Сент Ив - Стивенсон Роберт Льюис (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Боюсь, что я не совсем вас понял, сэр.
— Ведь это один из знаменитых Фалмутских пакетботов, не так ли? — спросил я.
— И да и нет, сэр. Это и в самом деле был пакетбот и, смею сказать, знаменитый. — Капитан поднял глаза к небу, потом опустил их, и я встретил его взгляд, в котором была какая-то тихая покорность. — Но теперь, как видите, старого вымпела на мачте уже нет. Теперь бриг этот уже не служит государству, он сам по себе, и управляет им частное лицо.
— Так теперь это капер?
— Можно назвать и так.
— Что ж, это мне и того более по вкусу. Возьмите меня с собой, капитан…
— Коленсо.
— Возьмите меня с собою пассажиром, капитан Коленсо. Не скажу «товарищем по оружию», ибо я не силен в тактике морских сражений, вернее, совершенный невежда. Но я могу заплатить… — Тут я поспешно сунул руку в нагрудный карман и еще раз благословил Флору за непромокаемый мешочек. — Прошу прощения, капитан, мне надо бы сказать моему другу два слова с глазу на глаз.
Я отвел Байфилда в сторону.
— Где ваши деньги? Если они размокли в соленой воде…
— Видите ли, — сказал он, — я жертва повышенной кислотности желудка.
— Помилуйте! Да разве я вас про желудок спрашиваю?
— Нет, просто я никогда не поднимаюсь в воздух, не прихватив с собою прочно закупоренного флакона английской соли.
— И вы выбросили соль и сунули в флакон деньги? Вы на удивление находчивы, Байфилд!
Я возвысил голос.
— А вы, мистер Далмахой, я полагаю, спешите воротиться к своим родным, которые по вас, конечно же, стосковались?
— Они-то ничуть не стосковались, но я и вправду к ним спешу, — весело поправил меня этот сумасброд. — От всех их не слишком доброхотных даяний у меня в кармане осталось восемнадцать пенсов. Но я намерен ехать вместе с Овценогом и попытаюсь заработать на его фокусах. Он будет метать копье всю дорогу от Лендс-Энда до Фортсайда, и ему станут рукоплескать во всех придорожных трактирах и бросать монеты.
— Что ж, попробуем помочь ему добраться до дому, хотя бы из уважения к миссис Овценог. — Я вновь поворотился к капитану Коленсо. — Итак, сэр, берете ли вы меня пассажиром?
— Я все еще полагаю, что вы шутите, сэр.
— Клянусь вам, я совершенно серьезен.
Капитан замялся, потом нетвердой походкой подошел к трапу, наклонился и позвал:
— Сусанна, Сусанна! Поднимись-ка на палубу, сделай милость! Один из джентльменов желает остаться на бриге пассажиром.
Из люка показалась голова немолодой темнобровой женщины; она внимательно меня оглядела. Так взглянула бы поверх живой изгороди на прохожего странника жующая жвачку корова.
— Что это на нем надето? — резко спросила она.
— Это было задумано как бальный костюм, сударыня.
— Ну, тут вы не потанцуете, молодой человек.
— Любезная сударыня, я принимаю и это условие и любые другие, какие вы соблаговолите мне поставить. Я готов подчиниться всем порядкам, установленным на вашем бриге.
Она прервала меня на полуслове.
— Ты оказал ему, отец?
— Н-нет еще. Видите ли, сэр, мне надобно предупредить вас, что это не совсем обычное плавание.
— Что ж, мое путешествие тоже не совсем обычное.
— Возможно, вам будут грозить многие опасности.
— На капере это само собою разумеется.
— Есть даже опасность попасть в плен.
— Натурально, хотя храбрый капитан, конечно же, об этом не задумывается.
И я, поклонился.
— А я все же задумываюсь, — отвечал он с некоторой даже горячностью, и на щеках у него проступили красные пятна. — Мой долг сказать вам, сэр, что мы, весьма возможно, попадем в руки врага.
— Скажи лучше: этого не миновать, — вставила Сусанна.
— Да, не миновать. По совести, я не вправе вас не предупредить. — Он поглядел в глаза дочери, та кивнула.
«Черт бы побрал твою совесть!» — подумал я; во мне нарастало брезгливое презрение к этому старому капитану, который при всей своей благородной наружности держался столь малодушно.
— Ну, выкладывайте, — насмешливо сказал я. — Мы случайно встретимся с французским судном или, предположим, с американским; ведь это и есть наша цель, не так ли?
— Да, с американским. Именно это и есть наша цель.
— И уж тут-то мы себя покажем, я ручаюсь! Ай-яяй! И это бывший капитан пакетбота!
Я прикусил язык; наш разговор вдруг показался мне на редкость нелепым, да и на что он пытается меня толкнуть? Чего ради я разглагольствую перед седовласым моряком на его же собственном корабле и взываю к его доблести! Нет, конечно, меня дурачат, подстрекают самоуверенного профана поучать мастера и знатока своего дела на потеху всем богам и людям. И капитан Коленсо, конечно, исподтишка смеется надо мною и старается только об одном — так или иначе от меня избавиться. Еще минута — и даже Овценог поймет, что надо мной подшутили. А я, признаться, не переношу, когда надо мной смеются; другим это, может быть, и на пользу, во мне же мигом просыпается дух противоречия.
Но ежели капитан Коленсо и потешался надо мною, он весьма умело это скрывал. Со старческой нерешительностью он поглядывал то на меня, то на Сусанну.
— Я ничего более не могу вам объяснить, сэр. Последствия… Я мог бы смягчить их для вас… и все же вам придется рисковать. — Он было умолк, потом принялся меня уговаривать. — Прошу вас, не настаивайте, сэр, очень вас прошу! Я вынужден просто умолять вас об этом, сэр!
— И все же я настаиваю, — отвечал я с поистине ослиным упрямством. — Говорю вам, я не боюсь никаких опасностей. Но ежели вы непременно хотите отправить меня на катере вместе с моими друзьями, придется вам свистать наверх всю вашу команду и пускай стащат меня по трапу силой. Вот вам мое последнее слово.
— Ах, боже мой, боже мой! Скажите, по крайности, сэр, вы не женаты?
— Покуда имею несчастье оставаться холостяком. — И я отвесил поклон Сусанне, но дама эта как раз поворотилась ко мне своей широкой спиною, и поклон мой пропал втуне. — Кстати, — продолжал я, — не будете ли вы столь любезны ссудить мне перо, чернила и писчую бумагу? Я бы хотел переправить на берег письмо, чтобы его сдали на почту.
Сусанна пригласила меня следовать за нею; мы спустились в чисто прибранную, даже щегольскую каюткомпанию, где спугнули двух довольно хорошеньких девиц: одна протирала вращающийся стол красного дерева, другая полировала медную дверную ручку. Они собрали свои тряпки, поспешно присели передо мною и исчезли по приказанию Сусанны, а она предложила мне сесть за стол и подала все, что надобно для письма. Кают-компания освещалась широким кормовым иллюминатором; справа и слева двери, тоже красного дерева, по-видимому, вели в спальные каюты; все филенки, не говоря уже о медных ручках и пластинках на дверях, сияли так, что в них можно было смотреться, как в зеркало, и даже бриться. «Но откуда здесь, на борту капера, столько женщин?» — подумал я, пробуя на ногте перо и принимаясь за первое в моей жизни любовное послание.
«Любимая, спешу сообщить тебе, что воздушный шар благополучно спустился и твой преданный Энн находится сейчас на борту…»
— Кстати, мисс Сусанна, как называется ваш бриг?
— Он называется «Леди Нипеан», а я мужняя жена и мать шестерых детей.
— Примите мои поздравления, сударыня, — отвечал я, поклонился и продолжал писать.
«… брига, который называется „Леди Нипеан“ и идет из Фалмута в…»
— Простите, сударыня, но куда мы держим путь?
— Кажется, к Массачусетсу.
— Ах, вам так кажется?
Она кивнула.
— Молодой человек, послушайтесь моего совета и ворочайтесь восвояси.
— Сударыня, — сказал я неожиданно для самого себя, — я беглый военнопленный француз. — И тут, сжегши, как говорится, за собою все мосты, я откинулся в кресле, и мы поглядели друг другу прямо в глаза. — Я захватил с собой малую толику денег, но сердце мое осталось там, откуда я бежал, — продолжал я, все так же глядя ей в глаза. — Я пишу это письмо той, кому отдано мое сердце, прекрасной дочери Британии. Что вы на все это скажете?
