За Уральским Камнем - Жук Сергей Владимирович (бесплатные полные книги .txt) 📗
Вульф приобрел в лице Тимофея еще одного воспитанника, который нуждался в нем более Петра. Именно ему по повадкам и навыкам, особенно в первое время, различать братьев не доставляло сложности. Сейчас для него основной задачей было подготовить из Тимофея отличного бойца. Тот имел хорошую подготовку в восточном стиле сабельного боя и кое-что взял из старых казацких приемов от десятника Бряги, но этого было недостаточно. Те условия, в которых они оказались, требовали для выживания высочайшего уровня мастерства фехтования и владения любым оружием. Теперь их было пятеро. Если даже Турай-ад-Дина не брать в расчет, то четыре хороших бойца – немалая сила, а при том вооружении, что было припасено у Вульфа, можно было противостоять много превосходящему по численности противнику. Пользуясь всесторонней поддержкой Петра, который был, без сомнений, их атаманом, Вульф всецело занимался воинским искусством.
Эти занятия нравились всем. Даже Петр находил их для себя полезными. Особое удовольствие он получал от фехтования с братом, с каждым разом чувствуя, как тот становится все более опытным бойцом. Последний раз их схватка продолжалась очень долго. Тимофей наступал, а Петр оборонялся. Тимофей менял руку, стиль атак, применял множество обманных движений, но результата не добился. Этому, в общем, никто и не удивился, Петр был непревзойденным мастером. Но когда они поменялись ролями, то особой разницы Вульф не заметил. Петру удалось поразить Тимофея, применив неизвестный и сложный выпад, но лишь на мгновение опередив брата. Вульфа тогда это сильно удивило, ведь Тимофей не знал приема, и даже попытку уйти от него объяснить было невозможно.
– То, как они дерутся между собой, удивительно, – поделился он с Турай-ака. – Это не похоже ни на одну схватку, что мне приходилось видеть!
– А что тут удивительного? Два крепких ловких бойца состязаются между собой на усладу зрителей. А когда Тимур достигнет мастерства брата, что произойдет очень скоро, то это будет не схватка, а танец, достойный созерцания, – авторитетно заявил имам.
Между Вульфом и Турай-ад-Дином складывались отношения непросто, но весьма основательно. Их объединяла общая любовь к наукам, но если Турай-ад-Дин был самоуверенным теоретиком, то Вульф сомневающимся практиком. Это постоянно приводило к спорам, вернее, к односторонним нападкам имама, но ради справедливости надо заметить, что ввиду глубоких его познаний иногда они были весьма полезны для шведа.
– Вот именно – танец! – отважился продолжить дискуссию Вульф. – В настоящей схватке не до танцев. Там кровь, отвага, трусость, стоны, победители и поверженные.
– Дело в том, что на битву выходят много неподготовленных бойцов, и они все портят. Вдумайся в эту аллегорию. Вместо танца – свалка, истоптанные ноги и разбитые носы. А если выйдут все бойцы, как наши братья, то это будет достойно пера поэта, великий танец смерти! Ведь в тех схватках, которые мне пришлось видеть, танец исполняли единицы, остальные были декорацией. А Тимофей и Петр достигнут верха совершенства, и знаешь почему? Потому, что они видят друг друга без взглядов, чувствуют друг друга и понимают, вернее сказать, их душа и разум в такие моменты едины.
– То есть ты утверждаешь, что братья способны биться как один боец о четырех глазах, руках и ногах, – пробормотал Вульф.
– Чтобы ты все хорошо понял, расскажу тебе старинную арабскую сказку, а всякая сказка – то быль, пришедшая из старины, чтобы вразумить потомков. Ее передал нам поэт Альхарезди из Багдада, живший много веков назад, его рукописи сохранились лишь в библиотеке призрачного Ирема, куда может попасть лишь белый маг или святой человек.
В одном небольшом кишлаке, что расположился далеко в горах, в семье рудокопа родились два брата. Велика была печаль родителей, когда они увидели у братьев уродство. Их плечи навеки соединила живая плоть.
Испугались рудокоп с женой за свою жизнь. Ведь их могут обвинить в колдовстве, а это прямая связь и помощь шайтана. Согласно Корану колдовство в числе семи тяжких грехов, и колдун – отступник от веры. В священном Коране Аллах говорит: «Из тех, кто на небесах и на земле, только Аллах ведает сокровенное».
Унес рудокоп своих детей далеко в горы и оставил в заброшенных каменоломнях на медленную смерть. Но не сгинули братья, джины научили их питаться смрадным и пить грязную воду. Когда они выросли, то получились не люди, а один лютый зверь о четырех ногах, четырех руках и двух головах. Этот зверь был сильнее горного льва. Околдованный ненавистью к людям, он стал приходить в горный кишлак. Убивал, насиловал, сжигал дома, и не было силы, способной его одолеть. Немало храбрых джигитов сложили там головы. Он был ловок так, что без труда на лету хватал стрелы, а от ударов его кованых палиц рассыпались самые крепкие доспехи. Так зверь и бесновался, пока сам не стал джином и не ушел в их мир.
Бедный Вульф, его всегда ставили в тупик пояснения имама. Ведь Вульф был шведом и национальную прямолинейность мышления впитал с молоком матери, а Турай-ад-Дин араб и азиат.
– Они могут стать зверем? – испугался швед.
– Ты бесконечно туп и никогда не достигнешь вершин науки. О Аллах! Дай мне терпения! Я же ясно сказал, что не было силы, способной его одолеть! Я скоро потеряю все знания и буду мыслить так же примитивно, как ты! – обиженно возмутился имам.
После этого разговора Вульф стал усиленно готовить братьев, чтобы бились в паре как один. Он как никто понимал, насколько возрастет их неуязвимость в битве с многочисленным врагом.
5
Наступила осень. На Красном Яру все хлопочут по хозяйству. Время подошло снимать урожай, да и в тайге сейчас – не зевай. Там тебе и грибы, и ягоды, и орехи. Чуть позже, с заморозками, начнется охота.
Воевода Дубенский, сдав дела, уехал в Москву, навсегда покинув острог на Красном Яру и саму Сибирь. Сам князь Петр Шорин с нетерпением ожидал вестей о рудных промыслах Якова Хрипунова. Но тот как в воду канул. Хотелось верить, что зимовать он вернется в Енисейский острог. Это казалось разумным. Руду, что изыскана, опробовать можно, затем отдохнуть и подготовиться к следующему лету. Единственно, что ему удалось разузнать, так это перечень кузнечного, рудного инструмента и материалов, что были у промысловиков Хрипунова. В нем значилось: наковальня большая, кузнецкая, наковальня меньшая, избная, тиски, три меха дутых кузнечных, три молота, емки железные; трое клещей железных. То для кузнецов. Для земляных работ имелись: пятьдесят заступов, тридцать кирок, пять щупов, три лома и десять топоров. Для пробы руды и опытов взято фунт нашатырю, фунт селитры, два куска мыла, пуд воску и тридцать груд глины. Этот перечень был составлен Иваном Репой, что был кузнецом оружейного приказа и единственным из ста пятидесяти человек артели Якова Хрипунова, имевшим представление о промысле серебра.
Турай-ад-Дин внимательно изучил сей документ, долго обдумывал его, затем долго вздыхал, без конца поминая Аллаха, и только на следующий день осмелился поговорить с братьями. Но прежде он еще успел попытать Вульфа на предмет его опытов и тех химических субстанций, что у него были с собой:
– Всемогущий Аллах дал мне возможность изучить труды ученых Индии, Персии, Египта и Сирии. Но мне не понятны замыслы Ивана Репы. По всей видимости, он надеялся изыскать серебро в чистом самородном виде. Иначе нельзя объяснить тот скромный перечень, что я имел честь созерцать. Нашатырем можно лишь осветлить серебряный сплав и по его белизне оценить чистоту этого благородного металла. Глина для того, чтобы изготовить чашки для отжига серы, а селитра может использоваться для отжига свинца. Но найти самородное серебро, что встречается крайне редко, можно только при помощи Аллаха! И неверным то не под силу. А изыскать свинцовые руды, содержащие серебро, если они есть в Сибирской земле, может только опытный рудознатец! Есть и другие серебряные руды! Но, чтобы их выявить и проверить, нужны более сложные вещества, такие, как Царская водка и ртуть, что и на Москве не сыскать!
