Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему - Ашар Амеде (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Часовой, в свою очередь доложил, что он никого не видел. То и дело со всех сторон приезжали разные курьеры и рассказывали о своих наблюдениях. Но они тоже не заметили ничего подозрительного, ни с южной, ни с северной стороны.
Взглянув на г-на де ла Герш, Рено понял, что его поиски были безуспешными; грустная улыбка г-на де Шофонтена говорила Арману-Луи, что его поездка тоже не была счастливой.
Встреча двух старых друзей была полна эмоций. Лица их были бледны, в глазах стояли слезы. Их руки соединились в крепком рукопожатии.
Каркефу так устал, что еле двигался.
— Если Адриен потеряна для меня, и это благодаря Жану де Верту, — воскликнул де ла Герш, — и если она скрывается во дворе Фердинанда Австрийского, около императорского трона, я убью его!
— А если в Германии существуют несколько людей с именем мадам д`Игомер, — произнес в свою очередь де Шофонтен, — я предоставлю их останки мадемуазель де Парделан!
И все-таки надежда теплилась в их душе. Быть может кто-нибудь из женщин подадут весточку о себе мосье де Парделану. Одна и та же мысль пришла им в голову одновременно и они решили направиться ко двору шведского короля, где старый дворянин оставался все это время.
Часть вторая
1. Серьезные обстоятельства
Тридцатилетняя война вошла в тот период, когда сражения и пожары прокатились по всей Германии. Это были страшные часы, когда лучшие военачальники Европы должны были сразиться и привести к концу правление, дотоле существовавшее от Эльбы до Дуная, от Померании до Палантины.
Две фигуры были главенствующими в эту эпоху: Густав-Адольф — герой Швеции, и Валленштейн — король шпаги старой германской империи. Сколько событий должно было произойти?
В самый разгар этих волнующих и кровавых событий мы встречаемся с героями первой части до нашего повествования, и мы будем продолжать следить за их приключениями, интригами и сражениями, наполненными их ненавистью и любовью. Это с мадмуазель де Сувини и мадмуазель де Парделан, графом Паппенхеймом и графом Тилли, Жаном де Вертом и Матеусом Ольскоппом, мадам баронессой д`Игомер и Маргаритой, Магнусом и Каркефу, Арманом-Луи и Рено мы будем встречаться на берегах Балтики, в полях Лютцена, следуя за ними повсюду, через города и замки.
Вы, конечно, помните, что де ла Герш и Рено, бросившись в погоню за своими возлюбленными, Адриен де Сувини и Дианой де Парделан, направились на лошадях к лагерю шведского короля, надеясь найти в его лице протекцию и поддержку. Густав-Адольф в это время вместе с несколькими тысячами человек находились в пригороде Потсдама. Тут же располагалась его артиллерия и самые сильные из его полков. Он всеми силами пытался отговорить своего тестя, выборщика Бранденбурга, от союза с Фердинандом. В этом Густав-Адольф видел свою главную задачу.
Как предостережения, так и защита принцев-протестантов со стороны короля Густава-Адольфа, ущемленных со стороны могущественного дома Габсбургов, не возымело воздействия на лукавое сердце Жоржа-Гийома; артиллерийские орудия производили, напротив, слишком сильное впечатление на его ум. По мере того, как количество их увеличивалось, выборщик Бранденбурга все больше склонялся к переговорам. Тогда король Швеции, устав от долгих колебаний и потеряв драгоценное время, решился повернуть дула своих пушек на дворец своего тестя, хозяина Бранденбурга, — и тот, сраженный, наконец предоставленными ему аргументами, решился на переговоры.
К несчастью, в деле, которое предстояло защитить в Германии королю Швеции, в переговорах, которые велись то под стенами Потсдама, то под стенами Берлина, он был не один.
Герцог Франсуа-Альберт знал все, что происходило на королевских советах и информировал об этом генерала имперской армии.
Граф Тилли, будучи уверенный в том, что король Швеции будет продолжать бездействовать ещё долго и не преодолеет пассивное сопротивление Жоржа-Гийома, задумал нанести решающий удар и овладеть Магдебургом, где принц-архиепископ объявил союз со Швецией, поставив во главе своей маленькой армии Тьерри де Фалькенберга, одного их лейтенантов молодого короля.
В спешке собрав разрозненные отряды из соседних стран, и, подстегиваемый горячностью графа де Паппенхейма, жаждущего видеть себя героем севера, он появился в свободном городе в тот момент, когда де ла Герш и Рено очутились у мосье де Парделан.
Прибыв в шведский лагерь, они тут же узнали, что городу угрожает опасность. Через двадцать четыре часа прибывший курьер возвестил о том, что город окружен. С ним был ещё один посланец. Первый курьер, посланный принцем Кристианом-Гийомом, протестантским архиепископом Магдебурга, требовал короля. Другой же, сопровождаемый Каркефу, просил провести его к мосье де Парделану, который лежал в кровати, больной и расстроенный.
Неожиданное известие о том, что Магдебург обстрелян, вызвало гнев короля; послание Бенко в свою очередь повергло в ужас мосье де Парделана.
Густав-Адольф почувствовал опасность поражения, и по поводу этого он обнажил шпагу; старый гугенот же думал только о своей дочери и о своем ребенке, о тех лишениях, которые они испытывали при осаде.
На лице мосье де Парделана была написана ярость, когда он вызвал к себе де ла Герш и Рено. Им он показал послание Магнуса.
— Мы избежали страшной опасности, для того, чтобы попасть в ещё более ужасные условия, — сказал он им.
— Бог посылает нам испытания для того, чтобы мы их преодолели! — воскликнул Арман-Луи.
— Вот Магнус, настоящий плут, — продолжил Рено, — но ничего, я обниму его от всего сердца, когда мы войдем в Магдебург.
— Войти в Магдебург! — прервал его Парделан, — с кем же вы собираетесь войти туда?
— Я предполагаю, что с Густавом-Адольфом, и я уверен, что драгуны де ла Герш будут первыми там.
— Почему вы говорите о короле? Разве он собирается поднять свои войска и пойти на врага? О, не надейтесь на это! Граф Тилли один у Магдебурга, один он и войдет туда.
— Так вы полагаете, что Густав-Адольф, этот король, которому вы посвятили свою жизнь, не придет на помощь городу, который так предан ему?
— Ах! Так вы полагаете, что Магдебург не будет спасен? — спросил де ла Герш, который побледнел.
— Магдебург не будет ничей, не будь я там, кто я есть.
Мосье де Парделан сделал усилие, чтобы подняться и взять оружие, но страшная боль заставила его рухнуть в кресло и застонать.
— Вот несчастье! — произнес он, — один лишь отец мог им пожать руки, но этот отец сейчас ничего не может.
— Вы ошибаетесь, маркиз, — сказал Арман-Луи, — мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан, которым я предан душой и телом, не будут покинуты, не смотря ни то, что годы и болезнь не дают вам действовать: разве нас здесь нет, Шофонтена и меня?
— Да, мы здесь! — воскликнул Рено, — и мы докажем вам это.
Взволнованный мосье де Парделан пожал им руки.
— Как! Вы отправляетесь в путь? — спросил он отважных воинов.
— Вы можете в нас не сомневаться, — ответил де ла Герш. — Через час мы покинем лагерь. Я прошу у вас разрешения увидеть короля; быть может, он передаст какие-либо указания коменданту Магдебурга.
— Я не уверен, спасем ли мы город, — произнес Рено, — помощь двух человек это не так уж много; но пока мы живы, не думайте о том, что вы потеряете мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан.
— Вот слова, которые я никогда не забуду! — воскликнул маркиз.
Он заключил в объятия молодых людей и долго прижимал их к своему сердцу.
Выйдя из шатра мосье де Парделан, они увидели Каркефу. Тот чистил шпагу рукавом своего кожаного плаща.
— Мосье, — обратился он к Шофонтену, — у меня длинные уши. Я слышу даже тогда, когда не слушаю… Почему вы только что говорили с мосье де Парделаном о помощи двух человек? А меня вы не считаете? Или на ваш взгляд я не подходящий воин? Можно быть трусом от рождения, трусом по характеру и по убеждению, но это не мешает быть храбрым в чрезвычайных обстоятельствах. Я докажу вам это, когда мы будем под стенами Магдебурга. Разрешите мне пойти с вами, вы не пожалеете!
