Шестая жена короля Генриха VIII - Мюльбах Ф. (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Вдруг горизонт начал освещаться, и на небе показалась ярко?красная полоса, которая разгоралась все ярче и ярче, так что вскоре весь горизонт оказался залитым пурпурными потоками огня, и даже на балкон, где стояла королевская чета, огненными отблесками ложились яркие полоски.
Колокола все еще заливались и стонали, и время от времени издали доносились пронзительные крики и ропот тысяч смешавшихся голосов.
Вдруг король обернулся к Екатерине, и его лицо, казавшееся пред тем покрытым кроваво?красной вуалью, теперь пылало дикой, демонической радостью.
– Ах, – сказал он, – я знаю, что это такое! Ты, моя маленькая чародейка, совсем сбила меня с толку и лишила ясности мысли! На мгновение я перестал быть королем, так как хотел всецело и безраздельно быть твоим любовником. Теперь же я снова вспоминаю о прелести моей карающей власти! Это костры пылают там так весело, а шипение и крики означают то, что мой веселый народ всей душой радуется той комедии, которую я приказал разыграть сегодня пред ними во славу Божию и во имя моего королевского достоинства!
– Костры? – дрожа воскликнула Екатерина. – Но ведь вы не хотите этим сказать, ваше величество, что как раз в эту минуту там умирают люди в страданиях и муках, что в тот самый момент, когда король называет себя счастливым и довольным, некоторые из его подданных обречены отчаянному несчастью и самым ужасным мучениям? О нет, мой король не станет омрачать свадебный день своей королевы печальным соседством смерти! Он не захочет до такой степени смутить всю радость моего счастья!
Король засмеялся.
– Нет, я не только не хочу омрачить для тебя этот день, но, наоборот, желаю озарить его веселыми струйками огня, – ответил он, простирая руки и показывая на пылающее небо. – Это – наши свадебные факелы, дитя, самые прекрасные и святые факелы, моя Кэт, так как они горят во имя Бога и короля! А вздымающееся к небесам пламя, уносящее души еретиков, взметнется к Богу и передаст Ему радостную весть, что самый верный и послушный из его сынов не забывает королевских обязанностей даже в день своей величайшей радости и всегда остается карающим слугой своего Бога.
Генрих был страшен, говоря это. Его освещенное пламенем лицо приняло дикое, угрожающее выражение, его глаза пылали, на тонких, тесно сжатых губах играла холодная, мрачная улыбка.
«О, ему неведомо сострадание! – сказала про себя Екатерина, в ужасе глядя на короля, с фантастическим воодушевлением любовавшегося потоками пламени, в которых сейчас, быть может, извивался в предсмертных муках какой?либо его несчастный подданный, страдавший "во славу Божию и во имя короля". – Нет, ему неведомо страдание и жалость!»
Теперь Генрих обернулся к ней и, нежно охватив рукой затылок, обвил пальцами ее стройную шею, нашептывая ей на ухо нежные слова и признания.
Екатерина задрожала. В этих ласках короля для нее заключалось что?то особенно непристойное и отвратительное. Ей казалось, будто палач щупает шею своей жертвы, выискивая место, где он может попасть наверняка.
Так когда?то Анна Болейн, вторая супруга Генриха VIII, обвив шею своими нежными, белыми ручками, обратилась к специально выписанному из Кале палачу с следующими словами:
– Прошу вас, постарайтесь попасть сразу и метко! Ведь у меня такая маленькая, узенькая шейка!
Так схватил король за шею Екатерину Говард, свою пятую жену, когда она хотела прижаться к нему, а он, убежденный в ее неверности, отбросил ее от себя с дикими проклятиями. Черные полосы от его пальцев были еще видны на ее шее, когда она положила голову на плаху.
А теперь для Екатерины Парр это страшное прикосновение означало ласку, на которую она должна была отвечать улыбкой и радостным взором!…
Обвив ее шею, Генрих шептал ей нежные слова и вплотную прижался лицом к ее щеке.
Но Екатерина не обращала внимания на его страстные нашептывания. Она не видела ничего, кроме кроваво?красных полос на небе; она не слышала ничего, кроме жалобных стонов осужденных.
– Пощадите, пощадите! – простонала она. – О, пусть сегодняшний день будет праздником для всех ваших подданных! Будьте милосердны, и если вы на самом деле любите меня, то исполните мою первую просьбу, с которой я обращаюсь к вам. Подарите мне жизнь этих несчастных! Пощадите, ваше величество, пощадите!
И вдруг, словно мольбам королевы ответило эхо, из комнаты послышался полный отчаяния жалобный голос, повторивший:
– Пощадите, ваше величество, пощадите!
Генрих резко повернулся, и его лицо приняло мрачное, гневное выражение. Он уставился на Екатерину, словно желая прочесть на ее лице, знает ли она, кто дерзает вмешиваться в их разговор.
Но лицо Екатерины выражало только глубочайшее изумление.
– Пощадите, пощадите! – повторил голос.
Король издал крик ярости и бросился в комнату.
IV
КОРОЛЬ БОЖЬИМ ГНЕВОМ
– Кто осмеливается мешать нам? – воскликнул Генрих, бурно врываясь с балкона в комнату. – Кто осмеливается говорить здесь о пощаде?
– Я осмеливаюсь на это! – ответила какая?то молодая дама, которая с бледным, горестным лицом подбежала к королю и в сильном возбуждении бросилась к его ногам.
– Мария Аскью! – в отчаянии воскликнула Екатерина. – Мария, что тебе нужно здесь?
– Пощады нужно мне, пощады для этих несчастных, которые страдают там! – воскликнула девушка, показывая с выражением полного отчаяния на побагровевшее небо. – Я прошу пощады ради самого короля, который хочет быть настолько жестоким, чтобы отправлять на бойню, словно скотов, самых лучших, самых благородных из своих подданных!
Королева пришла в ужас при этих горячих словах девушки. Она знала своего супруга; знала, что каждому, осмелившемуся сказать ему дерзкое слово, грозила строжайшая немилость, а порой даже и смерть. И чтобы отвлечь от Марии грозившую ей участь, она умоляюще воскликнула, обращаясь к Генриху:
– О, ваше величество, сжальтесь над этим несчастным ребенком! Сжальтесь над ее пламенным возбуждением и ее юной пылкостью. Она еще не привыкла к таким картинам ужаса; она еще не знает, что к числу печальных обязанностей короля принадлежит обязанность карать там, где он, быть может, охотно миловал бы!
Генрих улыбнулся, но взор, который он бросил на коленопреклоненную пред ним девушку, заставил Екатерину задрожать. В этом взоре она прочла смертный приговор.
– Если не ошибаюсь, – спросил король, – Мария Аскью служит при вас второй фрейлиной и назначение ее произошло по вашему настоятельному желанию?
– Да, ваше величество, – ответила Екатерина.
– Значит, вы ее знаете?
– Нет, ваше величество: несколько дней тому назад я увидала ее в первый раз. Но она очень понравилась мне с первой встречи, и я почувствовала, что буду любить ее, как друга.
Но король все еще думал о чем?то, и ответы Екатерины не удовлетворили его.
– Почему же вы так интересовались этой молодой особой, если даже не знали ее? – спросил он.
– Мне горячо рекомендовали ее!
– Кто рекомендовал ее вам?
Екатерина запнулась: она почувствовала, что в своей поспешности зашла, пожалуй, слишком далеко и королю небезопасно говорить правду.
– Епископ Кранмер, ваше величество! – ответила Екатерина, поднимая взор на короля и смотря на него с бесконечно очаровательной улыбкой.
В этот момент с улицы донесся оглушительный грохот барабанов, сквозь который прорывались жалобные крики и стоны. Огненные языки взметнулись еще выше, и теперь совершенно ясно было видно, как пламя с злорадной жадностью порывалось лизнуть небеса.
Мария Аскью, почтительно молчавшая во время разговора королевской четы, не выдержала, и напряженность момента лишила ее последних остатков осторожности.
– Боже мой, Боже мой! – сказала она, дрожа от ужаса и с мольбой простирая руки к королю. – Разве же вы не слышите ужасного стона отчаяния этих несчастных? Ваше величество, заклинаю вас вашим собственным смертным часом, сжальтесь над этими несчастными! Прикажите по крайней мере убить их сначала, а потом уже бросать в пламя! Избавьте их от этого ужасного мучительства!
