Могол - Савадж Алан (читаем книги .txt) 📗
Скорбная процессия пленных голых мятежников тащилась в хвосте могольской армии Акбара, с победой возвращающейся домой. Блант понял, что император очень раздражен. Он уже немолод, а на его долю выпало предательство сына и смерть близкого друга Абул Фазла. Но действительно ли он собрался казнить сына?
Вся Агра собралась встретить армию и увидеть пленников, чьи бока были исполосованы кнутами моголов. Их согнали в группу и оставили на ночь ждать приговора.
Уильям выкроил время забежать домой и поздравить прибывший на прошлой неделе караван с окончанием пути.
Елена обняла его.
— Ты одержал победу, но эта повязка...
— Просто царапина. Я почти не чувствую ее. — Он мельком взглянул на Изабеллу, которая слегка поклонилась мужу. — Вы рады меня видеть?
— Вы мой муж, сеньор, — уклончиво ответила она.
Он не испытывал к ней ни малейших проблесков любви, разве что чуть меньше ненависти стал ощущать к этой строптивице.
Будучи начальником гвардии, Уильям проводил много времени рядом с императором, даже спал поблизости от ложа Могола и считал удачей, если удавалось один день в неделю провести дома.
Уильям стоял рядом с Акбаром, когда принца Салима приволокли к отцу.
— Джахангир, — с презрением сказал Акбар. — Этот титул надо заслужить, а не претендовать на него, не имея на то права.
Салим пал на колени.
— Я заблуждался, отец! Прости меня! Клянусь служить тебе верно до конца своей жизни.
— А как быть со смертью Абул Фазла? Только за одно это тебя следует посадить на кол.
— Это не я, отец! Клянусь! Это сделал дикий патан. Абул Фазл разозлил моих офицеров, один из них выхватил меч и зарубил его. Поверь, я не успел даже шелохнуться. А ведь перед этим я размышлял, как лучше исправить мои ошибки. Но когда Фазл был зарублен, понял, что вынужден сражаться. У меня было так тяжело на сердце.
Акбар пристально смотрел на него.
— Могу ли я верить тебе?
— Я ваш сын! — закричал Салим. — Кровью клянусь быть вам верным отныне и навсегда.
— Тогда где же этот патан-убийца?
— Он погиб в сражении, отец.
«Он лжец и потенциальный отцеубийца», — подумал Уильям.
Но Акбар подошел к сыну и взял его за плечи.
— Да, — сказал он, — ты действительно мой сын: мой самый любимый сын. Ты не мог бы убить меня, представься такой случай, поэтому я не буду лишать тебя жизни. Ha это у меня есть причины. Я прощаю тебя. Встань, принц Салим Джахангир. — Он щелкнул пальцами. — Принесите одежду принцу и подайте ему вина.
Уильям наблюдал это примирение, и его душу терзало дурное предчувствие.
Гнев снова появился на лице Акбара.
— Что касается твоих людей, то все они умрут, а поскольку безрассудно последовали за тобой, я буду милосердным: их обезглавят, а не посадят на кол.
К императору вернулось былое чувство юмора. А через три дня, в среду, Уильям был приглашен на традиционный прием, где и рассказал о предложении Джона Милденхола.
— Странное имя, — заметил Акбар. — Как оно отличается от имени Блант. Это одна из странностей твоего народа — значительная разница в именах. Приведи его, чтобы я мог увидеть еще одного англичанина.
Милденхол предстал перед Акбаром во всем блеске. Он нарядился в красную вышитую шелковую куртку, одетую поверх камзола из черного вельвета. На шее и на коленях у него колыхались кружева, а грудь украшала подвеска из драгоценных камней. Короткие штаны, отделанные вышитыми вставками, дополняли чулки с подвязками и туфли. Голову англичанина венчала черная вельветовая шляпа с пером, на боку висела шпага.
Выглядел посол великолепно, хотя Уильям и посочувствовал ему: как же бедняге, наверное, жарко.
Милденхол низко поклонился Акбару.
Салим Джахангир и Даниал стояли рядом с отцом. Уильям представлял гостя.
Милденхол говорил по-персидски.
— Я знаю о твоей стране благодаря Питеру Бланту, который верно служил мне, — сказал ему Акбар. — Блант-бахадур сообщил, что ты тоже хочешь служить мне.
Милденхол посмотрел на Уильяма, не зная, как воспринимать эти слова, однако тот предоставил ему самому искать выход из затруднительного положения.
— Ну, конечно, сэр, — согласился Милденхол, — я буду служить вам с удовольствием. Но я также должен служить и своей повелительнице.
— Королеве, — задумался Акбар. — Она что, великий воин? — Он вспомнил о Чанде Биби.
— Она приказывает могущественным воинам, которые счастливы драться за нее.
Акбар кивнул, и Уильям увидел, что Могол не очень доволен ответом.
— Скажи, а как ты собираешься служить нам обоим? — спросил он.
Милденхол снова с беспокойством посмотрел на Уильяма. Он догадывался, что разговор протекает не слишком удачно.
— Я хочу служить вам обоим, объединив интересы наших наций.
— Но нас разделяют многие тысячи миль. Как ты сделаешь это?
— Торговлей и посредством обмена идей...
— Чем вы хотите торговать?
Уильям предупреждал англичанина не делать ошибки, предлагая ткани.
— Отличным оружием. Мечами, такими, как этот... — Он достал свою шпагу и протянул ее эфесом вперед.
Акбар не двинулся, чтобы принять ее.
— У первого Блант-бахадура был такой меч, — заметил он. — Ему он служил хорошо, но совершенно не подходит нашим людям,
— Мы можем продавать пушки, порох и ядра, снабдим вашу пехоту ружьями.
— У моей пехоты уже есть ружья. Но разве это подходящее оружие для Индии? — спросил Акбар. — Когда льет дождь, они бесполезны. А какие идеи вашей страны могут быть полезны нам?
— Идеи философии, религии...
— Иезуиты сказали мне, что все англичане еретики в религии.
— По мнению иезуитов даже вы еретик, — заметил Милденхол.
Акбар прищурил глаз, и Уильям испугался, что падишах сейчас взорвется. Но Могол вдруг засмеялся:
— У тебя острый язык, англичанин, неплохо бы обуздать его. Впрочем, иезуиты и в самом деле считают меня варваром.
Милденхол перевел дух.
— Все же, я думаю, Англия больше может предложить вашему величеству, чем португальцы. Уверен, Блант-бахадур согласился бы со мной.
— Блант-бахадур никогда не ездил в Англию, — возразил Акбар. — Первый Блант-бахадур рассуждал так же, как и вы. И вернулся на родину с надеждой наладить партнерство между нашими странами, но ему было отказано в этом.
— Так было раньше. Королева Елизавета и ее народ нынче стремятся к торговле со всем миром.
— Значит, вы хотите, чтобы я прогнал португальцев, а их место заняли бы вы, — вслух размышлял Акбар. — Не думаю, что это здраво. Португальцы никогда не вредили мне, к тому же привозят мне и пушки, и ружья, и мечи, которые нам необходимы. Думаю, что расширение торговли с Европой было бы вредно для моего народа. Не верю, что появление европейских идей принесло бы пользу. И все-таки я хорошо отношусь к англичанам, ибо уважаю Бланта. Оставайся здесь, служи мне. И преуспеешь. Но я не позволю больше европейцам открывать фактории на подвластных мне землях.
Милденхол растерялся.
— Я... я должен вернуться к моим финансистам и моей семье, мой государь.
Акбар развел руками.
— Тогда иди. Тебя проводят до Диу.
Милденхол понял, что получил отказ на все свои предложения. Он снова глубоко поклонился и покинул покои Акбара.
Милденхол был совсем подавлен.
— Я предупреждал вас, что он все помнит, — заметил Уильям. — И к несчастью, вы приехали не в самое подходящее время. Хотите совет?
— Покинуть это место как можно быстрее, — проворчал Милденхол.
— Да, сейчас нет ничего лучшего для вас. Но вы и ваши лондонские купцы могли бы вновь обратиться к Моголу лет через пять. К тому времени мятеж принца Салима будет почти забыт и к падишаху вернется его обычное чувство юмора.
Милденхол заметил:
— Слишком далеко ехать только за тем, чтобы получить очередной отказ.
Уильям улыбнулся и похлопал его по плечу.
