Тайна римского саркофага - Кузнецов Афанасий Семенович (библиотека электронных книг .txt) 📗
Неизвестно, сколько простоял он. Может быть, час, а может, два. Бледный, выкованный из мутноватого серебра месяц повис над ним грустно и одиноко…
Нежданный друг
В полночь совсем окоченевший Алексей выполз на опушку соснового леса и увидел в долине деревню. Ее окаймляли стайки берез. Стволы их белели, как саваны. Ветер посвистывал меж деревьев, а Алексею чудилось, будто слышатся стоны…
Вблизи протекала река. Над извилистыми ее берегами поднимался туман.
«Скорее к теплу, иначе – смерть».
Не раздумывая, Алексей побежал к деревне. Он постучал в окно крайнего дома. Открылась дверь, и на пороге выросли… два немецких солдата. – Русс партизан? – воскликнули они одновременно, ошеломленные его появлением.
Алексей не ответил. Он растирал окоченевшие ноги.
– Партизан, партизан! – обрадованно закричали они.
Приплясывая, один из них обвел рукой вокруг шеи Алексея.
– Виселица, гут! – гоготал он.
Из-за стола поднялся седой оберфельдфебель, на ломаном русском языке спросил:
– Ти бежаль?
– Нет, – Кубышкин мотнул головой. – Отстал я. Рубили дрова в лесу, я пошел в деревню попросить хлеба. А машина уехала.
– Хлеб? Вот. – Оберфельдфебель подошел к столу, взял кусок хлеба и протянул Кубышкину.
Пока Алексей жадно ел, немцы начали спор между собой: видно, о том, сейчас расстрелять русского или позже, завтра.
Маленький рыжеволосый солдат с холодными мутными глазами все хватался за автомат. Второй – высокий, с резко очерченным лицом – что-то горячо доказывал рыжеволосому и отводил дуло автомата. Наконец, видимо, решили – пока не расстреливать. Связали Алексею руки и ноги и затолкнули его под широкую лавку.
Спал Алексей тревожно, метался, вскрикивал, просыпался. Голова разламывалась, тело горело, будто опаленное огнем. Наутро он еле поднялся. Силы ни в руках, ни в ногах не было.
Уже занялся рассвет, когда, в деревню пришли две автомашины с военнопленными, приехавшими за дровами. Алексея как раз выводили из дома. Старший охранник, выходя из кабины, узнал Алексея. Он о чем-то договаривался с немцами, потом показал Алексею на машину:
– Шнель!
Алексей залез в кузов и приготовился к самому худшему. Но не успел взреветь мотор, как кто-то крикнул:
– Воздух!
– Наши! – закричал Алексей и вслед за всеми выскочил из машины.
И началось то, чего так долго ждали пленные. Советские бомбардировщики делали один заход за другим.
– Так их, так гадов! – шептал Алексей, прижимаясь щекой к холодной земле.
Возвращаясь в лагерь, Кубышкин всю дорогу думал о том, почему так терпимо обошелся с ним старший охранник. Он догадывался тогда, что это не просто случай, удача, здесь нечто большее… Но что?..
В лагерь Алексея привезли совершенно больного. Он с трудом влез на верхние нары и обессиленно повалился на соломенную подстилку.
Дни шли, а Кубышкину становилось все хуже. Заглядывал в барак лекарь.
– Русс! – кричал он. – Вонючая свинья! Встать! – Давал какие-то таблетки, но они не помогали.
Алексей уже не мог подниматься с нар. Подстилка гнила под ним, лицо ссохлось, обросло щетиной, глаза совсем ушли под лоб.
И опять случилось нечто, взволновавшее Алексея и поначалу заставившее его насторожиться.
Однажды, когда пленных угнали на работу, в барак пришел водопроводчик, немецкий солдат. Голубоглазый блондин с коротко подстриженными усиками. Брови тонкие, прямые. На вид – безобидный и веселый, даже подморгнул Алексею и негромко засмеялся. Нары кругом были пусты.
– Где тут труба протекает? – спросил солдат.
– Не знаю, – Алексей с трудом повернул голову, попросил пить.
Солдат принес воды, подождал, когда Алексей напьется. Затем сказал спокойным, участливым тоном:
– Русский? Я тебя раньше не видел, Где поймали?
– Тут, близко. – Алексей отвечал с трудом.
– Давно болеешь?
Алексей лишь прикрыл глаза ресницами.
– Меня зовут Език Вагнер. Я поляк, запомни, – сказал солдат.
Не по своей воле отправился он воевать в снежные русские степи. И если уж пошло на откровенность, то он любит русских и ненавидит немцев.
– Ленин. Рот фронт, геноссе! – сказал Вагнер и, сняв с головы каску, плюнул на имперского орла.
Алексей слушал и не верил. Провокация? Стараясь лучше понять этого странного человека в ненавистной фашистской форме, он внимательно смотрел ему в глаза. А поляк не отводил их в сторону. Он говорил тихо и проникновенно:
– Слушай, друже, иди ко мне в бригаду. Будем ремонтировать паровое отопление, водопровод, канализацию. У меня тебе станет лучше.
Алексей молчал. На память пришла древняя восточная пословица: «Найди верного спутника, прежде чем отправиться в путь»…
– Я знаю, ты мне не веришь, – вздохнул Език, взгляд его затуманился. – Такое теперь время, люди не верят друг другу.
Неожиданно он поднял руку над головой, плотно сжав пальцы.
Алексей вспомнил давние слова своей пионервожатой: поднятая рука с плотно сжатыми пальцами показывает, что человек одинаково любит трудящихся всех пяти частей света.
«И все-таки, – подумал он, надо к поляку присмотреться». Он знал, что за последние дни гестапо перебросило в лагерь под видом военнопленных группу провокаторов из числа бывших кулаков, белоэмигрантов и уголовников. Поэтому и с Езиком… Кто его знает, кто он…
Вагнер ушел. Каждый день он украдкой приходил в казарму, приносил лекарства, еду. И Алексей поверил: да, это друг.
Скоро Кубышкин вышел на работу. Однако какая уж тут работа! В душе снова зрело жгучее желание бежать из плена. Но не так, как в прошлый раз, очертя голову. Все надо сделать умнее.
Език словно подслушал его мысли.
– Бежать хочешь? – как-то спросил он.
Алексей отвел глаза в сторону.
– Ну, что ж, беги. Но это не так просто. Нужно хорошо подготовиться. Иначе тебя схватят и расстреляют где-нибудь в снегах. А меня – тут.
– А тебя за что? – удивился Алексей.
– А кто тебя вылечил? Кто тебя определил на новую работу? Они знают, что я помогаю тебе. Начальник лагеря уже грозился засадить меня вместе с вами.
«Да, – думал Алексей, – если убегу, тяжесть расправы ляжет на плечи этого парня»…
В июле 1942 года в лагерь приехали власовские офицеры вербовать солдат в свои изрядно потрепанные «войска». К их приезду командование лагеря тщательно готовилось: началось прославление «побед» власовской «освободительной армии», многие офицеры-коммунисты были расстреляны или угнаны в другие лагеря. Показали сфабрикованный немцами же фильм про самого Власова, которого якобы с хлебом и солью встречает население оккупированных немцами областей. Фильм этот снимался в деревне Раткевщина под Смоленском. Все сельчане были насильно согнаны на площадь, всем выданы цветы. Им приказали, как только появится машина Власова, бросать в нее букеты.
Однако немцы, видимо, мало рассчитывали на пропаганду. Они решили воздействовать на военнопленных и другим путем. За неделю до приезда власовцев в лагерь кормить военнопленных совсем перестали. Те, кто был совершенно истощен и обессилен, умирали. И вот приехали вербовщики. Свои машины, груженные продуктами, они поставили на виду у голодных людей. Один из власовцев закатил речь. Какую чушь только не нес… Свою болтовню он закончил словами: «Генерал-лейтенант Власов организует комитет освобождения народов, населяющих Советский Союз. Комитет будет прообразом будущего правительства России, когда Гитлер выиграет войну. И тогда восторжествует «свободный труд». А сейчас видите, сколько у нас продуктов. Кто хочет к нам, тот сейчас же получит новое обмундирование и будет всегда сыт».
– Умрем с голоду, но не пойдем! – выкрикнул Кубышкин.
Это было началом.
– Плевали мы на вашего Власова!
– Катитесь к чертовой матери!
Словно прорвалась плотина. В лагере поднялся невообразимый шум. А скоро плац просто опустел: пленные отправились по казармам.
Власовцы уехали, не завербовав ни одного человека.
