орда превратилась в месиво из тел, копошащихся на ранее не замеченных препятствиях. Многие покатились под уклон, сбивая с ног десятки других воинов, что бежали следом. За несколько секунд атакующая волна потеряла свой напор, когда ратники были вынуждены перейти на шаг, обходя тех, кто грохнулся на землю. Ожесточенно кромсая веревки, ряды которых, натянутые по команде, выросли над склоном из узеньких, толщиной с большой палец, щелей, вениконы смогли в скором времени освободиться от досадной помехи – но когда Друст вскинул голову и посмотрел на римлян, он только выругался и сплюнул от досады.
К той секунде, когда варвары возобновили бег, римляне успели выстроиться в более-менее ровную цепь. Из-за отчаянной спешки тунгры и легионеры перемешались друг с другом, но трибуны прошлым днем это уже предвидели и заранее приказали центурионам не перестраиваться. Лициний, следивший за тем, как солдаты Шестого легиона готовят оборону к завтрашней битве, бросил на Лената вопросительный взгляд.
– Трибун, ответь-ка: твои люди за последний год хотя бы раз были в серьезном бою? Если мне не изменяет память, вашу когорту перебросили из Германии после инцидента с утраченным орлом, и прибыли вы слишком поздно, чтобы принять деятельное участие в подавлении мятежа… – Ленат неохотно кивнул, подтверждая сказанное. – В таком случае твоя когорта – темная лошадка, в то время как тунгры за последние месяцы побывали уже в двух крупных сражениях. Мы знаем, что они выдержат натиск первой волны, а вот как поведут себя твои люди – большой вопрос. Думаю, надо даже нарочно перемешать твоих легионеров с моими тунграми. Пусть опытные бойцы присмотрят за желторотыми, когда на тех обрушится то, чего они в жизни еще не испытывали. Из остальных можно сформировать резерв. В конце концов, ни один грамотный командир не выставляет напоказ все сразу, так ведь?
Девятая центурия Марка в числе первых достигла указанного Лицинием оборонительного рубежа. Во время бега по склону к тунграм прибились несколько легионеров. Шрамолицый протиснулся на свое привычное место в передней цепи и, потряхивая дротиком, оглядел соседей справа и слева. По его лицу поползла ухмылка, когда он увидел, с каким выражением легионеры таращатся на варваров, которые успели возобновить атаку.
– Я смотрю, дамочки, у вас и щиты новенькие. Ну тогда готовьтесь показать их синемордым, они вот-вот на нас навалятся. Эй! Слушать всем! Дротики к бою!
– Спасибо, рядовой, но командовать здесь буду все-таки я.
Марк, с обнаженным мечом стоявший за спиной Шрамолицего, осадил своего подчиненного вполне мирным тоном, не сводя глаз с набегающих вениконов. Соседями Девятой оказалась Пятая центурия Юлия, точно так же перемешанная с легионерами, как и люди Марка. Сейчас здоровяк-сотник прохаживался перед выстроившейся цепью, облаивая всех подряд и раздавая последние указания, насилу перекрывая вражеский рев.
– Сегодня река нам не поможет, ее тут нет! Только ваши щиты и желание оставить голову на собственных плечах, а не на чужом копье! – Марка невольно передернуло, когда перед глазами всплыло, что сталось с Руфием. – Обе шеренги! Дротики к бою!
Вдоль строя римлян побежала волна: люди поухватистей перекладывали ратовища в руках, готовясь к следующей, неизбежной команде, которую как тунгрийские, так и легионерские центурионы отдадут в нужный момент. Затем Юлий, решивший, что вениконы приблизились достаточно, проревел:
– Первая шеренга-а!.. Бросай!
Легионеры и тунгры как один человек сделали короткий выбег и швырнули тяжелые дротики и пилумы в набегающих вениконов, после чего уже без команды припали на одно колено, чтобы не мешать следующим метателям.
– Вторая шеренга-а!.. Бросай!
Солдаты задней цепи швыряли по настильной дуге, потому что их цели успели сократить дистанцию до нескольких десятков шагов. Широкие, листовидные жала тунгрийских дротиков и остроконечные пилумы легионеров валили сотни визжащих вражеских ратников на торфяной склон. Римляне тут же вернулись в боевой порядок, сжимаясь как пружина, чтобы принять удар орды, чьи воины либо отшвыривали с дороги раненых, либо просто топтали тех, кто рухнул на землю. Шрамолицый даже перекосился, когда одному из вениконов, пронзенному на его глазах, вообще не дали упасть, а буквально вынесли вперед под напором плотного людского месива. Тунгр присел чуть глубже, укрываясь за щитом, и, бормоча то ли себе, то ли соседям, приподнял гладиус до уровня медного умбона.
– Спокойно, ребятки, спокойно… делаем все, как учили… кто облажается, второго шанса не бу…
Вениконы навалилась на щиты римлян с такой силой, что оборонительная линия просела на полдюжины шагов. Ошалевшие варвары без передыху рубили по защитной стенке, и не только от дикой злобы, но и с отчаяния, осознав наконец, что попали в западню. Солдаты вынужденно отступали, шажок за шажком, все время нанося из-за щитов точно выверенные удары мечами, целясь в неприкрытые бедра вениконов, их животы и кадыки. То тут, то там брызгали алые фонтанчики, и на каждого павшего легионера или ауксилия приходилось по несколько искалеченных или убитых ратников Друста.
У Шрамолицего туника успела промокнуть от крови, что щедро лилась у него по шее. Удар копьем при первоначальной атаке пришелся ему в подбородок, несмотря на вовремя выставленный щит: длинное лезвие без особого труда пробило двухслойную древесину. Отчаянно дернув щит на себя, Шрамолицый притянул не только чужое застрявшее оружие, но и его владельца. Рыча от бешеной радости, ветеран гладиусом пронзил варвару ляжку и, провернув лезвие, вскрыл бедренную вену, после чего сшиб варвара в гущу его сотоварищей мощным ударом умбона в грудь.
За спиной сражающихся солдат без устали сновали центурионы, которые как коршуны следили, где кого ранят или убьют, и вопили на бойцов задней линии, чтобы те скорее выдергивали вышедшего из строя и вталкивали на его место замену. В то время как большинство рубились молча, если не считать хриплых придыханий, с которыми наносились удары, некоторые из римлян чуть ли не визжали – теряя рассудок от страшной, нечеловеческой картины или, напротив, подпитываясь той силой, без которой уже давно не могли существовать.
Друст в окружении тесного кольца телохранителей лез по склону, силясь нагнать своих людей; за ним торопился и Кальг. За головами ратников воевода мог видеть оборонительную линию латинян. В раскисшую глину между двумя шеренгами непримиримых врагов было вдавлено куда больше вениконских тел, нежели римских. Кисловатая вонь пролитой крови, перемешанной с содержимым вспоротых кишечников, уже била в нос так, что подкатывала рвота. Отступив на пару-другую шагов, воевода мрачно оглядел своих телохранителей и медленным кивком дал понять, что их догадка верна: чтобы выбраться из ловушки, потребуется пойти на нечто из ряда вон выходящее. Заглядывая каждому в глаза, царь вениконов повысил голос, перекрывая рев и лязг сечи:
